– Что ты творишь, сумасшедшая?! – заорал в ухо Антон, только Лада изо всех сил ударила ногой назад, попав ему по колену. Громила взвыл, не ожидая атаки, и ослабил хватку. Она воспользовалась этим моментом, чтобы вырваться, развернуться и ударить его по лицу, оцарапав ногтями. – Совсем оборзела, сука?! – зарычал амбал и двинулся на нее. Не долго думая, Лада бросилась бежать, но ее опять поймали и тряхнули.

– Что ты тут устроила?! – охранник развернул ее и вжал спиной в стену. – Ты представляешь, что скажет на это твой отец?!

– Конечно! – выпалила нагло. – Он тебя уволит, вот что! Только если бы ты разбил витрину сам, получил бы компенсацию за свое увольнение!

– Ты больная на всю голову! – гневно прорычал телохранитель, нависая над ней и весь дрожа от гнева.

– Что здесь происходит?! – послышался со стороны громкий нервный голос охранника торгового центра, и Антон тут же от нее отстранился, отступив в сторону, будто он здесь ни при чем.

– Эта девушка все здесь разгромила… – растерянно вставила продавец пострадавшего бутика. – Просто так… Сумасшедшая какая-то…

Вокруг начали собираться люди, кто-то качал головой, кто-то рассматривал Ладу с любопытством, кто-то с откровенным осуждением.

– Вы понимаете, что вам придется проехать в полицию? – спросил охранник торгового центра, приподнимая брови и морща лоб.

– Без проблем, – Лада пожала плечами, сцепив на груди руки.

– В таком случае, я попрошу вас пройти со мной, в служебное помещение администрации. Мы не можем просто так оставить вас здесь.

– Как скажете… – она сдержанно вздохнула и коротко глянула на своего телохранителя. Тот мерил ее мрачным взглядом из-под насупленных бровей. Видно было, что он крайне не доволен сложившейся ситуацией. – За мной, Антонио! – насмешливо бросила она. – Присмотришь за мной, как ты умеешь. Ведь «мы навсегда в ответе за тех, кого приручили», не так ли?

Видно было, что этот тупица вообще не врубался, о чем она, и это бесило его еще больше. Когда двое охранников и откуда-то взявшаяся девушка-администратор повели Ладу под конвоем по просторному пассажу торгового центра, Антон покорно потащился следом, явно ругая ее про себя, на чем свет стоял. До сих пор Лада понятия не имела, зачем все это натворила. Просто захотела и все, не смогла сдержать порыв, да и не хотела. В тот момент она чувствовала себя сильной, бесстрашной, до краев переполненной праведным гневом. Только с каждым новым шагом осознание последствий совершенного поступка все больше давало о себе знать. Что она скажет в полиции? Как станет объяснять все отцу? Одно радовало: этого самовлюбленного мачомена Антонио она больше никогда не увидит. Отец не простит ему того, что только что произошло, он навсегда перестанет ему доверять.

Лада сидела с ногами на диване в отцовском кабинете, подтянув к подбородку колени и закутавшись в плед, тише воды, ниже травы, пока отец мерил шагами комнату: туда-сюда, туда-сюда. До сих пор папа не перемолвился с ней ни словечком за все время, пока разбирался с полицией, пытался успокоить администрацию торгового центра и владельца пострадавшего бутика, выслушивал Антона, звонил адвокатам… Теперь уж точно разговора было не избежать.

Семен Михайлович, наконец, остановился и тяжело опустился в свое кресло, не менее тяжело вздохнул, поставил локти на стол и уперся сцепленными вместе руками в пухлый подбородок. Так он просидел еще с минуту, внимательно разглядывая Ладу, которая не смела поднять глаза.

– Что с тобой происходит? – устало спросил он.

Лада лишь неопределенно пожала плечами и уложила голову на колени. Да и что тут скажешь? Она и так уже сто раз объяснялась перед следователем, перед представителями торгового центра, перед всеми, кто задавал вопросы… Сказала, что просто была в плохом настроении и ей захотелось это сделать, перед всеми извинилась и вела себя во всех отношениях достойно и сдержанно, так что даже существенных упреков ей толком не могли предъявить.

– Ла-ада, не нужно со мной игра-ать в эти игры… – добавил строгости в голос отец. – Мне пока-азывали видеоза-аписи того, что происходило. Это выглядело совсем не норма-ально. Тебе нужна-а помощь? – Он выдержал паузу в надежде на то, что дочь хоть что-нибудь ответит, но она молчала как партизан, кроткая, спокойная и непонятная еще больше, чем когда-либо. – Ты можешь в чем угодно мне довериться. И ты должна-а объясниться, чтобы я-а мог тебе помочь.

– Пап, да не нужна мне помощь, правда… – Лада поежилась на диване, плотнее кутаясь в плед. Упоминание видеозаписей вызвало у нее приступ озноба, но сейчас это уже тоже не имело значения. Отец не догадался просмотреть записи всего, что происходило до этого в другом магазине, значит, все было хорошо. Пока… – Наверное, это все нервы после экзаменов, – добавила она смущенно. – Ты же помнишь, как я всегда психую…

Семен Михайлович недоверчиво нахмурился и поджал губы. Затем неопределенно кивнул.

– Я счита-аю, что тебе все-таки нужна-а помощь, Ла-ада. Психологическая помощь. Мне бы хотелось, чтобы ты проконсультировалась с хорошим специалистом в этой области. Я-а и пра-авда не умею с тобой ла-адить и плохо тебя-а понима-аю. Пусть этим займется зна-ающий человек.

– Ты считаешь меня психом? – Лада приподняла голову, взглянув на отца. Впрочем, не слишком удивленная.

– Я счита-аю, что для юной восемнадцатилетней девушки все крушить в торговом центре – не норма.

Лада вздохнула, готовая смириться с чем угодно, лишь бы не касаться всяких опасных тем.

– Ты уволишь Антонио? – наконец поинтересовалась она. – Он был со мной очень груб и никак за меня не вступился.

– Антонио? – отец приподнял бровь.

– Антона, – пояснила Лада. – Я так его зову.

Семен Михайлович понимающе кивнул, скептически скривив губы.

– Уже уволил.

– И снова кого-то наймешь?

Отец откинулся на спинку кресла и сцепил в замок руки на животе.

– А ты счита-аешь, что при таком поведении с твоей стороны я-а оста-авлю тебя-а без присмотра?..

Повисла долгая пауза, во время которой Лада тщательно обдумывала сказанное. Отец определенно был прав. Теперь, оглядываясь на все произошедшее, она понимала, насколько пугающим и безумным выглядел ее поступок со стороны. Может, она и правда сходила с ума?

– Может быть, мы снова съездим куда-нибудь вместе? – решила сменить тему она, с надеждой взглянув на папу. Но тот лишь вздохнул и начал поправлять на столе какие-то бумаги.

– У меня-а слишком много работы. Боюсь, в ближа-айшее время я-а не смогу взя-ать отпуск. И в таком состоя-ании тебя-а я-а тоже никуда-а не могу отпустить одну.

– Я без тебя и сама никуда не хочу… – дернула плечом Лада. – Лучше буду сидеть дома, пока не начнется учеба.

– Ла-ада… – Семен Михайлович запнулся, подыскивая правильные слова. – Ты понима-аешь, что очень мне дорога-а? Ты единственное, что у меня есть. Я-а тебя-а очень люблю. Я-а не могу позволить тебе творить с собой такое…

У Лады к горлу подкатил болезненный ком, и ей стоило большого труда проглотить его и не расплакаться.

– Я понимаю, пап… – выдавила она из себя еле слышно дрожащим голосом и потерла пледом нос и глаза, в которых начало больно щипать. – Я тоже очень тебя люблю.

– Тогда обеща-ай мне, что пойдешь к врачу и будешь с ним искренней, – настойчиво продолжал отец. – Обо всем остальном я-а позабочусь.

– Я… – Лада глубоко вздохнула и встала с дивана, продолжая кутаться в плед, – обещаю… – Теперь ей хотелось поскорее уйти к себе. Усталость навалилась как-то разом и требовала лечь в постель и забыться. – Я, пожалуй, пойду. Очень хочется спать…

– Тебе нужно что-нибудь еще? Что угодно? – беспокойно встрепенулся Семен Михайлович, опасаясь, что все-таки сказал что-то не так.

– Нет, пап… – Лада задержалась на полпути к выходу. – Хотя… Может, мы отменим празднование моего дня рождения?

– Что?.. – Кажется, отца всерьез встревожила и расстроила эта просьба. Он выглядел растерянным, будто предательски раненым исподтишка. Наверное, зря она это сказала, но слово не воробей.