– Доброе утро, – не совсем довольно отозвался отец, удостоив ее лишь коротким взглядом. Он снова ел слоеную выпечку со сливочным маслом и джемом, сосиски и яичницу с тостами. Запивал все, конечно же, сладким кофе со сливками. Лада с натугой вздохнула, но ничего не сказала по этому поводу.

– Пап, прости за вчерашнее, – выдавила она из себя. – Я была не права. Я вовсе не против телохранителя. Просто… – она запнулась и покачала головой. – В общем прости.

– Извинения принима-аются, – довольно строго произнес Семен Михайлович. Впрочем, Лада знала, что он уже растаял и не сердился. Просто делал вид в воспитательных целях. Что ж, раз так, она тоже будет делать вид, что весела и со всем согласна. Ей пора было научиться хитрить и сдерживаться. В детстве это давалось гораздо легче. Сейчас же ставки стали выше и цели сложнее. Ковыряя еду в тарелке, Лада украдкой поглядывала на отца, размышляя, с чего теперь начать разговор.

– Пап, а этот телохранитель… он сегодня уже придет?

– Да-а, он уже пришел. Ждет тебя-а в прихожей. Поедешь в школу вместе с ним.

Эта новость несколько шокировала. Ей понадобилось около минуты, чтобы немного прийти в себя. После этого она вновь отважилась на вопрос.

– Он что, пойдет со мной в школу?

– Нет. Просто проводит до дверей, а потом встретит.

– И весь день будет там ждать?

– Я плачу ему деньги за то, чтобы он охраня-ал тебя-а два-адцать четыре на семь.

Лада сглотнула, вдруг понимая, что теперь даже редкие прогулы с одноклассниками станут невозможны. И он что, будет таскаться за ней, даже если у них будет окно и они решат пойти посидеть в кафе? Только развивать эту тему она не стала. Решила сфокусироваться на главном.

– А сегодня после занятий он мог бы проводить меня на день рождения к однокласснику? – не стала ходить вокруг да около Лада. – Он будет отмечать у себя дома, и пригласил меня…

– Что еще за одноклассник? – Папа явно напрягся.

– Максим Ветохин.

– Не зна-аю такого.

– Ты ведь никого из моих не знаешь. Но, может, кто-то из водителей видел его краем глаза… Мы всегда в общей компании… – осторожно заметила Лада.

– Кто его родители? – продолжился допрос.

– Понятия не имею, если честно. Но сомневаюсь, что убийцы, насильники, алкоголики, наркоманы или сектанты…

Отец скептически приподнял бровь, но Лада чувствовала, что он слегка смягчился, видя ее искренность и покорность.

– Кто будет там с тобой, кроме него?

– Ну… еще человек десять моих одноклассников… – Лада пожала плечами.

– И где он живет?

– Я… пока не спрашивала…

– Хорошо, – Семен Михайлович с важным видом поджал губы и небрежно махнул рукой. – Когда узна-аешь, сообщи мне а-адрес, телефон этого твоего одноклассника и телефон его родителей. Когда доберешься, отзвонись. В течение дня тоже сообща-ай о себе ка-аждый ча-ас. Сегодня вечером ты должна-а быть дома в девять.

– Мы только в пять начнем… Может, можно подольше? – робко осведомилась Лада, не веря своему счастью.

Папа сверкнул недовольным взглядом.

– Четырех часов вполне доста-аточно, чтобы поздра-авить друга с днем рождения.

– Но это же пятница… Обычно все допоздна сидят.

– Ничего стра-ашного не будет, если ты уйдешь ра-аньше других.

Лада сделала короткий вдох.

– Хорошо, – сдержанно улыбнулась она и кивнула. – Спасибо! – На этот раз улыбка ее засияла, стирая следы вчерашних слез и обид на лице.

Они доедали свой завтрак в полной тишине, точнее под звуки новостей по телевизору, но теперь Лада уже не чувствовала безысходность. Она обрела надежду и строила планы. Когда папа встал из-за стола и пошел надевать пиджак и галстук, чтобы ехать на работу, она вышла в холл, а затем в прихожую, с любопытством оглядываясь по сторонам. Странно, но в комнатах никого не было. Ну и где же ее телохранитель, интересно знать? Может, прогуливается во дворе? Лада прошла к выходу и открыла дверь на улицу, с высокого крыльца со второго этажа осмотрела дорожки и сад. Под навесом на парковке никаких незнакомых автомобилей не было. Возможно, телохранитель поставил свою машину в гараж… Она вернулась в дом, чтобы надеть куртку, обуться и взять сумку, но в прихожей натолкнулась на отца.

– Пап, а где этот твой телохранитель?

Отец обувался, борясь с ложкой для обуви и тяжело сипя. Затем, весь красный и вспотевший от усилий, выпрямился, оправил костюм и ворот рубашки, впивающийся в складки шеи. Достал платок и отер лоб.

– Пап?.. – позвала она удивленно.

– Мне не понра-авился вчера-ашний кандида-ат, – сухо ответил отец.

– Но зачем же ты сказал… – она оборвала свой вопрос, вдруг сразу обо всем догадавшись.

– Ла-ада… Если ты обеща-аешь мне быть разумной и очень осторожной, я-а готов отложить…

Договорить он не успел. Дочь бросилась к нему на шею, крепко обнимая и целуя в щеку.

– Пап, знаешь, ты самый лучший! Я тебя так люблю! – улыбаясь, зашептала она, не выпуская отца из объятий.

– Ну все, все, золотко… – строго одернул ее он, отстраняя. – Мы та-ак с тобой везде опозда-аем. Пора-а выходить.

В тот день отец сам отвез Ладу в школу, они весело болтали по дороге, и вообще – все было чудесно… особенно после занятий, когда она впервые за долгое время смогла расслабиться и повеселиться с одноклассниками. Макс, кстати сказать, держал себя с ней как всегда: дружелюбно, но как со всеми. Возможно, это охладило и ее пыл. Она на миг попыталась себе представить, как он держит ее за руку, обнимает и целует, но не смогла. Наверное, она все-таки ошиблась, и это была не влюбленность. Всего лишь дружеская симпатия к умному и обаятельному парню. Именно поэтому, когда в восемь тридцать вечера позвонил их водитель и сказал, что минут через двадцать подъедет и сможет забрать ее с вечеринки, Лада не слишком расстроилась, тепло со всеми попрощалась и ушла без сожалений.

В общем все было хорошо и ничто не предвещало беду. Папа даже слегка ослабил над ней контроль, и она, странное дело, потеряла некоторый интерес к этой свободе, наверное, потому что сладкими бывают лишь запретные плоды, а те, что имеются в изобилии, уже не привлекают внимания. Лада сосредоточилась на учебе и чтении, стала больше времени уделять конному спорту и прогулкам. Жизнь вошла в спокойное русло… Но потом вдруг случилось кое-что непредвиденное и странное, и вся их семейная идиллия разрушилась до основания…

Месяца через два (Ладе тогда как раз исполнилось семнадцать) к ним в дом был приглашен какой-то важный гость. Обычно папа не звал к ужину незнакомых людей, только друзей и тех, кому можно было доверять. И он всегда бывал гостеприимным хозяином – сам любил «погулять» и других умел развлечь. Шикарные блюда от их семейного повара, дорогие напитки, дорогие сигары, дорогие развлечения – все, что любило его окружение.

В тот раз поначалу внешне все тоже было как всегда, а вот поведение отца накануне ожидаемого визита сразу насторожило Ладу. Он нервничал… Не просто нервничал – паниковал. Лада видела, как он без конца принимал какие-то таблетки, запивая алкоголем, как много он курил, как постоянно отирал испарину со лба платком и много ходил туда-сюда по дому, словно загнанный в клетку зверь. А еще его мучила бессонница. Она каждую ночь слышала, как он шлепал по лестнице, кряхтя, что-то бормоча себе под нос и мучаясь одышкой. Несколько раз она пыталась вывести его на какой-то разговор и добиться объяснений, только отец не считал нужным с ней откровенничать. Он упорно делал вид, что все нормально, просто у него много работы. Хотя на «нормально» похоже не было, ведь ее золотая клетка вновь захлопнулась. Сразу после занятий ее стал забирать водитель, а на любую просьбу погулять с друзьями она получала в ответ неизменное «нет».

В тот вечер в день визита, когда позвонили в дверь и дядя Юра пошел открывать, папа и вовсе будто с ума сошел. Заметался по дому будто в поисках чего-то, закричал на дочь, чтобы та немедленно убиралась к себе в комнату и не выходила, а потом сам быстро заковылял в прихожую, тяжело дыша и держась за грудь. Лада не успела посмотреть, кто приехал. Все-таки приказа отца она ослушаться не смела, поэтому подчинилась и ушла, даже дверь за собой заперла.