Охранник мнется, но под ее настойчивым взглядом отступает. Наверное, он поражен тем, что Ромаша сама с ним заговорила, еще и попросила о чем-то.

Девушка не врет, она не собирается никуда уходить. Как только эта группа закончит сдавать экзамен, Ромаша планирует просочиться в аудиторию с пирогами. Ее и саму уже мутит то ли от голода, то ли от нервов, но ее мучения уже закончены, а преподавателям переживать это еще несколько часов, судя по количеству оставшихся людей.

Вслед за ней выходит парень, который сидел на первой парте. У него большие серо-зеленые глаза с длинными черными ресницами. И весь он вообще выглядит как фарфоровая статуэтка – хрупкий, тонко-костный, изящный, кожа цвета топленого молока, брови словно нарисованные, темные и в разлет. От девушки его отличает только некоторая резкость в чертах и брюки. А еще под его глазами лежат глубокие тени и губы потрескались, словно он не спал несколько дней и не пил еще столько же.

Ромаша опускает глаза, чтобы не пялиться, но парень уже заметил ее взгляд.

– Ты отлично сдала, – у него чуть хрипловатый голос, похожий на похрустывание хлебцев, когда их разламываешь.

– Спасибо, – бормочет Ромаша, смущаясь до краснеющих корней волос.

– У тебя были репетиторы?

– Нет, мы с мамой сами занимались.

Парень как будто чуть расслабляет плечи. Ромаша робко поднимает глаза. Она практически никогда не разговаривала с мальчиками-ровесниками, если не считать протокольные разговоры на приемах, где девушка должна была появляться в силу своего статуса.

– Честно говоря, думал, что таким девчонкам, как ты, не нужно сдавать экзамен, – парень усмехается, но глаза у него остаются серьезными. Запах тмина будто растекается по всему коридору, неприятно бьет по чувствительному носу Ромаши.

– Почему? – решается уточнить она.

– Таким, как ты, обычно покупают места, – просто отвечает незнакомец и пожимает плечами.

Эта простота неожиданно поднимает в Ромаше волну гнева, липкого и горького. Родители никогда бы не поддержали подобного рода обман. Даже отец. Он был слишком горд для такого.

– Почему ты так думаешь? – девушка пытается сохранить самообладание, но голос чуть дрожит.

– Ты дочь богатого человека, – парень не отводит от нее внимательного взгляда. – Дочери богатых людей всегда получают то, что хотят.

– Не всегда, – отвечает Ромаша и отворачивается.

Это достаточно прямолинейный и не очень вежливый способ сказать, что разговор окончен, но парень остается на месте, продолжая ее разглядывать.

– Ты не очень сообразительный, да? – неожиданно появляется Розмарин и хлопает незнакомца по плечу.

Она почти на полголовы выше него, но кажется, будто они брат и сестра – одинаково тонкие и легкие в движениях. Парень выворачивается из-под ее руки так резко, что Ромаша не успевает заметить маневра, и отскакивает в сторону. Злой прищур искажает его красивые черты.

– Тебя не спросили.

– Тебя тоже, – на лице Розмарин маска сосредоточенности, и Ромаша понимает, что ее новая подруга с трудом удерживается от смеха.

Парень словно сканирует ее лицо своими пронзительными серо-зелеными глазами. Девушка готова поклясться, что от его внимательных глаз не укрылись морщинки смеха в уголках губ Розмарин. И неожиданно он расслабляется, обмякает, становясь похожим на кусок пропитанного бисквита.

– Это точно, – широко улыбнувшись, он изображает поклон.

Очень изящно для человека, чьи края брюк обтрепались до бахромы, а от рубашки тянет дешевым мылом.

Именно в этот момент в коридор влетает встрепанный охранник. В руках у него несколько больших коробок и пакет с бутылками. Легким движением он отправляет их прямо на подоконник и следующим движением оказывается рядом с Ромашей, оттесняя от нее новых знакомых.

– Все в порядке! – восклицает девушка. – Мы просто разговаривали!

– Вы уверены? – голос у охранника хриплый, словно он бежал до пекарни и весь обратный путь на пределе своих возможностей, даже несмотря на строгий отутюженный черный костюм. Что вполне вероятно – те, кто безответственно относится к своей работе долго не задерживаются у отца в штате.

– Да, уверена, – спокойно утверждает Ромаша.

Ей кажется, что в голосе звучит слишком много власти – это смущает ее еще больше, и она робко оглядывается на Розмарин. Вдруг новая знакомая в ней разочаруется или посчитает ее обманщицей, ведь Ромаша не просто милая толстушка, а кто-то, кто имеет право так разговаривать с людьми.

Но лице Розмарин только легкое любопытство.

– А что здесь? – подает голос парень, переводя взгляд с коробок на пакет и обратно.

По его лицу пробегает недовольство, но он просто смаргивает его и снова выглядит очаровательной иллюстрацией в учебнике по уличной моде.

– Это для профессоров, – Ромаша краснеет.

– Подкупить решила, – парень довольно усмехается, будто теперь картинка полностью сложилась.

– Нет, – возражает Ромаша. – Я подумала, что они проголодались, и решила, что ничего плохого не будет, если я их угощу.

Охранник уже отошел и слился с растущими тенями. На улице собирается вечерний сумрак. Еще чуть-чуть и зажгутся фонари. А в коридоре плывет одуряющий запах свежей выпечки. Рот сам наполняется слюной, и Ромаша задается целью найти то место, которое продает свежеиспеченные пироги вечером.

– Романна, – обеспокоенно окликает Розмарин. – Это могут посчитать подкупом экзаменационной комиссии. И тебя навсегда исключат из кандидатов в студенты университета.

– Я… Не подумала об этом, – краска сходит с лица Ромаши, но она боится опустить глаза.

Она ждет когда новая знакомая осудит ее и посмеется над ней. Ждет, готовая принять это с достоинством.

– Ничего страшного, – Розмарин ей улыбается, и кивает головой в сторону коробок. – Давайте унесем это отсюда поскорее.

Ромаша на мгновение застывает, только чтобы усмирить несущееся вскачь сердце.

– Хочешь присоединиться к нам? – спрашивает Розмарин у парня, все еще недоуменно разглядывающего их.

– Я не принимаю подачки, – он горделиво вскидывает голову.

Эффектный жест, словно актер из старого черно-белого кино.

– Не бойся, – Розмарин оглядывается через плечо. – Мы вышлем тебе счет.

– Нет, нет! – вскидывается Ромаша. – Это просто угощение! Не нужно никаких денег!

Смех парня дробной россыпью ирисок скачет в темнеющем коридоре.

***

Времени на сборку колец осталось не так много. Кушен прислушивается к далекому бою городских часов, пытаясь сообразить, насколько он отстает от собственного графика, но сердце не гложут тревога и страх не успеть. Резкие порывы холодного ветра от уходящего лета толкают его в спину, но ему тепло. Он улыбается пустому чернильному небу.

Зачем он подошел к той толстушке в слишком дорогих для него шмотках и с ворохом артефактов на шее и пальцах? Зачем он с ней заговорил? Может, от отчаяния? Может, из желания уязвить?

Таким, как она, все дается легко – любое желание тут же будет исполнено и преподнесено на золоченом блюдце.

Он не провалил экзамен. Нет. Экзамен прошел хорошо, он ответил на все дополнительные вопросы. Но еще он видел, как тетка с прической-из-салона смотрит на его забинтованные пальцы. Она сразу раскусила в нем выкормыша помоечных районов, жителя плесневелых двушек, где десять человек ютятся на одном матрасе. И эта тетка могла решить, что Кушен недостаточно хорош для университета, что его стоптанные ботинки не должны ходить по мраморным ступеням настолько пафосного места.

Но даже едкие воспоминания не давят в полной мере – сытый желудок и несколько кусков пирога в рюкзаке делают жизнь не такой отвратительной.

Кушен снова прокручивает в голове вечер: молчаливую Романну, которая удивительно мало ест для такой толстухи, ироничную Розмарин, прячущую военные берцы под длинной женственной юбкой. Это были первые девчонки, с которыми он общался, и при этом они не принадлежали тем же улицам, что и он сам.

Наверняка, это хороший знак.