В общем, раз СМИ-помойки прочно связывают Павла Николаевича Платова с криминалом, не будем их разочаровывать.

План дальнейших действий более-менее выстроился. Чем скорее Сабуров поймёт, где хоть примерно находятся «центры управления» сетками, распространяющими негатив, тем быстрее можно будет, фигурально выражаясь, заслать туда… людей, умеющих решать проблемы нестандартными методами. Главное – дать им внятную зацепку.

К слову, о зацепках: не мешало позвонить Кашину. Со следователем Павел Николаевич не общался около двух недель, и сейчас его занимал вопрос: сдвинулось ли что-то в расследовании убийств чиновников и покушении на него?

Платов взял со стола телефон и, полистав ленту контактов, нажал на вызов.

Ответил Аркадий Кашин почти сразу, но разговор не получился: сплошные полутона и недосказанности. Хотя и нельзя сказать, что беседа была бессодержательной: то, что следователь считал важным донести Платову, он донёс.

Встретиться лично полковник возможности не имел: по его словам, последние два дня он находился в командировке в Петербурге, куда его отправили «на неопределённый срок».

– Понимаете, Павел Николаич, – официальный тон Кашина звучал непривычно. – В данный момент дело, о котором мы говорили раньше, находится в неактивной фазе. Следствие не располагает новыми фактами, а проверка уже имеющихся сопряжена с… некоторыми трудностями и препятствиями. Да и вообще, как вы, наверное, знаете, такие дела не двигаются быстро…

«Намёк понятен, – отстранённо подумал Павел. – Всё застопорилось».

– Кроме того, – продолжал Кашин, будто надиктовывая рапорт, – помимо этого дела, мне за последнее время поручили ещё несколько, что, как вы видите, связано с разъездами. Потому прошу вас не удивляться, если я не всегда буду доступен. Или если наше общение будет не таким плотным, как предполагалось ранее…

«А по-русски это так: меня заваливают работой, чтобы это дело я не трогал, – перевёл для себя Павел. – Закрыть его просто так не могут, но и расследовать желанием не горят, поэтому пытаются слить по-тихому. Расследование вроде как идёт, а куда и с какой скоростью – никого не волнует».

– …поэтому, – заключил Кашин, – я сообщу вам, как только будут какие-то новые вводные. А пока рекомендую вам…

– …немного подождать и прикрыть тылы? – сыронизировал Павел, припоминая последние заветы Каменского.

– Почти. Я вижу, что вокруг вашего имени сейчас стало ещё больше шумихи. Это, конечно, не в сфере моей компетенции… Но рекомендую не выступать ни с какими опровержениями и официальными заявлениями.

– Я похож на идиота? – искренне изумился Павел.

– Не похожи. Но многие на вашем месте и не такое предпринимают… Знаете, потоки негатива – это серьёзное испытание, выносить такое непросто. Особенно когда начинают таскать по ведомствам всякие распечатки…

«Опа! И о папках следователь тоже знает. От дела его вроде как отодвинули, но легко отказываться от него полковник явно не собирается и хватку не ослабляет».

– Надеюсь, вы и дальше будете сохранять благоразумие, и нам будет… проще стоять на страже закона, – последние слова Кашин, как показалось Платову, произнёс с некоторым саркастическим оттенком.

– Спасибо на добром слове, Аркадий Игоревич…

– Олег, ты какое мороженое хочешь – в стаканчике или с палочкой? – Платов кивнул на стеклянную витрину немолодой мороженщицы в синей шапочке и фартуке. – Тут есть очень неплохой пломбир, хотя, конечно, не тот, что был раньше…

– Это правда, – подтвердила продавщица. – Каждый день об этом слышу. ГОСТов нормальных нет, везде пальмовое масло это…

– И даже здесь? – с улыбкой уточнил Павел, доставая из кармана деньги. – В этом безобидном крем-брюле?

– Тут – нет, конечно. У нас всё самое натуральное, – с профессиональной улыбкой женщина начала сдвигать стекло в сторону, вытаскивая стаканчик в хрусткой пластмассе. – А вам что, молодой человек?

– Эскимо, пожалуйста. С орешками.

Платов хмыкнул, наблюдая, как Олег с радостью ребёнка берёт в руки мороженое: он так и лучился жизнерадостностью. Да и что бы не радоваться: день солнечный, дураки с «плётками» не бегают…

В московском Музее-заповеднике «Коломенское», где Павел ненадолго пересёкся с партнёром (если и тратить воскресное утро на работу, то лучше хотя бы трудиться на воздухе), обычная история парков: мамочки с колясками, невесты с длинными шлейфами, бегуны в модной спортивной форме… Олег периодически дёргался, стоило кому-то пробежать слишком близко, но это напряжение никому постороннему заметно не было. Так, колючий и оценивающий взгляд из-под шапки светлых волос и лёгкое перемещение тела полубоком к Павлу.

Погоды стояли прекрасные, и ходить по пружинящей, не слишком ровно остриженной траве было в удовольствие. Впервые за долгое время душевное состояние отвечало тому, что творилось в окружающем мире. За последние две недели дела не просто сдвинулись с мёртвой точки, но и проявили намёк на что-то позитивное. Во многом это была заслуга Сабурова.

…Когда стало понятно, что для успешного неюридического урегулирования ситуации с потоками негатива нужно сначала отыскать источники вбросов, Роман развернул бурную деятельность:

– Есть идея, как узнать, откуда сетки, Пал Николаич, – сказал он на второй день после своего доклада по Украине. – Нужно обязательно через посредников – нам светиться ни к чему – выйти на разные пиаровские компании, которые профилируются на говн… на распространении лажи. Посредники сделают запросы: мол, хотим заказать накат на одного человека – типа конкурент, крупный бизнесмен, и хочется, чтобы его… и в хвост, и в гриву на всех возможных площадках, от «компроматов. нет» до «криминалу. да». Ну и дальше они будут щупать пиарщиков: «А кто исполнитель?», «А мы слышали, что на Украине работают лучшие…», «А правда, что если работать через хохлов, то юридически не докопаться…» Ну и так далее. Конечно, нам прямо так говн…

– Да говори ты как есть, – Платова уже откровенно раздражали бестолковые попытки Сабурова подбирать приличные слова.

– …говноделов нам легко не сольют, но круг поисков сузят. Мы же уже точно знаем, что это Украина.

Платов и раньше понимал, что в Москве и Питере много специалистов подобного профиля, но сталкиваться с ними до этого ему не приходилось. Ещё больше Платов удивился, когда через несколько дней Рома, отчитываясь о промежуточных результатах, сказал, что посредников пришлось снарядить в Екатеринбург.

– Понимаете, Пал Николаич, там местные региональные олигархи постоянно между собой грызутся: раньше накаты практиковали, а сейчас всё больше по судам бегают и пиар-технологов задействуют. Корпоративные войны, постоянные разборки в информационной плоскости… Прокачались екатеринбуржцы в этом деле на славу. Может, даже лучше, чем в Москве.

– Ну, посмотрим, что нароют. А вот ты бы хоть брился иногда, что ли. Для общего дела.

– Виноват, Пал Николаич, – почти по-армейски отрапортовал Сабуров. – Исправлюсь.

В последнее время Сабуров зарастал всё сильнее и сильнее, потому что себе он придумал особенную задачу – «деловые переговоры со столичными пиарщиками», которые часто сопровождались тонкой русской наукой «Как правильно бухать с нужными людьми».

Рома, как это нередко водится у гуманитариев, пил в основном «немужское», резко контрастируя в компаниях, где предпочитали напитки покрепче. Но чего у него было не отнять, так это ясности мысли: внешне хмелея, он тем не менее исправно вёл «линию партии» в нужную сторону.

– А вы работаете с украинскими сетками? – словно невзначай спрашивал он коллегу. – Знаю про них, но не сталкивался. А сложно с ними, если не секрет?

Сабуров молодец: не стал действовать по принципу «я не я», а честно признавался коллегам, что любопытствует для себя:

– С этими сайтами, которые моего шефа каждый день обливают, я скоро чокнусь, – жаловался он очередному знакомому пиарщику, влив в него предварительно изрядную дозу алкоголя. – И заблокировать нельзя, и игнорировать не получается. Шеф орёт! Мощно же они вкатили – я думал, ну неделю, ну две, а они до сих пор набрасывают каждый день… Знать бы, откуда калымят, даже просто посмотреть – блин, интересно же. Всё равно меня уволят…