Они все были в рваной одежде, худыми, грязными и какими-то побитыми. Но при всем этом не вызывали жалости, а скорее страх. Среди всей толпы было всего две женщины, которых вели на веревке, как скот. Девушки выглядели куда хуже, чем мужчины. Они были настолько худыми, что напоминали скелеты. Кожа была серой и грязной, губы потрескавшимися, а взгляд словно неживой.

Мне стало страшно, поэтому я отвела взгляд и, прижав колени к груди, сглотнула. Кто это такие и что они делают в этой заброшенной деревне? Разбойники? Но они мало походили на обычных разбойников. Я никогда раньше не встречала разбойников, но мне так казалось. В этих людях было нечто жуткое.

Люди остановились прямо под нами, под раскидистым деревом, ветви которого немного мешали их рассматривать. Но этого и не надо было делать. По разговорам стало сразу понятно, что я оказалась права.

— Эх, сегодня скудный улов, — пробаси первый голос, который я отчётливо разобрала.

— Это точно, — ответил ему второй, более писклявый. — Две полудохлые бабы!

— Их даже не продать, — протянул третий и ехидно добавил: — Зато можно развлечься.

Послышалось отвратительное, веселое гоготанье. Я вздрогнула и закрыла глаза. Хотелось закрыть еще и уши, но я не могла себе такого позволить. Если разбойники решат наведаться в сарай, мне следует быть наготове.

Перед глазами встали лица девушек. Они были измучены голодом, долгой дорогой и нечеловеческим обращение. Эти разбойники такие же жители Империи, что и все остальные. Так почему они творили такие зверства? Почему они просто не могли потрудиться, чтобы хотя бы попытаться жить в мире?

«Кто бы говорил», — внезапно раздался в голову внутренний голос, который я так старательно игнорировала долгое время. — «Сама-то ты, как обычно, полагаешься на окружающих и стараешься ничего не делать».

Я снова проигнорировала голос и посмотрела на друзей. Юки был белым, как полотно. Его губы слегка дрожали, он цеплялся за руку сестры и, кажется, практически не дышал. Рена выглядела сосредоточенно. Взгляд был слегка хмурым, но она была готова действовать хоть прямо сейчас. Я позавидовала ей. Она всегда была такой храброй. Вот кому следовало родиться принцессой. Она бы справилась с это задачей гораздо лучше меня.

Я перевела взгляд на Соломона. Он, как я и предполагала, был сосредоточен и собран. Взгляд красных глаз следил за людьми через щеки досок. Никто из нас не рисковал выглядывать в окно, у которого мы и сидели. Это было бы слишком опасно.

Становилось темно. Разбойники, видимо, давно обосновались в этой деревне. Или это был их перевалочный пункт или что-то вроде того. Она развели костер, достали откуда-то еду и даже выпивку. Я вскользь слушала их разговоры, стараясь не понимать, о чем они говорили. Мне так становилось спокойнее. Это было трусливо. Но я не могла никак сейчас им помешать. А то, как они рассказывали об очередном налете, убитых и раненных, разрывало мне сердце и душу. Возможно, я стала так чувствительна из-за несчастья в своей деревне. А возможно потому, что кто-то твердил мне прямо в голове, что это были мои земли, что это мой народ и этот народ страдал.

Я тихо выдохнула, но ту же вздрогнула, когда услышала в разговоре знакомое имя.

— Не хочу я соваться в Маленькие Пустоши, — проворчал один из верзил. — Дэйл там сколотил небольшую армию...

— Неужели ты боишься селян с вилами? — все расхохотались, а у меня все в душе заледенело.

Они говорили о той деревне, где мы провели ночь. О той мирной деревне, где все были так дружелюбны, несмотря на голод и ужасные условия. О той, где все надеялись, что станет лучше, когда вернется принцесса.

— Селяне или нет, а вилы все равно протыкают насквозь, — проворчал первый. — Нас вдвое станет меньше. Я уверен.

— Это того стоит! — выкрикнул кто-то из толпы. — Я слышал, что в этом году там просто прекрасный урожай

— А еще девушки, — проворковал кто-то. — Думаю, та девчушка с прошлого раза, которую я оприходовал, даже подросла.

Раздался взрыв хохота. Я ощущала, как где-то в районе живота начинает подниматься ярость. Перед глазами стояли уставшие, но счастливы лица. Они все надеялись лишь на то, что в будущем станет лучше, что принцесса их защитит. А им досталась я — никчемная, слабая и не способная ни на что, кроме как полагаться на других и прятаться за их спинами.

— Эми... — тихий голос Соломона донесся до меня, как из-за стены.

— Заберем потом пару мальчишек. Даже если половина из нас полягут, пополним ее деревенскими. По любому там будут те, кому к демонам не нужна эта работа!

Я встала на ноги.

— Эми!

Кто-то схватил меня за руку, но я даже не почувствовала. Мое тело горело. Словно внутри меня бушевало неистовое пламя, которое требовало выхода. Жар обжигал мои пальцы на руках, из-за него слезились глаза, и невероятно жгло в груди. Если бы я не сделала хоть что-то, это пламя сожрало бы меня.

Я не помнила те секунды, которые прошли после осознания того факта, что в мои руках находится кинжал. Тот самый, который Соломон заботливо прицепил мне на пояс для защиты. Я с трудом помнила, как я подошла к окну, как выпрыгнула из него, мягко приземлившись в самом центре ошарашенных разбойников.

После этого в памяти остался лишь занавес из крови. Я помнила обрывками, как мое тело, словно бы действовало отдельно от моего разума. Помню, как перерезала горлу, испуганно смотрящему на меня лысому мужчине. Помню, как рядом со мной Соломон обезглавил кого-то из разбойников, помню вскрик Рены, которую задели ножом, а после снова лишь кровь и невероятная ярость, не дающая мне даже вдохнуть.

И в одно мгновение все это исчезло. Вся сила, которую я ощущала, вся та ярость и ненависть по отношению к тем, кто вредит моим людям. Все исчезло, оставив лишь пустоту и боль, растекающуюся по всему телу.

***

— Эми!

Кто-то звал меня? Но мое ли это было имя?

— Эми, очнись!

Голос был таким невероятно родным. Я хотела открыть глаза, но была не в состоянии этого сделать. Голова раскалывалась, и очень хотелось пить, но я не могла даже просто разомкнуть губ.

— И как тебе то, на что ты способна? — тихий, шипящий голос, раздавшийся в моей голове, так сильно меня напугал, что я вздрогнула и наконец-то смогла открыть глаза.

Мы были на втором этаже сарая. Я видела его прогнившую крышу, ощущала запах прелого сена и слышала тяжелое дыхание Мирика, на котором покоилась моя голова. Все выглядело так, словно я уснула всего на пару мгновений. Но запах крови, оцарапанное лицо Рены, заплаканный вид Юки и настороженный взгляд Соломона говорили о том, что все это не было сном.

— Что... — хриплым голосом начла говорить я и закашлялась из-за того, что горло сильно пересохло.

— Держи, — Рена тут же протянула мне воду.

Я с жадностью прильнула к горлышку бурдюка и сделала несколько жадных глотков. Сразу стало легче. Даже боль, что сковывала мое тело, отступила, давай свободно вдохнуть.

— Что случилось? — наконец-то смогла спросить я, рукавом вытирая лицо и передавая бурдюк обратно Рене.

— А ты не помнишь? — испуганно спросил Юки, все еще почему-то находясь за спиной сестры.

— Смутно, — призналась я, опуская взгляд.

Мои руки, одежда и даже, кажется, лицо, были полностью пропитаны кровью. Я почувствовала, как меня начинает тошнить. К горлу подкатил ком, но я проглотила его и даже смогла сдержать навернувшиеся слезы. Да, сейчас было бы самое время разрыдаться из-за того, что мое тело покрыто человеческой кровью. Но сначала следовало разобраться, почему так произошло.

— Ты вдруг начала светиться золотым светом! — громко сказал мальчик. — А потом выпрыгнула прямо из окна и начала всех кромсать, как свиней!

Я? Я могла такое совершить? Но мои смутные воспоминания говорили, что могла. И тогда, в тот момент, когда я была в сражении, мне это даже нравилось. Мое тело наполнилось каким-то нездоровым азартом. Словно я стала... не собой.

— Это была не я, — тихо прошептала я, опускаясь на бок мирики и закрывая глаза. — Это я была не я!