– Да, мне удалось уйти от охраны. Никто ничего не заметит, если я успею вернуться домой до пяти.

– Отлично, – улыбка Розмарин становится чуть проказливой. – Покатаемся?

– Давай, – Ромаша не очень понимает, что именно предлагает Розмарин, но она не хочет ей отказывать. Вряд ли это что-то плохое. Может, они наймут один из этих туристических экипажей с лошадьми, или арендуют катер на причале. Правда, он находится далековато от башни, но…

– Пойдем, – Розмарин бережно, но твердо обхватывает ладонь Ромаши и тянет за собой.

Они лавируют между людьми, пока не оказываются на крохотной парковке в одном из двориков.

– Не бойся, – оглядывается Розмарин.

Ромаша ловит ее взгляд.

– Я и не боюсь, – твердо отвечает она.

– Отлично, – Розмарин останавливается, стягивает рюкзак со спины. В нем что-то тихонько позванивает от удара.

Рюкзан неожиданно раскрывается огромной горловиной, и Ромаша смотрит на собственное растянутое отражение в стекле мотоциклетного шлема.

– Держи.

– Это мне? – недоверчиво переспрашивает Ромаша.

– Да, – кивает Розмарин.

Ромаша неловко перехватывает шлем. Он оказывается неожиданно тяжелым. Розмарин снова опускает руку в рюкзак и достает второй, легким движением закидывает пустой рюкзак за спину, немного отходит в сторону, и перед глазами Ромаши оказывается мотоцикл.

Хром сияет на солнце, темно-синие бока будто искрятся.

Дыхание перехватывает.

– Я никогда не ездила на мотоцикле, – выдавливает из себя Ромаша, словно признается в тяжком преступлении.

– Это не так сложно, как кажется, – отвечает Розмарин. – Да и я поведу, так что не бойся.

Ладони мокрые, а в горле пересохло, но Ромаша заставляет себя подойти ближе. Кожа сидения горячая, а еще пахнет домом, и в то же время ветром.

– Слушай внимательно, – Розмарин затягивает ремни рюкзака и достает перчатки с отрезанными пальцами. – Садись как можно ближе ко мне, постарайся не опираться ногами ни на что, кроме подножек, держись за меня крепко, но постарайся не передавить мне грудину, иначе я могу потерять контроль. И самое важное, не бойся. Я опытный водитель, я тебя не подведу.

Ромаша кивает, послушно надевает шлем, но ей все время кажется, что  она все делает неправильно. Ей кажется это, и когда она с трудом взбирается на мотоцикл, и когда неловко обхватывает талию Розмарин, и когда мотоцикл просыпается с оглушительным ревом, а по ее телу проходит сладкое предвкушение, а не страх.

Ромаша зажмуривается.

«Если я сегодня умру, или меня украдут и потребуют выкуп, а потом за это убьет отец – я заслужила».

Розмарин мягко поправляет ее руки, наклоняется вперед и они выезжают в арку, аккуратно вписываясь в общий поток машин. Скорость увеличивается, пространство размывается, уличный шум сливается в общий музыкальный гул, отдающий ритмом пульса в голове.

И неожиданно предвкушение сменяется ярким ликованием, безудержным восторгом.

Так… Как и должно быть.

***

Они пролетают мимо вяло текущей реки машин, проносятся по стреле дамбы прямо к сияющему синему небу, к пылающему беспощадному солнцу, вплетая в ветер собственные восторженные крики. Сворачивают на шоссе к низкому сизо-бурому летнему лесу. Дорога поднимается к зеленеющему низкогорью. Мелькают желтые пятна, за спиной тянется пыль.

Ромаша аккуратно кладет голову на плечо Розмарин, чтобы не отвлечь ее от дороги, шлем впивается в шеку, а сама смотрит на расстилающийся по левую сторону морской простор. Она чувствует себя на своем месте, словно давно потерянный дом наконец нашелся.

Уже очень давно Ромаша не чувствовала такого покоя. Особняк, где они жили с родителями, дорогие отели отпусков, везде, где тень отца довлела над ней, мир был шаткий. Приходилось прикладывать столько сил, чтобы просто удерживать голову ровно. Последние годы даже мама не могла создать островок безопасности рядом. Единственное, что по-настоящему радовало Ромашу – это, как сильно стал отец задерживаться на работе. Они почти не виделись, и только это не давало ей полностью потерять себя под тяжелым взглядом отца, не прятаться от любого движения людей вокруг.

Они выруливают на небольшую площадку. Розмарин глушит мотор, но еще какое-то время не шевелится. Ромаша тяжело вздыхает и расцепляет руки.

– Мы приехали? – спрашивает она.

– Да, – глухо отвечает Розмарин.

– Можно слезать? – неловко уточняет Ромаша.

Розмарин стягивает шлем и смеется.

– Конечно.

Она спрыгивает сама и помогает слезть Ромаше. Та в очередной раз чувствует себя бесформенным куском теста, но Розмарин тепло ей улыбается, и это проходит.

Они садятся у края площадки, скрещивая ноги перед собой. С непривычки Ромаше сложно усестья и она просто вытягивает их вперед. Из-под запылившейся юбки выглядывают черные штанины. Розмарин вытягивает руку вперед и Ромаша переводит взгляд туда же. Вдаль.

Перед ними словно раскидывается весь мир во всех его красках: темнеющий город с сизой пленкой дымного марева; длинная буро-ржавая гряда порта, теряющаяся за утесом; рыжие скалы; выцветший серебристо-зеленый лес и светлая полоска дикого пляжа; бирюзовое бесконечное небо и ультрамариново-синее море с золотыми бликами солнца.

На глаза наворачиваются слезы, и Ромаша неожиданно для себя всхлипывает.

– Что такое? – с тревогой спрашивает Розмарин.

– Просто это так красиво, – выдавливает Ромаша, и неожиданно изо рта сами собой вырываются слова. – Я никогда не чувствовала себя такой свободной.

– Это ты просто еще не научилась ездить на мотоцикле, – усмехается Розмарин и переводит взгляд на море. Легкий ветерок колышет ее пряди, так что девушка подхватывает их и уверенно завязывает на затылке. Ромаша не может отвести глаз от невысокой линии выбритых висков и червленых сережек от мочки до хряща.

– Отец не разрешит, – наконец отзывается Ромаша.

– Ну он же разрешил тебе прогуляться со мной.

Ромаша вспыхивает и отводит взгляд.

Розмарин косится на нее. Мгновение на ее лице задерживается задумчивость, а затем девушка разражается громким смехом.

– Не разрешил, я поняла. Ну, значит, я тебя научу.

– Он был на совещании, я не смогла до него дозвониться! – пытается оправдаться Ромаша, но смех Розмарин все еще колокольчиком звенит в воздухе. – Ладно, – признается Ромаша. – Не разрешал, но я пыталась поступить правильно.

– Да, – задумчиво тянет Розмарин. – Здесь часто правильно не то, что нам нужно. У тебя уже есть идеи, чем заниматься после университета?

– Замуж пойду, – пожимает плечами Ромаша. – Отец наверняка уже подобрал мне кого-то.

– И ты с этим согласна?

Ромаша тяжело вздыхает.

– У меня нет выбора.

– Почему он тогда вообще отпустил тебя учиться в университет? – взгляд Розмарин острый и внимательный.

– Так хотела мама. Это была ее посмертная воля, – отвечает Ромаша.

– Тогда у тебя пять лет, чтобы пожить для себя, – улыбка у Розмарин грустная.

Ромаша теребит край платка.

– Не совсем так. Я должна соответствовать отцу, поэтому мне нельзя… Нельзя его позорить.

– Сложная задачка, – Розмарин качает головой. – И что же это значит?

Ромаша молча смотрит в песок, боясь поднять глаза на подругу. Она не знает, что это значит. Но она точно знает, что это не значит. Это не значит, что ей можно быть собой.

– А ты чем собираешься заниматься после университета?

– Уеду отсюда.

Ромашу словно прошибает ток.

– Куда? Почему?

– В Город, – отвечает Розмарин. – Здесь, – она указывает на расплывающийся силуэт столицы. – У меня нет будущего. Я не хочу прятать то, какая я. Мне не нравятся юбки и закрытые платья. Я не люблю эту жару. Но мне нравится скорость, мне нравятся громкая музыка и адреналин. Здесь у женщин нет на это прав. А в Городе есть.

– Твои родители знают об этом? – севшим голосом спрашивает Ромаша.

– Да. Они поддерживают меня, думают, что так будет лучше. Здесь мне слишком тесно.