Они приходят к нему и болтают несколько часов, играют в интеллектуальные пятнашки. Кити беззастенчиво флиртует, острит. Она повсюду – подвижная, неусидчивая, закусывает губу и тут же откидывает голову назад, разливаясь бурлящим живым смехом.

Они обсуждают план мести. Он прост как сорвать апельсин: после закрытия пробраться в ресторан, вскрыть сейф и вынести все деньги.

– А если там будет пусто? – спрашивает Кушен.

– Просто сожжем эту дыру, – отвечает Кити.

– Ты часто что-то сжигаешь?

– Бывает.

Она снова смеется, и Кушен не выдерживает, притягивает ее к себе и запечатывает ее рот поцелуем. Она впивается в его губы, ногти царапают кожу на плечах. Именно этого она ждала, провоцировала его. Его руки скользят ей под платье.

– Эй, малыш, не торопись, – отстраняется она.– Я не такая.

Кушен в замешательстве. Кити снова откидывается проводит красными ноготками по шее и груди.

Это игра.

Но Кушен ловит себя на том, что его злит, как легко она подбила его на нужное ей. Он неожиданно задумывается, что и месть ресторану – ее идея, которую она ловко подселила ему в голову. Его не раз кидали на деньги. Не первый и не последний. К нему не раз относились как к куску дерьма. Это злило и причиняло боль, но никогда не выводило его из себя настолько, чтобы он решился на преступление. А грудастая девчонка, призывно улыбающаяся всем подряд, почему-то вывела.

– Тебе лучше уйти, – говорит Кушен.

– Ты обиделся? – смеется Кити.

– Нет, просто мне это не интересно, – Кушен не смотрит на нее, боясь снова поддаться ее чарам.

– Как хочешь, – Кити встает и через несколько секунд хлопает дверью.

Кушен с облегчением выдыхает и откидывается на стену, переводит взгляд на стол, где ночью оставил кольца. Стол пуст.

Холодный пот обливает его с головы до ног. Кушен обшаривает кровать, заглядывает в щели в полу, даже перетряхивает рюкзак, вдруг взял с собой случайно, когда утром выходил из дома. Но колец нигде нет. Он тормошит Лаванду, но та со сна посылает его куда подальше и обещает, если он не отвалит, она сама сделает так, чтобы он навсегда потерялся.

Остается только один вариант – Кити. Кушен вылетает на улицу, но она уже давно ушла. Искать одного человека в дешевых кварталах то же, что иголку в стоге сена.

Придется признать – он просрал заказ стоимостью больше сотни королей.

Блядь.

За окном палящее солнце.

Этот дом строил какой-то именитый архитектор, он учел все особенности климата и культурные обычаи этих мест, поэтому следом за окном дверь в отделанный белым гранитом солярис.

Садовник поливает кусты барбариса.

Ромаша не может признаться, что ее комната ей не нравится, и что она хотела бы себе небольшую однокомнатную квартирку на окраине, где растут невысокие вялые кипарисы, а не анфиладу бессмысленно больших помещений, которые по недоразумению называют «ее комната». Здесь она чувствует себя бабочкой, проткнутой и оставленной на солнце медленно сохнуть, забытой в вазочке единственной карамелькой.

Конечно, конкретно эта комната обставлена по всей современной моде и оснащена современной техникой: светлая, просторная, со множеством дорогих дизайнерских вещей, вроде неудобного стула в форме жирафа или книжных полок, зачем-то формой повторяющих континенты (ужасно неудобно), а еще огромная хрустальная люстра.

Все это превращает ее в заложницу. Она не просила, но это сделали для нее и она должна быть благодарна. Единственно, за что она действительно благодарна – кондиционер.

Ромаша уныло смотрит на номер Розмарин на салфетке. Вчера они обменяли номерами телефонов, но однажды уже было такое. Девочка из ее частной школы, поделилась с ней номером. Оказалось, это номер булочной. Все очень смеялись. Все, кроме Ромаши.

Тяжелые размышления прерываются резким звонком.

– Привет, – слышит Ромаша в трубку. – Это Розмарин Валери.

– Привет, – девушка с трудом выдавливает из себя слова. Она никак не может представить, что кто-то, вроде Розмарин, ей однажды позвонит. – А что… Что случилось?

Розмарин смеется. Ее смех негромкий и не злой.

– Ничего не случилось, не переживай, – ее голос становится обеспокоенным. – Тебе обычно никто не звонит?

– Никто, – отвечает Ромаша.

Повисает небольшое неловкое молчание.

– В общем… я хотела предложить пройтись погуляться, – Розмарин, словно пташка, перелетает над ним. – Мне кажется, ты интересный человек, а я люблю общаться с интересными людьми.

У Ромаши кружится голова. Она осторожно присаживается на краешек стула в форме фламинго, боясь расплескать свои чувства наружу.

– Я уточню у отца, – отвечает девушка.

– Конечно. Набери меня, как уточнишь.

– Наберу, – обещает Ромаша.

Сердце несется вскачь, но она осторожно опускает трубку на рычаг и глубоко вздыхает. Руки чуть дрожат , когда Ромаша набирает номер отца.

– Офис директора «Грузоперевозки Поземок», слушаю вас, – Маис всегда очень дружелюбный, но сегодня его голос особенно жизнерадостен.

– Маис, добрый день, – говорит Ромаша твердо. – Соедините меня с папой, пожалуйста.

– Анна, малышка! – восклицает Маис. – Как у тебя дела?

– Все хорошо, – Ромаша остается твердой, хотя хочется рассмеяться. Маис был секретарем у отца столько, сколько Ромаша себя помнит и, кажется, искренне считает ее своей племянницей, хотя, конечно, это не так. – Мне нужно поговорить с папой.

– Он сейчас на встрече, – с наигранным сожалением тянет Маис. – Ничем не могу помочь, крошка. Попробуй позвонить попозже?

– А вы не можете попросить его позвонить мне?

– Ты же знаешь, детка, он почти никогда не перезванивает, – Ромаше представляется, будто она видит, как Маис смотрится на себя в зеркало, решая, какую бровинку ему выщипнуть и стоит ли снова подравнивать челку.

– Хорошо, тогда я позвоню позже.

– Около пяти, – подсказывает секретарь. – К этому времени он уже должен вернуться.

– Спасибо, Маис.

Ромаша вешает трубку.

Тяжелый вздох вырывается из груди. Ее пальцы еще подрагивают, словно желе от толчка, но по крайней мере, она попыталась – успокаивает себя девушка. Ромаше кажется, будто ее чувства превратились в салат: словно кто-то смешал облегчение и разочарование, а затем как следует посыпал жгучим перцем ожидания.

Часы оглушительно тикают.

Секунда…

Секунда…

Секунда…

Что-то внутри сдвигается. Ромаша хватает трубку и отчаянно набирает номер Розмарин, будто хватает последний кусочек пирога с тарелки.

– Мы можем пройтись сейчас. Главное, вернуться до пяти, – выдыхает девушка.

Сердце колотится так сильно, словно она пробежала несколько кварталов. Стук гулко отдается в голове, а в животе сворачивается тугой узел, очень похожий на несварение.

– Здорово! – восклицает Розмарин. – Встретимся у Часовой башни?

– Да, – соглашается Ромаша. – Где-то через полчаса смогу там быть.

– Договорились.

Розмарин кладет трубку, а Ромаше кажется, будто она только что совершила что-то невероятное. Преступное, но невероятное. По рукам пробегают мурашки, холод на мгновение сковывает желудок, так что к горлу подступает тошнота. Если отец узнает, ей очень-очень-очень не поздоровится, и больше нет мамы, которая приняла бы удар на себя.

Но…

Ромаша оглядывается на напевающего народную песню садовника, краем глаза опять цепляется за нелепое кресло-жирафа и распахнутую дверь в соседнюю учебную комнату. В мягком гуле кондиционера мысли сбиваются, пока решимость снова ее не захватывает.

Встреча с подругой точно стоит риска.

Вдруг такого шанса ей больше не представится?

***

Девушка осторожно выглядывает в коридор, проверить, у дверей ли личный охранник, но его там нет. Она облегченно выдыхает, а затем быстро прячется в гардеробной. Ей известно, что камеры стоят на всех входах и выходах, а вдоль кованного забора периодически проходят патрули. Ромаша никогда не задумывалась, зачем так много охраны на частный дом. Да, ее отец богатый и влиятельный человек, но кажется, будто это все равно избыточно.