Окна ее спальни выходили как раз на парадный вход, так что она тут же осторожно выглянула на улицу из-за шторы. Под навесом крыльца, конечно, уже никого невозможно было рассмотреть. Однако, того, что она увидела, оказалось достаточно, чтобы тоже начать нервничать.

На подъездной дорожке стояло три дорогих черных автомобиля уровня luxury, а в их дворе расхаживали шестеро мрачного вида амбалов в черных классических костюмах, бесцеремонно осматривая все кругом. Несомненно, это была чья-то охрана. И человек этот, определенно, был серьезным, потому что за ограждением их дома, на другой стороне улицы, также были припаркованы два автомобиля ГИБДД с включенными мигалками.

По телу у Лады прошел неприятный озноб. К ним приезжали гости разного уровня, у папы были друзья и среди политиков высокого ранга, и среди олигархов, и среди силовиков. Но от этого визита все же веяло чем-то особенным и опасным.

Когда один из амбалов открыл дверь черного автомобиля, и из него вышел человек в строгом сером расстегнутом пальто, Лада прильнула к окну, чтобы получше его разглядеть. Немолодой уже мужчина, возможно, даже постарше ее отца, седой, но холеный, с выправкой, с горделиво посаженной головой. Костюм, как и пальто, сидели на нем идеально и вид имели франтовской. Отсутствие галстука только придавало ему небрежной элегантности. Видно было, что мужчина до сих пор молодился и считал себя ловеласом, от которого у женщин перехватывает дыхание, колени подгибаются и непременно начинает кружиться голова. Походка легкая, пружинистая. Наверняка, он тратил много времени на поддержание хорошей физической формы, да к тому же относился к тому типажу людей, которые с детства не знают болезней страшнее насморка.

Пока Лада пыталась рассмотреть еще какие-нибудь детали, во двор навстречу гостю выбежал ее папа и стал крутиться вокруг него, стремясь не просто пожать ему руку, а захватить ее своими двумя и вложить в этот жест как можно больше теплоты и подобострастия.

Ладе почему-то стало стыдно за папу. Этот холодный горделивый тип совсем ей не понравился. Тем более он даже не пытался скрыть своего высокомерия и пренебрежения по отношению к ее отцу. Руку из его хватки хоть и не вытянул, но терпел это истязание с полным безразличием, а между делом оценивающим взглядом бесцеремонно рассматривал их дом и сад. Когда папа отвернулся, мужчина вытащил из внутреннего нагрудного кармана платок и отер ладонь. Выглядело это гадко, неприлично и возмутительно. Ладу всю передернуло.

Когда этот неприятный тип вдруг поднял голову и устремил взгляд прямо на нее, она даже не сразу успела среагировать. Несколько секунд она продолжала стоять и смотреть на гостя из окна, словно загипнотизированная, пока тот с холодным хищным выражением смотрел на нее. Наконец Лада отмерла, резко отпрянула и задернула штору.

Страх пульсировал в животе, поднимаясь к горлу, когда она вспоминала это лицо с пустыми серыми глазами, орлиным носом, раздвоенным подбородком и пренебрежительно выгнутыми тонкими губами. Этот человек был хищником – такая мысль почему-то сразу пришла ей в голову. Он был безжалостен. Он был абсолютно безразличен к чужим чувствам. Он всегда получал то, чего хотел.

Непонятная паника заставила ее отступить как можно дальше от окна, а потом вдруг метнуться к двери и проверить, заперта ли она на ключ. Боже, меньше всего она хотела бы встретиться с этим чудовищем лицом к лицу, сама не зная почему!

Через некоторое время она услышала, как хлопнула парадная дверь, потом раздались несколько мужских голосов в прихожей. Гости прошли в большую столовую, и там все стихло, отчего Ладе стало еще страшнее, на этот раз за отца. Горло сдавливал спазм, ноги почему-то подгибались. Лада заставила себя успокоиться и сесть за уроки. Задано было предостаточно, так что расслабляться было некогда.

Кое-как протянув за учебниками около часа, она все же не выдержала, приоткрыла дверь своей спальни и прислушалась. В общем и целом было тихо. Точнее, из ее комнаты невозможно было ничего расслышать, поэтому Лада решилась выйти и, неслышно ступая в мягких домашних балетках, спустилась по лестнице на второй этаж.

Надежнее было бы пробраться к столовой через кухню, но только не сейчас, когда там вовсю сновал повар и остальной персонал, который подавал к столу. Еще одна дверь вела в столовую через просторный холл, просматриваемый со всех сторон. Вроде бы, он сейчас был пуст.

На ватных ногах Лада едва заметно приоткрыла дверь столовой и прислушалась, потому что разглядеть что-либо через крошечную щель не представлялось возможным, а открывать шире было чревато разоблачением.

– Мне больше не интересны ваши обещания. Я не благотворительная организация. У нас с вами были совсем иные договоренности, – ледяным менторским тоном вещал их гость, сидя за столом. – Вам срочно нужны были услуги определенного характера – я вам их предоставил на своих условиях. Я предупредил, что плату могу потребовать в любое удобное для меня время, но не раньше года с момента договоренности. Год прошел. Я пришел за платой.

– Рома-ан Олегович, – с трепетным придыханием лепетал ее отец, – дава-айте будем рассужда-ать разумно. Я ведь уже объясня-ал, что на да-анный момент такой суммой не располага-аю. Мне неоткуда ее взя-ать. Ра-азве что укра-асть, но я-а ведь не вор. Вы же зна-аете, что я-а честный человек.

Со стороны собеседника послышался презрительный смешок.

– Честные люди к нашим услугам не прибегают, к тому же в срок отдают долги, – с ледяной непоколебимостью отрезал страшный гость, ничуть не стесняясь оскорбить хозяина дома.

– Я вовсе не отка-азываюсь от обяза-ательства! – вовсе не обиделся Семен Михайлович, продолжая сладко увещевать. – Я-а лишь прошу да-ать мне еще немного времени.

– Ваше. Время. Вышло, – выделяя каждое слово, вновь скривился в ухмылке гость. – Если мне не изменяет память, ваши проблемы были решены весьма оперативно в кратчайшие сроки. Вам необходимы были территории для застройки – мы их предоставили не вполне законными методами с рисками для себя. Ведь так? Так чего же вы теперь хотите?

– Но… но… Мы еще не получили прибыль с этой застройки! Квартиры плохо продаются из-за раздутого в прессе сканда-ала! Люди боя-атся, что дома-а могут пойти под снос. Я-а не вылезаю из судов! Так что откуда же я-а возьму такую сумму?!

– У вас есть другие объекты, – с презрением и пренебрежением заметил Роман Олегович, однако Семен Михайлович не отступал.

– Они пока что приносят не та-ак много прибыли. Мы едва справля-аемся с кредитами. Все вложено в новые застройки.

– Если вы не умеете вести дела, это ваши проблемы. Лучше продайте свой бизнес, пока не поздно.

– Но я-а буду разорен! Вы не можете! – вскричал выведенный из себя хозяин дома, однако его перебили тем же холодным высокомерным тоном, не терпящим никаких послаблений и уступок.

– Поверьте, это не самое страшное. Вы ведь знали, какие дела обстряпывали. Мы покрывали ваши грязные делишки при участии силовиков, мы даже повлияли на решение Следственного комитета. Вам простили использование земель сельскохозяйственного назначения под застройку. Вам простили сгоревшие исторические особняки в центре города. Все было как вы хотели. Вам выдавали необходимые разрешения, вас поддерживали, в ваших интересах принимали решения судьи. А теперь вдруг это ваше «Вы не можете!»… Мы все можем, не сомневайтесь.

– Послушайте, я-а заплачу ва-ам лично. У меня, конечно, есть кое-какие возможности. Жилые комплексы на северо-за-ападе столицы действительно кое-что приносят. Только, прошу ва-ас, не требуйте сейча-ас всю сумму. Не загоня-айте меня в угол! Я-а готов к сотрудничеству!

В голосе отца уже слышались истеричные нотки, дрожь, унизительный ужас. Лада и сама дрожала от страха, став свидетелем подобного состояния отца. Она никогда не видела его таким – жалким, унижающимся, беспомощным. Это полностью ее парализовало, в глазах потемнело, в животе страх сплел гнездо – большое и колючее, которое росло и ширилось с каждым мгновением. Одновременно внутри поднималась злость и чувство несправедливости. Кто этот наглый тип такой, чтобы так запугивать и унижать ее отца?! Его просто нужно было спустить с лестницы! Пусть катится отсюда со всей своей охраной! Она выскажет ему все, что о нем думает!