Я вздрагиваю и поворачиваю голову налево. Стоит красивая Суворова… Сильно изменилась! Замужество с этим одноруким Колей пошло ей однозначно впрок.

— Гриш, ты собираешься выходить наружу или так и будешь рассиживаться в своей машине? — подмигивает и скребет ногтями закрытое стекло. — Велихов, тук-тук! — костяшками проходится по резонирующей поверхности.

Дожился, брат! Приехал разговаривать с давно ушедшей бывшей. Так что я там хотел у нее сверхважного спросить? Надо было все же позвонить, по телефону обрисовать всю ситуацию и дождаться хоть какого-нибудь психологического от нее ответа.

Открываю свою дверь, стараясь не задеть Анастасию, спрыгиваю на землю и сразу же растягиваюсь в наигранной улыбке до ушей.

— Привет, Настена! Как я тебе? — бравирую и широко распахиваю руки. — Можно обнять или теперь такое только согласно письменному разрешению человека, несущего полную ответственность за тебя, как за свою любимую жену?

— Обойдемся без пошлых шалостей, Гриша. Добрый день! Как доехал? Не заблудился? — стандартное приветствие и вполне себе обыденные вопросы.

А что я, в принципе, от этой женщины еще чего-нибудь хотел? Мы с ней очень старые знакомые, хоть и слишком близкие, но сейчас я по сути дела ее работа, измученный психологически двухчасовой клиент.

— Нормально. Спасибо. Я кое-что привез твоему сынишке. Там на заднем сидении лежит. Сейчас достану.

— Это лишнее, Велихов. У Алексея все есть. Мы не нуждаемся…

В подачках или подкупе? Господи! Я ведь от всей души. И потом, с детьми так же принято? Кто, в конце концов, ходит в гости без подарков?

— Это просто радиоуправляемая машина, бюджетная, но качественная, без химии и некачественного пластика, Настя, а не навороченный реальный дорогостоящий кабриолет. Я думал, — подкатываю вверх глаза, словно будоражу воспоминания, — что вы мечтали назвать сына Павлом, кажется. Или все-таки ошибся? А он, оказывается, — небрежно хмыкаю, — товарищ Алексей.

— Да-да, ты прав, хотели, но при рождении назвали Лёшенькой. Ничего такого. Когда его тепленького, закутанного в махровую пеленочку положили мне на грудь, — в нахлынувших воспоминаниях Настя улыбается, — а Коля осторожно провел пальцем по вздрагивающему родничку на лбу, я поняла, что это…

— Лешка! Алексей Николаевич! То есть, Смирнов получил новоиспеченного тезку? — подмигиваю и продолжаю скалить зубы.

— Это здесь вообще не к месту, ни к чему. Пожалуй, тебе мои рассказы совсем неинтересны и вызывают лишь несварение желудка и провоцируют очередной цинизм. Семьи касаться не будем — это лишнее. Табу! Давай, наверное, перейдем сразу к делу. Кофе, чай? Идем-ка внутрь, шуруй за мной.

То есть, так меня видят все окружающие бабы! Я похотливый, циничный, мелочный и жадный, правда, иногда клевый и обеспеченный деньгами шалопут?

— Добрый день! — очень бледный, высокий, с грустными глазами и в рокерской бандане, по-видимому, уже на облысевшую голову, однорукий мужчина протягивает мне свою единственную конечность для обычного приветствия двух мужиков. — Николай! — тут же представляется. — Как доехали?

Я прекрасно знаю, кто он. Тесно не знаком, конечно, но имею об этом человеке уже хорошо установившееся мнение. За это спасибо Смирнову, он у нас тут частый гость — глаза и уши на одичавшей территории двух бунтарей.

— Григорий, — пожимаю крепкую ладонь мужчины. — Все нормально, без происшествий. А у Вас великолепный очень светлый дом, Николай.

— Да можно просто Коля. Спасибо, — спокойно отвечает. — Что предпочтете, кофе или чаек?

И этот туда же. Неудобно отказываться, если так настойчиво предлагают, тогда, пожалуй:

— Кофеек.

— Замечательно. Насть, на веранде? — с улыбкой обращается к своей жене.

— А ты уже закончил? — она подходит к мужу и встает на цыпочки. Внимательно рассматривает его лицо, добродушно улыбается и быстро поправляет немного сдвинувшуюся косынку на его широкий лоб.

— Да. Теперь немного отдохнуть бы.

Он принимает химию? Здесь, в комфортных для себя условиях? На дому?

Как тут тепло, тихо и божественно красиво! Яркий солнечный свет, словно Божий луч, гуляет по двору, а где-то вдалеке глухо и лениво ржут отдыхающие в стойлах кони. Здесь конноспортивная база и небольшой реабилитационный центр для детей с небольшими психическими и физиологическими отклонениями, а по совместительству или когда никто не видит — мирный дом четы Суворовых. Это все, что нужно от жизни новой Насте? И больше ничего? Ни тебе светских раутов, ни битв за подписки, ни страха отсутствующих лайков, ни отметок на дебильных фото в кромешных социальных сетях, ни жутких селфи со жратвой, ни новомодных сумочек, ни мини-юбок, ни кожаных штанов и фирменных платьев, ни даже навороченного ногтевого лака, для Анастасии на первом месте сейчас находится семейный покой, раскочегаренный очаг и вездесущий уют.

— Тебе без сахара, Гриш? — Суворова разливает в миниатюрные чашки кофе.

— Да, спасибо, не беспокойся.

И тут же перехватываю сосредоточенный на нашем легком разговоре пытливый шустрый взгляд Николая. Он следит за нами, словно в чем-то нехорошем подозревает. Это очень зря! Не будет больше повода, а с моей стороны никаких поползновений не предвидится, тем более я здесь не за этим, мне нужен от Суворовой один открытый разговор. С Настей было очень здорово, всегда надежно, но имитация прекрасного сохранялась до тех пор, пока я не стал ей бесцеремонно изменять. Заскучал, видимо, или устал от постоянства и покоя, а может просто не заинтересован был в наших отношениях и чувствовал, что пришло подходящее время двигаться вперед. Если отмотать назад и под микроскопом рассмотреть все наше прошлое, то стал бы я что-то в тот критический момент именно сейчас менять? Пожалуй, нет. Мы с ней тогда, скорее всего, ментально переросли друг друга. Она пошла своей прокачанной дорогой, а я встал на свой тернистый путь. Нет в том разрыве ничьей вины — сейчас уже мы выплатили долг друг другу. А в тот момент рано или поздно, независимо от туда-сюда бесконечно снующего женского пола, мы бы все равно с Анастасией разошлись.

— Пожалуй, я пойду, не буду здесь мешать. Очевидно же, что «Коля» лишний. У вас ведь приватный разговор намечается? Надо сберечь профессиональную тайну личного общения с психологом, жена? Хорошо, что Вы приехали, Григорий. Могли бы и почаще заглядывать к нам. Все хотел спросить, если Вы позволите?

— Без проблем. Конечно.

— Заранее прошу прощения за возможную бестактность. А у Вас есть семья? Жена, детишки?

— Нет. Семьи нет. Одна работа, квартира и оплачиваемый отпуск, согласно социальному пакету, но меня все устраивает, пока нормально. Спасибо за приглашение, Николай. Возможно, я именно сегодня и воспользуюсь им. Тут по дороге увидел интересный кемпинг. Не расскажете, о чем это?

— Про хрустальные дома? — в один голос практически выкрикивают предсказуемый вопрос.

Чудное единение! Так они друг за другом начнут заканчивать слова.

— Они что, правда, хрустальные, резные, инкрустированные? Странное название, если честно, — выкатываю изумление и скрещиваю под подбородком свои пальцы. — Звенят хоромы?

— Это увесистые стеклянные шары с земным фундаментом, разбросанные на огромном расстоянии друг от друга. Так называемый отдых на природе от городской суеты. Представь себе стеклянную круглую поверхность, Гриша, в которой можно более-менее полноценно жить, — Настя объясняет.

— У них большая жилая площадь?

— Если честно, — Суворов переглядывается со своей женой, — квадраты я не знаю, но, как правило, эти домики фрахтуются на два взрослых человека.

— А что с удобствами? — продолжаю заинтересовавшую меня тему.

— Полный пакет. Это ведь обычный современный мини-дом, только круглый и прозрачный. Но для любителей уединения, да и вообще, для желающих скрыться от толпы — пожалуйста, сдвижные-раздвижные шторы там всегда в наличии. Но, — Коля улыбается, — если интересно мое мнение, то не вижу в этом острой необходимости, шар ведь все равно находится в глуши, там только лес, небольшая поляна, словно двор на солнце, свежий ветерок, а ночью в своей постели можно рассматривать созвездия и фиксировать случайно потухшие миры.