– Доктор сказал, что у тебя была операция, и она прошла довольно успешно, – сказал он между прочим, уплетая булку. – Кстати, это тебе, – сказал Ник, протягивая мне букет потрясающе красивых изумрудно-фиолетовых ирисов. – Когда я был маленьким, мама часто приносила мне эти цветы. Их сладкий, цветочный аромат с нотками карамели всегда напоминал мне о ней. Но лишь недавно я осознал, насколько сильно они мне нравятся. Их сложный, многогранный запах оставляет на губах привкус горького мёда. – С этими словами он улыбнулся ещё шире.

– Я заметила, что в твоей комнате всегда пахнет ванилью, а в вазе часто стоит похожий букет. Спасибо за заботу, конечно, но не стоило так переживать за незнакомого человека, – ответила я с нескрываемым сарказмом.

– Я же сказал, что знаю, кто ты, – спокойно произнёс Ник.

– И кто же я?

– Ты Ирис Ионова, балерина, которая попала в аварию.

– Это врач сказал? А как же врачебная этика?

– Не, эти крючкотворы ничего бы не сказали, я навел справки через другие источники.

– И зачем тебе это?

– Так надо, – подмигнул сосед. Сегодня он был явно расположен к болтовне и пребывал в хорошем настроении.

Весь день я была занята встречами со специалистами, и у меня не было времени отдохнуть. Однако я постоянно думала о своём соседе. Он действительно был странным, грубым и наглым, но при этом невероятно обаятельным.

Сон не шёл, и вместо приема снотворного я решила прогуляться по зимнему саду. Я шла по слабо освещенному коридору к лифту, когда кто-то схватил меня сзади и зажал рот, чтобы я не смогла закричать. Я даже попыталась укусить нападавшего.

– Твою мать!.. А-а-а! – зашипел голос. Я вырвалась и, обернувшись, была крайне удивлена – это был Ник.

– Что ты делаешь? Ты меня напугал до смерти! Придурок!

– Прости, я не думал, что ты так отреагируешь. Это была просто шутка.

– Тупая шутка! – я с досадой пнула его по ноге.

– Всё, всё, я сдаюсь, был не прав. Честно говорю, я исправлюсь! – Ник поднял руки и хихикнул.

– Клоун! Клоун и позер!

– Я готов искупить свою вину! – хотя мне показалось, что его слова не были искренними.

– И как же ты собираешься искупить свою вину? – спросила я, не скрывая удивления.

– Я приглашаю тебя на свидание, – подмигивая, сказал Ник.

– Ты человек с биполярным аффективным расстройством. То смеёшься, то злишься. То болтаешь без умолку, то молчишь. Ты же понимаешь, что твое поведение не всегда адекватно?

– Ты что психиатр? Ставишь мне тут диагнозы, ярлыки навешиваешь! Я может очень впечатлительный, возьму и поверю тебе? – с наигранной обидой говорил Ник.

– Почему ты решил, что я соглашусь?

– Вижу по твоим глазам, что ты согласишься. Ну, хотя бы из любопытства.

Ник не стал дожидаться моего ответа, по-хозяйски схватил мою ладонь и потащил меня за собой в свою комнату.

В мансарде не горел свет, мерцали только свечи. Играла приятная музыка. В комнате царил идеальный порядок. Импровизированный стол был сервирован, охлаждалась бутылка вина. Я просто выпала в осадок.

– А ты смотрю , подготовился? Лихо! – я не скрывала удивления.

– Я опытный сердцеед, знаю, как добиться расположения девушки! – смеялся Ник. – А теперь ты. Расскажи, как ты сразу же влюбилась в меня, – я даже растерялась от неожиданности.

– С чего ты взял, что хотя бы нравишься мне?

– Ой, да ладно тебе. У меня есть все: красота, ум и деньги. Неужели этого недостаточно для тебя? – Ник явно подшучивал надо мной.

– У тебя самомнение размером со слона. Давно в зеркало смотрелся? Я видела людей и красивее, и умнее, и богаче тебя.

– Ой, не обижайся! Я просто пошутил. Хотел разрядить обстановку.

Мы ужинали и болтали обо всём на свете. С Ником было легко общаться: он мог поддержать разговор на любую тему – от музыки, литературы , кино и искусства до путешествий.

– Ты не была в Токио? – удивился он. – Это удивительный город. Если бы у меня было больше времени, я бы с удовольствием провёл его в Японии. Я даже надеюсь, что в следующей жизни мне посчастливится родиться именно там.

– Нет, не была, но я очень хочу туда поехать, – ответила я. – Меня вдохновила на эту идея Юко – девушка, которая проходила здесь реабилитацию. Она предложила мне поехать учиться в Токио.

– Ну, так что же ты ждёшь? Бери и поезжай, раз тебе этого хочется. Тебе понравится. А почему именно Токио?

– Я хочу найти своих родных.

– В Японии?

– Да, так получилось, что мой дед – японец. Много лет назад у него был роман с моей бабушкой, но они не смогли быть вместе из-за обстоятельств. Теперь я хочу найти его или хотя бы его семью.

– Зачем? Думаешь, они захотят тебя знать?

– Ну, с чего ты так решил?

– У меня вот неожиданно появился брат. И поверь, я испытал только раздражение, когда он стал частью моей семьи.

– Я и не претендую на то, чтобы стать частью его семьи. Просто хочу узнать о его существовании. Я есть, они тоже. Это же ценность? Мне не хватает близких людей. Сначала мама и папа погибли в автокатастрофе, и меня с пяти лет воспитывали родители моей мамы. Потом из-за одного мудака, наркомана… – я осеклась. – Прости, я не это имела в виду.

– Всё в порядке, это правда – я наркоман, а на правду не обижаются. Рассказывай, что было дальше.

– Тебе действительно интересно?

– Да.

– Мы переходили улицу, и… бабушка умерла, а я превратилась в чудовище… – я замолчала, потому что к горлу подступил комок. Воспоминания были еще слишком свежи.

– Можно задать вопрос Ирис?

– Конечно.

– Смогла бы ты простить того человека, ну, который был за рулем того автомобиля?

– Не знаю, скорее всего, нет. Почему спрашиваешь?

– Так просто..– съехал с разговора Ник. Я продолжила.

– Но знаешь Ник, что у судьбы странное чувство юмора. Я полюбила человека, который увидел меня обезображенную.

– Что за человек? – Ник заинтересованно смотрел на меня, словно пытаясь понять мои эмоции.

– Однажды он спас меня от хулиганов в электричке. А потом случилась авария… Когда мы встретились спустя время, он меня не узнал. Да и кто бы узнал? Мы учились в одном классе, и мне от него доставалось. Но судьба словно посмеялась надо мной. Несмотря на мою, скажем так, непривлекательную внешность, между нами возникло взаимное чувство.

– И ты простила того, кто причинял тебе боль, а того другого не смогла бы простить? Тебе не кажется это нечестным?

– Любовь – это такое чувство, которое не поддается контролю. Мне кажется, она может оправдать всё, даже больше, – мы оба замолчали.

– То есть, следуя твоей логике, если бы ты полюбила человека, сидевшего за рулем той машины, которая изменила твою жизнь, ты бы смогла его оправдать и простить? – Ник смотрел мне в глаза со странной надеждой.

– Чего ты от меня хочешь? Не знаю. Я действительно не знаю, что ответить на твой вопрос.

Мне резко расхотелось есть и разговаривать. Я встала, вышла из-за стола и молча покинула комнату Ника. Мне нужно было побыть одной. Этот разговор словно разбередил незажившую еще рану.

[1] Традиция называть Одиллию «чёрным лебедем» берёт начало примерно с конца 30-х – начала 40-х годов. Она связана с именем американской балерины русско-грузинского происхождения Тамары Тумановой. В 1941 году в Нью-Йоркском театре «Метрополитен Опера» Александра Фёдорова-Фокина с труппой Русского балета Монте-Карло осуществила постановку под названием «Волшебный лебедь» (Mаgic Swan), которая представляла из себя второй акт балета Чайковского. Тогда Тамара Туманова, танцевавшая Одиллию, вышла в черной пачке. Соответственно, коль скоро это был лебедь (волшебный), на что прямо указывало название постановки, и одет этот лебедь был в черное, то и называть Туманову, а затем и Одиллию вообще, стали «чёрным лебедем».

Глава 2. Замок из дождя

Встреча с Ником оказалась для меня нечто удивительным, важным и волнующим. Мы, как две одинокие души, заблудшие в этом мире , нашли в друг друге опору и понимание.