Любое движение лишь поток воздуха. А дыхание – далекое эхо неизвестного шума. За этим она не успела заметить как легла и закрыла глаза. Как успела заснуть и забыться в дреме без сновидений.

Чтобы проснуться резко, вскочить и взглянув на ставни увидеть в их щелях свет надвигающегося дня.

Хуарес.

Она сказала, что уезжает туда.

Девушка кинула взгляд на оставленный утренним гостем свёрток на столе. Быстро развернула его. Гоблин не врал – в нем оказался серебряный, круглый медальон и письмо. Вещица оказалась гладкой, блестящей, словно совсем новой. На одной стороне в полутьме Джоан увидела глубокую гравировку нескольких линий, похожую на дерево. На другой – странная эмблема, словно буква мёртвого языка. На ребре медальона разглядела и нащупала письмена – тоже на непонятном наречии. Крепкая, толстая цепочка свисала с украшения, продетая через треугольное отверстие. И своими игривыми звеньями она шелестела по шершавому пергаменту письма, которая Джоан уже читала, но успела забыть.

«Вашей милости нужно всего прийти в Хуарес с медальоном на шее в дом на Холме Сентия. Вас встретят Хранители. Если вы пришли с чем нужно, вы станете представителем благородного общества»

Девушка шустро свернула всё обратно в свёрток и поспешила спрятать его в один из своих тайных карманов в платье. Джоан не стала переодеваться для дальнего пути – она даже не раздевалась, как пришла сюда после визита к аристократке. Она лишь пригладила ладонями свою одежду, будто старясь почувствовать явь. Для неё сейчас это было единственным доказательством, что всё происходящее – правда.

Вчерашний день впечатлений и переживаний ещё крутился у неё в голове. Но теперь пришла окончательная уверенность – всё было лишь началом.

Размеренная жизнь, которая таила в себе лишь маленькие сюрпризы, осталась позади. Джоан не знала насколько долго и хорошо ли это. Ведь настоящее спокойствие умерло, когда она впервые попала в лапы гоблина. А дальше становилось только хуже.

У неё дрогнули руки от воспоминания как после освобождения от темного существа, ей пришлось заключить подлый договор с архивариусом их библиотеки. Как ей пришлось стать рабой для утех старика или иначе её бы выбросили на улицу, прозвав сумасшедшей. Где она могла быть уничтожена общественным мнением, которую мог навязать архивариус обществу. Джоан не могла потерять хоть что-то, чего добилась в жизни. И согласилась на остатки прошлого. Глотая слюну, чувствуя дряблую кожу, пот и вонь старого ублюдка. Джоан никогда в жизни не чувствовала себя настолько грязной после ночей, проведенных с ним. Единственное что могло ей помочь забыться от тошнотворного ощущения, исключая алкоголь – сон. Но даже в нем были ужасы. Тени. Воспоминания из подземелья.

И гоблин в них.

Всем причинам её несчастьям был он. Богопротивное создание, чудовище, нечистое существо с отсутствующей душой. Она надеялась что сможет забыть про него. Что отвратительное нечто останется в прошлом навсегда и более не примет телесную форму перед ней.

Но злое и омерзительное отродье снова появилось в жизни.

Джоан сама не знала как могла ещё назвать его. Девушка сжала и разжала кулак, чтобы хоть как-то унять дрожь от злости.

Тварь предстала перед ней. Но будто по другому. Словно успело где-то измениться.

Джоан вспомнила прошедшую ночь. Свои переживания, мысли, слезы непонимания как поступить дальше. Девушка бросила взгляд на подушку, в которую уткнувшись отчетливо поняла какой ответ даст гоблину под утро.

Довериться ему раз и не пострадать ничего не значило. Уехать далеко, где девушка ни разу не была – уже более страшное деяние. Особенно, когда она обязана всегда потакать желаниям архивариуса и слушаться его.

То, что она уходит из библиотеки на целых десять дней – это непослушание. Но отпрашивалась Джоан с чувством страха за спиной. Ведь рядом был гоблин.

Однако дала своё согласие помочь с поездкой в Хуарес по другой причине.

Всё лишь потому, что отвратительное, богопротивное, нечистое, злое, омерзительное существо дало ей выбор.

Прежде чем исчезнуть в ночи, он сказал, что Джоан может оставить всё как есть или пойти туда, где будет неизвестность. Девушка не верила, что станет аристократкой или просто богатой. Но точно могла сказать насколько данная авантюра, даже столь опасная и непредсказуемая, лучше, чем всё происходящее до второго появления в её жизни маленького, зеленого гостя.

Гоблин не использовал силу чтобы добиться своего. Не угрожал смертью или насилием.

Он просто просил.

Джоан сама решила что делать дальше.

А потому, стоит поторопиться сделать задуманное, чтобы прекратить волнение от неизвестности.

***

Джоан быстро спустилась на первый этаж умыть заспанное лицо, и так же торопливо поднялась в комнату привести себя в более ухоженный вид. Покончив с этим, приоткрыла окно и поспешно закрыла дверь на ключ. Ни на миг не задерживаясь пробежала по лестнице, поторопилась к столику хозяйки гостиницы, что стоял у главного входа здания в просторном помещении. По пути к нему услышала разговор двух соседок по комнатам.

– Слышала? Недалеко отсюда, в водостоке, новые жертвы появились!

– Как это? Откуда знаешь?

– Так стража была! Сама видела. В мешках кровавых что то доставали…

– Ой как страшно…

Джоан не стала задерживаться рядом с ними, а направилась к тучной женщине, которая что-то записывала на пергаменте. Борясь со своим внутренним волнением, она как обычно поздоровалась с ней и сразу же сказала что её не будет десять дней. Женщина вначале нахмурилась, однако, услышав что за данный срок сейчас же получит полную оплату, кивнула, и пообещала сохранить комнату для Джоан. Отсчитав нужную сумму, девушка передала её женщине и обе спокойно разошлись. Хозяйка направилась решать дела по гостинице, а молодая особа поспешила на площадь перед воротами, где можно найти повозку на любое направление от города.

Утро только начиналось, но народ уже вовсю готовился ко дню. По улочкам торопились ремесленники, рабочие, торговцы. В лавках снимали щиты со ставен, а в некоторых из их глубин уже можно было услышать шум рабочей возни. Открывались окна, откуда выглядывали ещё заспанные лица людей, порою выпуская наружу громкие бытовые разговоры. Где-то уже вовсю обсуждали какие-то дела. Тихий, холодный воздух всё сильнее наполнялся звуками живого города. Будто раззадоривая человеческую возню, лучи солнца всё сильнее били по верхним этажам городских домов.

На узких улицах, вместе с ночной зябкостью, всегда сохранялся полумрак и Джоан часто хотелось в их полутенях видеть чуть больше света. Потому девушка нередко обращала взор наверх, где между скатами противоположных друг другу крыш могла видеть небо. Она в очередной раз подняла свой взгляд и обнаружив безоблачный, синий небосвод с легкостью вздохнула. Будто вдохновившись от его вида, Джоан поспешила вперед, часто давая пройти хмурым людям, которые шли ей навстречу.

Она сделала несколько поворотов, минула улицу Ткачей и вышла, наконец, на широкий бульвар, в конце которого уже сейчас можно было увидеть врата из города, перед которыми собирались многочисленные повозки с товарами или без них, но тоже лишь ждущие тех, кто поедет в какое либо направление.

Джоан ненадолго задержалась в нерешительности. Она не выезжала из города уже несколько лет. Жила лишь здесь, и даже некоторые районы до сих пор никогда не посещала. Теперь же ей нужно ехать куда-то далеко. И пусть у неё в кармане достаточно денег, чтобы прожить несколько месяцев без работы, страх того что может произойти дал о себе знать именно сейчас. Девушка сжала мешочек с монетами через одежду, нащупала необходимый сверток, который дал гоблин. Страх есть, но Джоан понимала что его не могло не быть. И вопреки своим желаниям пошла вперед, чувствуя, как с приближением врат сердце начинает биться всё сильнее, разгоняя жар внутри неё.

Под потоком бесконечных, свинцовых мыслей, она прошла к небольшой площади, где по кругу и в середине выстроились повозки с их хозяевами. Несмотря на ранний час, здесь уже было полно народу, а некоторые повозки уже выезжали, осторожно продвигаясь через толпы или мимо них.