Рука уже схватилась за ручку двери, когда на ее плечо вдруг легла чужая тяжелая ладонь. Лада вздрогнула и подавила рвущийся наружу крик.

– Что вы здесь делаете? – раздался за спиной низкий требовательный мужской голос, а каменные пальцы сжались на ее плече, давая понять, что отпускать они не собираются.

В первый момент оторопев, Лада наконец пришла в себя и дернула плечом.

– Уберите руки! – выпалила она, резко разворачиваясь и упираясь взглядом в грудь здоровенного амбала в черном костюме. Затем быстро подняла глаза и встретилась с его пустым и тупым, ничего не выражающим взглядом. – Кто вы такой?! И что вы делаете в моем доме?! – в голос, уже ничего не боясь и не стесняясь, воскликнула она. – Как вы смеете ко мне подкрадываться?!

Непроницаемое лицо амбала взирало на нее сверху вниз с откровенным безразличием.

– Вам сейчас нельзя здесь находиться, – отчеканил он. – Пройдите в свою комнату. Я вас провожу и прослежу, чтобы вы оставались там. В противном случае мне придется применить силу.

– Что?! – Лада просто рассвирепела от такой наглости. – Я сейчас вызову полицию!

Понимание того, что два автомобиля официальных представителей властей и так уже стоят рядом с их домом, обожгло гневом и отчаянием. Однако отступать она не собиралась, воинственно сжав кулаки.

– Поверьте, это вам не поможет. Успокойтесь и… – амбал уже снова водрузил тяжеленную ручищу ей на плечо, а второй рукой поймал ее запястье, пытаясь потянуть на себя. Только в этот момент раскрылась дверь столовой и в комнате появился ее отец.

– Какого черта здесь происходит?! – зарычал он, весь наливаясь пунцовым цветом от ярости. – Уберите руки от моей дочери!

Семен Михайлович, не задумываясь, бросился к амбалу и схватил его за руку, пытаясь оттолкнуть. Смешной маленький воинственный колобок рядом с огромным каменным идолом, которого он едва ли смог бы сдвинуть с места хотя бы на миллиметр. Амбал не поддался, и неизвестно, чем бы закончилась эта нелепая схватка, если бы из гостиной не выплыл неспешной походкой их визитер.

– Отпусти девочку, тупица, – мрачно бросил он. – За что только деньги тебе плачу. Чтобы больше тебя не видел. – Роман Олегович говорил тихо, сухо, но весомо. Так весомо, что холодом пробирало до самых костей. Даже у амбала вмиг осунулось лицо, и он растерянно отступил, не веря своим ушам.

– Р-роман Ол-легович, – пролепетал он невнятно. – Ведь вы приказывали, чтобы никто…

– Ты еще здесь?! – также тихо, но еще более угрожающе зарычал большой босс. – Кто тебе сказал, что можно обижать девушку, тем более хозяйку дома? А эта – совсем еще ребенок!

Охранник наконец совсем стушевался и поспешно отошел, а Лада стояла и хлопала глазами, боясь этого человека еще больше, чем громилу с горами мускулов. Окинув взглядом все еще разгневанного отца, она перевела глаза на Романа Олеговича, понятия не имея, что должна говорить в таком случае. Благодарить за спасение в собственном доме? Извиняться за то, что подслушивала? Ведь ее, как ни крути, поймали с поличным.

– Что же вы не пригласили к ужину свою прелестную дочь? – вдруг натянуто улыбнулся Роман Олегович, и Ладу с ног до головы обдало холодом, так и льющимся из его полупрозрачных глаз, похожих на подернутые льдом озера, в которых отражались свинцовые осенние тучи. Она сразу отметила для себя, что вблизи мужчина тоже выглядел довольно моложаво, несмотря на углубившиеся мимические морщины, поседевшие до полной белизны волосы и еще шрамы, неровно изрезавшие его подбородок и слегка задевшие нижнюю губу. Тем не менее модная, стильно уложенная стрижка, легкий загар, прекрасно сидящая на подтянутой фигуре дорогая одежда, прямая осанка и легкие, непринужденные движения – все придавало ему свежий и здоровый вид. Такой точно в молодости, скорее всего, был очень привлекателен и имел успех у женщин. Сейчас же он вызывал в ней отвращение и страх. Не только из-за того, что он говорил ее отцу. Но еще и из-за того, как он смотрел на нее. В его лице читалась похоть – хищная, голодная, мерзкая. А еще опасность, угроза, безжалостность, властность – привычка получать все, что он пожелает.

– Моей дочери совершенно нечего здесь делать, – мрачно отрезал Семен Михайлович, продолжая кипеть от ярости. – Немедленно к себе! – рыкнул он на застывшую в изумлении Ладу, совершенно уверенный, что ни малейших возражений не последует.

– Зачем же так строго? – усмехнулся неприятный гость, на сей раз сверкнув белоснежными зубами. – Приятное женское общество всегда способствует пониманию и снижает напряжение. Мы, мужчины, без прекрасного пола превращаемся в безжалостных агрессоров и конкурентов. А такая красота способна любому смягчить сердце.

Семен Михайлович медленно отвел от Романа Олеговича отравленный гневом и ненавистью взгляд. Было заметно, что он готов броситься на этого типа и разорвать его на месте голыми руками, но изо всех сил сдерживается. Он стиснул пальцы в кулаки, весь обливаясь потом и краснея. Его щеки тряслись от напряжения, челюсти сжались.

– Убирайся в свою комнату! – заорал вдруг он так, как на самом деле хотел бы сейчас закричать вовсе не на дочь, а на этого пошляка, который позволил себе так смотреть на его девочку и делать какие-то мутные намеки в ее адрес. – И чтобы я тебя здесь до утра не видел! Поняла?!

Лада отшатнулась, не на шутку испугавшись. Затем метнулась в сторону, вся дрожа и пошатываясь. Резко развернувшись, она побежала прочь из комнаты. Когда поднималась по лестнице, услышала краем уха нравоучительный голос гостя.

– Зря вы так с дочерью, – с невинным упреком рассуждал он, будто бы ничего не замечая. – С девочками нужно обращаться как с принцессами. Тогда они растут уверенными в себе и выбирают достойных мужчин. При грубом обращении они могут стать жалкими подстилками какого-нибудь ничтожного подлеца или неудачника. Сколько ей сейчас?

– Вас это не касается, – уже плохо себя контролируя, зло прохрипел отец Лады, все больше переполняясь отвращением. Чувствуя, к чему все идет, Лада замерла на лестнице, не в силах заставить себя уйти. Она должна была знать, что происходит, и она не могла взять и оставить отца наедине с этим страшным человеком.

– Вы, конечно же, правы, Семен Михайлович, – беспечно ухмыльнулся гость. – Негоже мне лезть в чужую семью и отношения. Должно быть, сложно воспитывать дочь без матери. Уверен, вы прекрасно справляетесь при обычных обстоятельствах. Но сейчас ведь необычные обстоятельства, ведь так?

– Чего вы от меня хотите? – прорычал загнанный в угол Семен Михайлович. – Я уже сказал вам, что сейчас мне нечем вам заплатить, но я достану деньги в ближайшее время.

– Что ж… – Роман Олегович шумно и театрально вздохнул. – Как правило я не иду навстречу должникам. Однако, увидев вашу прелестную дочку, такую юную и прекрасную, я передумал. Не могу же я, в самом деле, лишить это прелестное невинное создание будущего, обобрав до нитки ее отца. Я дам вам шанс, о котором вы смиренно просили. Мало того, я проявлю высшую степень понимания и терпения. Мне вовсе не хочется толкать вас на крайние меры или на, упаси боже, преступления и необдуманные поступки. Я даю вам год. Ровно год с этого дня и с этого часа. Уж, пожалуйста, не подведите свою милую дочку, которая вовсе не заслужила дурной участи. Вы ведь меня понимаете?

Замершая на лестнице и дрожащая всем телом Лада вся превратилась в слух. Однако больше не было произнесено ни слова. Она лишь услышала легкий звонкий стук туфель их гостя по паркету. За ним последовал кто-то из его охраны. Дверь хлопнула, и все стихло.

Больше всего на свете ей сейчас хотелось сорваться с места и броситься к отцу, обнять его, расплакаться в его объятьях после перенесенного стресса, расспросить его обо всем, заверить его, что все будет хорошо. Только папа едва ли позволил бы ей и себе такую слабость. Скорее всего, он вновь бы на нее накричал и отправил бы в свою комнату, а потом несколько дней избегал бы встречи с ней. Да так оно на самом деле и было. Тема этой страшной встречи больше не поднималась между ними. Лишь изредка Лада позволяла себе спрашивать его, все ли нормально, но отец всегда уходил от прямого ответа, или отвечал, что все прекрасно. Именно тогда он нанял ей ее первого телохранителя. Лада больше не спорила, хотя порой чувствовала себя чьей-то пленницей…