А еще Ромаша никогда не думала, что это может стать для нее проблемой. Возможно, потому что ей никогда не приходило в голову, что из дома потребуется сбежать.

Она решает, что как только вернется, тщательно изучит всю систему охраны дома, чтобы иметь больше уловок в рукаве. Не то, чтобы она планирует побег из дома еще раз, но сама мысль об этом будоражит, словно Розмарин что-то открыла в ней одним звонком.

Никогда еще сердце девушки не теснило так много чувств одновременно. По венам бежит жгучий соус, прямиком из бедняцкой закусочной на углу.

Ромаша внимательно оглядывает свой гардероб, выискивая что-нибудь, что не выдаст в ней большие деньги. Бежевое простое платье отлично для этого подходит.

Действуя по наитию, Ромаша надевает под юбку спортивные штаны. Прячет волосы под цветистым платком, повязывая его, как все женщины на улице. Солнечные очки сами садятся на нос. Ромаша бегло оглядывает себя и с удовлетворением понимает, что встреть она себя на улице, ни за что не догадалась бы, что у такой женщины есть личный охранник.

Девушка закидывает небольшие часы и несколько поблескивающих королей в крохотную поясную сумочку на всякий случай – она не знает, чего можно ожидать от города, ведь никогда не покидала дом не в личной машине.

Широкий коридор пуст. Залитый солнцем и зелеными тенями больших растений в кадках, он кажется застыл, словно его вырезали из жизни.

У Ромаши еще нет толкового плана, но она примерно представляет, что ей предстоит. Она проходит коридор насквозь, но не спускается по главной лестнице, а шагает в небольшой темный проход служебной. Тут крутые ступени и резкий спуск, дышать тяжело – воздух сперт.

Ромаша задается вопросом, как давно она здесь не была? Почему тут стало так ужасно?

В кухне почти пусто. Жар от плит висит густым маревом, восхитительно пахнет бурлящим мясным бульоном и специями: кориандром, перцем, сухим чесноком. У раковины стоит повариха и напевает себе мелодию популярной песенки под нос. Она наверняка заметила бы Ромашу, не будь так занята отбором овощей.

Крадучись, Ромаша входит во внутренний дворик и также, стараясь идти спокойно, не привлекая к себе внимание, она проходит его насквозь и выскальзывает в переулок через заднюю калитку.

Поразительно, насколько это легко оказалось. Зачем столько камер и охраны, если из дома можно так легко выбраться?

Интересно, получится ли также легко вернуться?

Мысли бьются пчелами в голове, напряжение стягивает живот тугими пружинами.

На улице страшная духота. Высокие пики забора и укутанный зеленью дом остаются позади. Вокруг Ромаши вырастают кирпичные стены, изукрашенные неразборчивыми граффити. Несколько дверей с тусклыми табличками, ржавые пожарные лестницы, огромные мусорные баки. Девушка остановилась бы, чтобы разглядеть эту часть жизни внимательнее, но в воздухе висит тяжелый запах нечистот. Задерживая дыхание, Ромаша спешит к яркому пятну выхода из переулка.

Улица оглушает полифонией звуков, красок, света. Тысячи запахов окутывают ее со всех сторон, и Ромаше снова хочется задержать дыхание, чтобы не оглохнуть от них. Она дает себе пару минут, чтобы проморгаться, а затем поднимает голову, внимательно озирается, и наконец, видит Часовую башню, возвышающуюся над бурными улочками Янталика.

«Нужно поспешить», – проносится в ее голосе, но тут же из глубин памяти поднимается раздраженное лицо отца и его гневный голос: «Не позорь меня». Испуг в глазах мамы тянется прямо из воспоминаний, проходит дрожью по плотно укрытым плечам. Ромаша гордо выпрямляет спину – «Сохраняй достоинство!» – но мельком бросает взгляд на часики. Отмеренные полчаса стремительно тают, и нервозность снова проходит по рукам дрожью, затухая где-то в животе. Девушке еще не приходилось отходить от дома далеко – ее возили на машине.

Вскоре Ромаша понимает, что ботинки явно недостаточно стоптаны, а мышцы звенят от усталости, но она упорно двигается вперед. Еще рано для отчаяния, еще есть время до встречи, хоть его и остается не так много.

Людей огромное множество, словно все неожиданно решили прогуляться, а тротуары как будто слишком узкие. Отчаянно сигналят машины, рычат проносящиеся мимо мотоциклы. Было бы здорово научиться на таком ездить – это бы решило ее текущую проблему: она бы никуда не опаздывала.

Только отец вряд ли разрешит.

Улицы петляют, выводят ее на несколько небольших площадей и сквериков, а башня не приближается. Ромаша решает сменить тактику. Она тормозит у автобусной остановки и внимательно вглядывается в карту столицы.

– Как добраться до Часовой башни? – спрашивает она у старушки с точно таким же платком на голове, как у нее самой.

Та не шевелится, приросла к скамейке остановки, словно засахарившийся финик, только узкие глаза, спрятанные в морщинистых щеках, косятся на Ромашу.

– Это тебе на шестнадцатый, – шамкает бабушка.

– Спасибо!

Удача на ее стороне – подкатывает шестнадцатый.

– Деточка, – окликает ее старушка. – Тебе бы есть поменьше.

Ромаша вспыхивает, но все равно упрямо влезает в автобус. Он битком набит. Ромашу тут же вжимают в чью-то потную спину, да она и сама уже мокрая с головы до пят. Воздух спертый и душный, кто-то наступает Ромаше на ногу, но она терпит, чтобы как можно меньше привлекать к себе внимания. В такие моменты Ромаша особенно жалеет, что она не худенькая и изящная, как мама, а полная: толстый зад, большая грудь, в которой уже клокочут гнев на свою самонадеянность и страх – Розмарин ее не дождется.

К ней протискивается контролер в цветастом жилете и желтом берете. Ромаша понимает кто это по надписи на значке, приколотом к берету.

– Проезд оплачивать будем?

Ромаша теряется, но потом проталкивает сквозь человеческий гуляш руку к поясной сумке и достает купюру.

– Поменьше нету? – на потном помятом лице контролера недовольство.

– Нет, – с трудом выдыхает Ромаша.

Кто-то впечатывает локоть ей в спину. Тело прошибает боль. Воздух с шипением вырывается изо рта.

– Не шипи мне тут, милочка, – огрызается контролер и высыпает ей в ладонь горсть мелочи прежде, чем исчезнуть в людском море.

Спустя пять остановок Ромаша молится, чтобы Розмарин ее дождалась. Потому что, если нет, все было зря. Кто-то схватился за ее запястье и теперь там темнеют синяки. Всю дорогу мелкий щербатый мальчишка дергал ее сумку. Какая-то женщина ввалилась в автобус с двумя большими чемоданами и умурдилась задеть каждого пассажира. И всюду висела преследующая ее навязчивая вонь большого города.

Ромаша твердо решает, что с автобусами в ее жизни покончено. В следующий раз наймет такси или сдастся охранникам, и пусть ее везут на личной машине.

На часах пятнадцать минут первого – Ромаша опоздала почти на двадцать минут.

Широкая площадь у Часовой башни заполнена людьми. Девушка растерянно оглядывается: как найти здесь Розмарин? И здесь ли еще она?

От палящего солнца не спасают даже темные очки. Неожиданно наваливаются усталость и опустошенность. Подло грызет страх – если отец узнает о прогулке по городу без охраны, ей не миновать наказания. В лучшем случае добавится еще синяков, в худшем – ей не разрешат учиться в университете.

Рот наполняется горькой слюной. Стоило ли оно того?

Легкое касание прерывает ее тяжелые мысли. Ромаша резко оборачивается и облегченно выдыхает, встречаясь с прозрачно-голубыми глазами, сейчас скрытыми затемненными стеклами очков.

На лице Розмарин приветливая улыбка, искренняя и теплая.

– Прости, что заставила ждать, – Ромаша смущенно отводит взгляд, но тут же принуждает себя вернуться к лицу знакомой. – Я не часто выхожу из дома одна. Немного заплутала.

– Ничего страшного, – отвечает Розмарин. Ее волосы золотистыми паутинками развеваются на ветру, но в этот раз девушка одета в объемную черную одежду, за спиной висит большой рюкзак. – Я знала, что ты придешь. Ты одна?

Розмарин окидывает взглядом площадь. Мгновение Ромаша пытается понять, кого еще она могла привести с собой, а затем облегченно смеется.