Когда мы поднялись на небольшой пригорок, Соломон неожиданно остановился и схватил меня за руку. Я вздрогнула, подняла взгляд, намереваясь спросить, что произошло, и замерла, чувствуя, как сердцу пропускает удар.
В небо поднимался густой черный дым. Даже дождю не удалось его сбить. Я видела вдали обугленные дома, сожжённые деревья и не могла осознать, что это происходит в реальности. Я бы, наверное, так и стояла, если бы Соломон не закинул меня на спину идущего рядом с нами грифона. Запрыгнув за меня, он приказал Мирику лететь вперед, как можно скорее.
Через пару минут мы приземлились на пепелище.
— Что это... почему... — тихо шептала я, спускаясь на землю и оглядываясь так, словно впервые попала в это место.
А затем мне на глаза попалось перевернутое на живот тело. Я бросилась вперед, упала прямо в лужу и аккуратно перевернула уже окоченевшее тело.
— Тетя Августина, — тихий шепот сорвался с моих губ. Дождь падал на бледное, мертвое лицо старушки, скатывался по щекам, словно слезы и падал на землю.
Мои руки задрожали. Из глаз покатились крупные слезы. Прижав труп доброй соседки к себе, я громко закричала, не в силах вынести ту боль, что разрывала меня изнутри. Почему? Кто это сделал? За что? Деревня никогда не была богатой! Неужели... неужели это из-за меня?
— Дядя Оскар! — испуганно прошептала я.
После чего, аккуратно положив тетю Августину на землю, поднялась на дрожащие ноги и побежала со всех ног к своему дому. По пути я видела множество трупов. Все они знакомые мне люди. Мужчины, женщины, старики, дети...
Из-за дождя или слез, я почти не видела дороги. Я громко всхлипывала, умоляя только об одном — пусть дядя Оскар будет жив. Боги, я умоляю вас! Я больше ничего и никогда не попрошу, только, пожалуйста, пусть мой папа будет жив!
Дом дядя Оскара был сожжен под самое основание. От чердака не осталось ничего. Первый этаж в некоторых местах сохранился, но я не могла даже шагу сделать в ту сторону. Мое сердце разрывалось от боли, я не могла даже сделать вдоха из-за этого. Казалось, что весь мой мир рухнул в одно мгновение. Место, которое я считала домом, которое стало моим убежищем, исчезло. Вместе со всеми, кто был мне дорог.
Упав на колени, я накрыла уши руками и закрыла глаза. Нет. Всего этого нет. Все это не правда. Это страшный сон, кошмар, который вот-вот исчезнет. Я уверена, такого просто не могло случиться.
Кто-то коснулся моего плеча, но я не отреагировала. Нет, я сейчас открою глаза, и все встанет на свои места. Да, так и будет. Только я не хочу смотреть. Не хочу...
— Эми, я слышу чье-то сердцебиение, — голос Соломона прорвался сквозь шум дождя.
Я вздрогнула, резко подскочила и рванула в дом. Но на обугленных, черных досках никого не было. Я оббежала все комнат, но никого не нашла. Замерев в том месте, где должна была быть кухня, я всхлипнула. Не осталось ни стола, ни стульев... ничего. Дядина мастерская тоже была в таком состоянии. Не было привычного теплого запаха выпечки и аромата лекарственных трав. Теперь тут не было ничего.
— Эми! — кто-то тряс меня за плечо, пока я рассматривала черные руки, которые умудрилась запачкать, пока искала дядю Оскара.
— Сердцебиение не тут. Идем скорее! — схватив меня за руку, Соломон уверенно вывел меня из обгоревшего дома.
Я не оборачивалась. Там не было больше ничего моего. От моего детства остались лишь пепел и сажа.
Вампир вел меня вдоль улицы, затем повернул в небольшой закуток, где мы часто срезали дорогу, когда играли в догонялки с Реной и другими ребятами. Соломон остановился у небольшого сарая. Я знала, что папа Рены хранил там снасти для рыбалки.
— Тут есть кто-то живой, — сказав это, вампир распахнул двери. Я вздрогнула, когда в нос ударил запах крови. Проскользнув внутрь под рукой Соломона, я тут же увидела Юки.
Он лежал на спине, откинув голову в сторону. На нем была грязная, белая майка, пропитанная кровью, и синие штаны. Его нога была неестественно вывернута. В боку зияла рана, оставленная мечом. Но он дышал. Я видела это по его неровно поднимающейся груди.
Подскочив к мальчику, я без лишних слов положила на его рану руки и закрыла глаза. С первых же минут моей песни, его раны начали затягиваться. Я чувствовала это и не жалела своей магии. Но в какой-то момент, мои руки перехватили чьи-то холодные пальцы. Я распахнула глаза и с ярость посмотрела на Соломона.
— Успокойся, — спокойно сказал он. — Для начала надо вправить ему ногу, иначе она срастется неправильно.
После этих слов парень потрогал ногу мальчика, а затем с легким хрустом поставил ее на место.
— А теперь можешь продолжать, — сказал вампир, слегка улыбнувшись.
Я закрыла глаза. Да, я должна спасти хотя бы его. Хотя бы этого маленького мальчика, который заменил мне младшего брата. Я боялась задаваться вопросом о том, где его сестра и родители. Мне было страшно увидеть их обезображенные смертью и ранами тела. Поэтому я старалась не думать об этом. Все будет, как и раньше. Все это просто дурной сон.
Когда я закончила, дыхание Юки было спокойным. Но он все еще был без сознания. Я в панике посмотрела на Соломона, но он лишь положил мне руку на плечо и ободряюще улыбнулся.
— Все хорошо. Мальчик просто потерял много крови. Скоро очнется.
— Юки... — хрипло сказала я, наблюдая за тем, как вампир берет его на руки. — Его зовут Юки.
— Давай отнесем Юки подальше отсюда. Он не должен всего этого видеть.
— Хорошо... — я встала на ноги. — Отнеси его в ближайший лес и оставь рядом с Мириком. А я должна... должна... увидеть.
— Тебе не надо...
— Надо! — перебила я парня.
— Ты не сможешь похоронить их, — едва слышно сказал Соломон, опуская взгляд. — Мы должны уходить. Если королевская армия вернутся сюда, мы погибнем.
Но я не нашла еще дядю Оскара! Не нашла Рену! Не нашла ее родителей! Я должна...
Перед глазами встали улыбающиеся лица. Я вспомнила, как думала о том, что буду жить со всей деревней в Императорском замке. Я вспомнила о том, как они весело приветствовали меня, когда я вернулась на каникулах. А теперь... это место просто уничтожено. И я даже не могла похоронить этих людей с достоинством.
Из глаз покатились крупные слезы. Я пыталась сдержать их, но не смогла. Всхлипнув, я мокрыми и грязными руками начала протирать лицо. Я так хотела, чтобы этого не существовало. Почему?! Почему это должно происходить именно со мной? В чем я провинилась? В чем провинились эти люди? Почему они должны были умереть вот так?!
— Пойдем, Эми, — тихо сказал Соломон.
Я судорожно кивнула и вышла из сарая вслед за вампиром, несущим Юки на руках. Около сарая уже стоял Мирик, нервно дергающий хвостом.
Аккуратно положив мальчика на грифона, чтобы тот не съехал, Соломон обернулся ко мне и порывисто меня обнял. Я чувствовала, как меня бьет крупная дрожь, как из глаз катятся слезы, но не могла даже толком пошевелиться.
— А ты... ты.. больше не слышишь...
— Нет, — ответил парень, погладим меня по голове. — Я еще пройдусь по деревне, но я ничего больше не слышал.
Взяв меня за руку, и приказав Мирику идти за ним, Соломон повел нас в сторону леса. Он примыкал прямо к деревне. Мы всегда играли в этом лесу, когда были помладше. Да и во взрослом возрасте тоже. Если пойти прямо по тропинке, то можно было выйти к небольшому пруду. А если пойти еще дальше, то к той самой полянке, где мы с Реной собирали ягоды.
— Оставайтесь тут, — вампир отпустил мою руку, как только мы скрылись за кронами деревьев. — Я обойду деревню и вернусь.
— Дядя...
— Если я найду его, то скажу тебе, — тихо сказал вампир, сжав мои ладони в своих руках. — Я помню, как он выглядит.
После этих слов, Соломон ушел. А я осталась стоять, не в силах сделать шаг вслед за ним. Я не могла принять эту реальность. Она не должна была существовать. Она должна была испариться, как только я закрыла глаза. Но все это было реальностью. Моей реальностью.
