От автора

Уважаемый читатель!

С радостью представляю вашему вниманию продолжение дилогии «Там, где цветут ирисы». С самого начала мне казалось, что история Ирис и Артема подошла к своему логическому завершению.

Первая часть этой истории о первой любви, основанная на суровой реальности, неминуемо должна была закончиться расставанием. Герои были наивны, совершали ошибки, как и все дети, стремились к совершенству, жили иллюзиями и не имели необходимого жизненного опыта, который так важен для здоровых отношений.

Миллионы людей встречают свою любовь в юности, но далеко не все ее сохраняют. Некоторые, разочаровавшись, расстаются, но даже спустя время не могут забыть об этом переживании.

Каждый человек хотя бы однажды задает себе вопрос: «А что, если бы у нас была возможность начать всё с чистого листа?» Могли бы они прожить вместе всю жизнь? Некоторые люди благодарны судьбе за то, что она их разлучила. Но есть и те, кто с грустью вспоминает о прошлом, понимая, что «дважды в одну реку не войти». Однако…

Вся моя жизнь – это настоящее исключение из правил. С первых дней своего рождения, когда врачи не давали мне никаких шансов на выживание, я словно каждый раз доказываю, что невозможное возможно. В жизни всегда есть место для чуда. Я уверена, что если очень сильно захотеть, то можно дважды войти в одну и ту же реку и прожить счастливую жизнь.

Я думаю, что мои герои действительно заслуживают того, чтобы их история имела "happy end". Смогут ли они простить друг другу ошибки и дать шанс их любви или предпочтут идти каждый своей дорогой – ответ на этот вопрос кроется в следующих строках. Даже для меня, как для автора, исход их истории остаётся пока загадкой.

с уважением, Милена Отт

Книга 2. Мой Самурай

Глава 1. Картина.

Наше время.

– Аяме, ты меня слышишь, – я вздрогнула, это была Юко. Мне всё ещё непривычно слышать своё новое имя. Я не собиралась менять своё красивое имя Ирис на Аяме, но так получилось. Подумала, что раз уж так вышло, то почему бы и нет? Новое имя – это, как возможность начать жизнь заново, с чистого листа.

– Аяме, где витают твои мысли?

– В прошлом, Юко. Не слышала, как ты вошла.

– Еще бы, я минуты две пыталась обратить на себя внимание, – Юко обняла меня со спины, целуя меня в макушку, как делал мой дедушка, когда хотел меня поддержать. – Нас ждет семья и Таро, ты что забыла?

– Нет , конечно. Дай мне пару минут, я дам распоряжения и спущусь на парковку.

– Аяме, а это твой портрет? Кто автор? Похоже, что он влюблен в тебя,– хитро улыбнулась Юко. – Мне ты можешь доверять. Я же твоя старшая сестра, Таро мы ничего об этом не скажем, твоему жениху не обязательно знать об этом. К тому же маленькие секретики полезны для укрепления отношений, – Юко ходила вокруг моего изображения и будто прикидывала , кто это мог быть.

– О , Аяме, так написать мог только жутко влюбленный художник, я тебе немного завидую даже.

Я забрала у Юко холст, мне вовсе не хотелось, чтобы она его трогала. Это личное. Сейчас пять лет спустя, я не чувствую ни боли ни ненависти, ни злости.

Когда я впервые увидела эту картину, меня переполнили противоречивые эмоции: удивление, восторг и боль. Она пробудила во мне чувства, которые, как мне казалось, я давно похоронила. На полотне была изображена я, точнее, балерина в костюме “Чёрного лебедя”[1]. Художник так мастерски передал образ, что создавалось ощущение, будто его душа говорит со мной через краски и формы.

Эта картина стала для меня не просто объектом восхищения, но и символом искренности и борьбы за свою мечту. В ней я увидела отражение своих собственных переживаний и стремлений. Каждый мазок на холсте вызывал у меня эмоциональный отклик, это были мои собственные чувства, которые он, Николас Уайт, никому неизвестный тогда художник, смог выразить через свое творчество.

– Юко, не выдумывай того, что нет. Картину доставили сегодня, автор пожелал остаться инкогнито,– я безбожно лгала.

Пять лет назад моя жизнь перевернулась, когда я получила в подарок эту картину Николаса и ещё несколько его работ с пейзажами Токио. Правда, город изображён необычно, в уникальной манере художника. На них словно переплеталось время: прошлое и настоящее. В конце-концов этот стиль лег в концепцию моей арт-галереи.

Николас Уайт был молодым, умным и талантливым художником, но страдал от неизлечимой болезни. Он знал, что его дни сочтены.

Мы провели последние месяцы его жизни вместе, находясь в клинике в Германии. Я стремилась вернуть себе утраченное, а он искал покой. В последние мгновения Николас держал меня за руку, когда его душа покидала тело. В тот миг я почувствовала, как часть моей души уходит вместе с ним. Мне было невыносимо осознавать, что я больше никогда его не увижу. Почему близкие мне люди уходят из моей жизни? Что со мной не так?

Моё сердце разрывалось от боли и потери. В моей душе поселились одиночество и тоска, словно бескрайнее море. Николас оставил во мне след своей непостижимой любви ко мне, которая будет жить вечно в моём сердце.

В то время я проходила лечение в Германии, в той самой клинике мы с Николасом и познакомились. Я случайно заметила, что он постоянно что-то рисует. Его комната с мансардой находилась справа от меня, в тамбуре.

Николас был единственным, кто говорил по-русски и производил впечатление очень нервного и необщительного человека. Неудивительно, что он закрыл дверь перед моим носом, когда я попыталась заговорить с ним. Однако я заметила, что сосед наблюдает за мной, когда я работаю у станка в зале. Я слушала музыку в наушниках, всегда стоя спиной к стеклянной двери в зал. Однако это не мешало мне ощущать на себе его взгляд.

Наконец, я набралась смелости и снова постучалась к нему в дверь. Хотела попросить его перестать за мной шпионить.

– Ты? – спросил он удивленно, как будто мы были знакомы.

– Ну, наверное, я. А мы знакомы? – ответила я.

– И да, и нет, – ровно ответил сосед.

– Как это?

– Бывает так. Я знаю, кто ты, а ты не знаешь, кто я?

– Вы хотите сказать, что вы настолько известная личность, что не можете назвать своё имя? – хихикнула я.

– Нет, я никому не известен. Ты пришла меня пожалеть? Лучше пожалей себя, – очень грубо ответил молодой человек.

Только сейчас я обратила внимание на его лицо и попыталась рассмотреть в нём что-то очень знакомое. Он кого-то мне напоминал, но я не могла понять, кого именно.

– Нет, с чего бы? Как вас зовут?

– А это важно?

– Нет, но как мне к вам обращаться?

– Ты что, собираешься со мной общаться?

– Почему бы и нет? Вы против?

– Нет, не против… Скажу сразу, я бывший наркоман, хотя бывших наркоманов не бывает, чего уж там.

– Прискорбно это слышать. Я Ирис, – и протянула соседу руку с неподдельным дружелюбием.

– Ник, – уже без агрессии ответил мне сосед.

– Очень приятно, Ник. Так вы художник?

– Как ты догадалась?

– Ну, тут не нужно быть Шерлоком, у вас повсюду валяются рисунки. Опять-таки, холсты, краски, картины.

– О, правда. Я открыл окно, а их все ветром разнесло по комнате, – словно оправдываясь, заявил Ник.

Я подошла к одной из картин, которая была занавешена тканью, чтобы рассмотреть ее. Однако мой сосед встал между мной и картиной.

– Уходи! Я сказал, уходи! – его лицо исказилось от боли и неприязни, и он буквально вытолкал меня из своей комнаты. Похоже, у него действительно проблемы с эмоциями.

Мне были совершенно безразличны его странные поступки, резкие перепады настроения и грубость. Несмотря на его явное недружелюбное отношение ко мне, нас словно магнитом тянуло друг к другу.

У меня была последняя операция, и я на пару недель выпала из повседневной жизни. Когда вернулась к занятиям в зале то не ощутила привычного взгляда в спину. Мой сосед видимо тоже пропал из виду. Я всюду искала его глазами, но не находила. Возможно, он уехал? В мансарде у него не горел свет. Постучаться к нему я так и не решилась. И вот, во время ланча, он как ни в чём не бывало присоединился ко мне за столиком в кафе.