– Ты как раз вовремя, – сказал он. – оркестр играет мелодию каждый час. Сейчас услышишь.

Анна перевела на него удивлённый взгляд, но не успела ничего спросить. В тот же момент устройство ожило: шестерёнки ускорили вращение, трубы зазвенели, издавая первые глубокие, вибрирующие ноты, которые словно резонировали в воздухе. Мягкий свет от центрального диска вспыхнул ярче, заполняя площадь сиянием. Мелодия была сложной, будто сплетённой из множества тонких нитей звука. Она начиналась тихо, почти шёпотом, но постепенно разрасталась, заполняя всё пространство вокруг.

Низкие, раскатистые звуки труб переплетались с хрустальными нотами, которые, казалось, касались самой души. Мелодия была одновременно воодушевляющей и пугающей, словно напоминание о величии мира и его необъяснимой тайне. Это был не просто звук, это был голос города, голос Искры, который проникал в сердце.

Анна почувствовала, как её дыхание замирает. Звук будто обволакивал её, заставляя забыть обо всём. Но вдруг её взгляд вырвался из светящегося ритма Оркестра и устремился вдаль, за пределы площади.

В какой-то момент взгляд её зацепился за нечто странное. Среди сияющих механизмов, светящихся кристаллов и сложных устройств на одном из прилавков мелькнуло нечто, заставившее её сердце замереть на мгновение. Это была картина, спрятанная в тени других товаров, но её детали выделялись так ярко, что Анна не могла отвести взгляд. На холсте был изображён пейзаж, удивительно знакомый, но совершенно не вписывающийся в этот мир.

– Это… невозможно, – прошептала она. Глаза её расширились от смеси ужаса и недоумения. Картина напоминала ей вид из старинной Флоренции, место, которое она видела на изображениях, но никогда лично.

Рама и форма этой картины была очень похожа на ту, которую Анна видела когда-то в поместье Григория Островского.

Её сердце заколотилось в груди, а дыхание стало прерывистым. Мелодия Оркестра стала громче, и в этот момент ей показалось, что свет и звук связаны с этим видением.

– Этого не может быть… – думала она, чувствуя, как по телу пробегает дрожь. – Но это точно она… Или что-то очень похожее.

– Анна? – голос Элиота донёсся как сквозь воду. – Ты в порядке?

Она вздрогнула, отрывая взгляд от картины, и встретилась с его обеспокоенными голубыми глазами. Его лицо выражало искреннюю тревогу, но Анна была слишком поглощена увиденным, чтобы ответить.

– Да… – пробормотала она, её голос звучал странно отстранённо. – Мне нужно… кое-что проверить.

Она бросила быстрый взгляд на Элиота, прежде чем двинуться вперёд. Толпа на площади внезапно показалась непреодолимым барьером, но Анна уже не могла остановиться. Её ноги словно обрели собственную волю, и она начала проталкиваться сквозь людей, не обращая внимания на их возмущённые возгласы.

– Анна! Подожди! – крикнул Элиот где-то позади, но его голос тонул в шуме толпы.

Она больше его не видела. Сердце стучало в ушах, гулкая пульсация эхом отдавалась в голове. Анна не могла позволить себе остановиться, не сейчас. Её тянуло вперёд нечто неуловимое, но невероятно важное.

– Это должно быть она! – мысленно убеждала себя Анна, чувствуя, как её охватывает необъяснимое волнение. Люди расступались перед ней неохотно, некоторые толкали её в ответ, но она не замечала этого. Картина становилась всё ближе, завораживающий свет в центре полотна словно гипнотизировал её.

Глубокие, раскатистые ноты механического оркестра начали нарастать, наполняя воздух вибрацией. Анна почти коснулась картины, её рука уже нависала над мерцающей поверхностью, когда её резко схватили за запястье. Сильная рука остановила её движение, и она повернулась, встречаясь с острым, пронзительным взглядом авриала Аластора. Его чёрные волосы слегка спадали на лоб, а лицо было напряжённым, как будто он готовился остановить что-то неизбежное.

– Что ты делаешь? – его голос прозвучал резко, как удар молнии.

Анна смотрела на него, её грудь тяжело вздымалась. Она не могла заставить себя отвести взгляд от картины за его спиной.

– Это не просто картина, – выпалила она, дыхание было прерывистым. – Это портал. Я видела её раньше… или что-то очень похожее.

Аластор чуть прищурился, и уголок его губ дрогнул в тени ироничной улыбки.

– Портал? – его голос стал холодным. – Это просто картина, Анна. Убедись сама, если тебе так хочется.

Она замерла, удивлённая его словами, но потом кивнула, решительно протянув руку. Пальцы коснулись шероховатой поверхности. Холст был холодным, краска подушечками пальцев ощущалась грубой и твёрдой. Она провела рукой по рисунку, но ничего не произошло. Ни магического всплеска, ни мерцания, ни ощущения энергии. Это была всего лишь картина.

Анна резко отдёрнула руку, её разочарование было почти осязаемым. Её плечи поникли, а сердце будто провалилось в пропасть.

– Но я была уверена… – прошептала она, почти себе самой.

– Как видишь, это просто рисунок, – спокойно сказал Аластор. Его голос был мягким, но в нём звучала скрытая насмешка. – Иногда мы видим то, что хотим видеть.

В этот момент из толпы появился Элиот. Его длинные светлые волосы слегка растрепал ветер, и он выглядел обеспокоенным, но облегчённым, увидев Анну.

– Анна! Ты просто исчезла! – воскликнул он, окинув её взглядом, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. – Я звал тебя, но ты не отвечала.

Аластор повернулся к Элиоту, сложив руки на груди. Его взгляд был оценивающим, но в нём читалось нечто большее, что вызвало лёгкое напряжение у Анны.

– Я велел тебе следить за ней, – резко произнёс он, но его голос не поднялся. – И ты умудрился потерять её в толпе.

Анна нахмурилась, её удивление было неподдельным.

– Следить за мной? – переспросила она, глядя то на одного, то на другого. – Зачем? Я ведь не ребёнок, чтобы следить за мной.

Она сделала шаг назад, складывая руки на груди, и посмотрела прямо на авриала Аластора. Его взгляд оставался спокойным, но неотступным.

– Или… – она остановилась на полуслове, в её глазах промелькнула догадка. – Вы боитесь, что я сбегу от вас, авриал Аластор? Убегу и не закончу перевод дневника?

Её слова прозвучали почти с вызовом, и она подняла подбородок, ожидая его реакции. Аластор медленно приподнял бровь, и его лицо на мгновение стало непроницаемым.

– Боязнь не имеет к этому никакого отношения, – наконец ответил он. Его голос был холоден, но в нём чувствовалась едва заметная насмешка. – Просто у тебя слишком много склонности к поиску неприятностей. Я лишь стараюсь уберечь тебя… от самой себя.

Анна стиснула зубы, её глаза блеснули от возмущения.

– А что, если я откажусь переводить? Что тогда? – её голос звучал ровно, но в нём ощущалось напряжение, как будто она изо всех сил сдерживала себя. – Что если я захочу уйти? Уйти прямо сейчас?

Она сделала шаг вперёд, бросив вызов своим взглядом, который встретил холодное спокойствие Аластора.

– Закроете меня насильно в коллегии? Или воспользуетесь своей силой, чтобы удержать меня? – её голос стал громче, люди вокруг начали оборачиваться, но Анна не обращала на это внимания. – Я не ваша пленница и не позволю вам контролировать мои действия. И уже тем более – мои прогулки по городу.

Её слова повисли в воздухе, острые, как клинки. Аластор неподвижно смотрел на неё, его лицо было каменным, как будто слова Анны не произвели на него никакого впечатления. Но в глубине его серых глаз зажглась искорка – едва уловимая эмоция, которую он тут же спрятал.

– Ты свободна принимать любые решения, – наконец произнёс он, его голос оставался ровным, но в нём звучала сталь. – Но свобода всегда несёт за собой последствия. Если ты откажешься от перевода, то последствия будут не только для тебя, но и для многих других.

Анна смотрела на авриала, пытаясь найти в его холодных глазах хотя бы намёк на понимание. Но его лицо оставалось непроницаемым, словно он полностью отгородился от её эмоций.

Элиот подошёл ближе, осторожно коснувшись её плеча.