При моём приближении к левой двери опять зажглись огоньки по контуру. Но что-то они оказались немного поярче, чем в других местах. Может, приглашают зайти? Ладно, решил подойти поближе, раз это неспроста. Мало того, едва я протянул руку к серебристой ручке, как дверь начала бесшумно открываться сама. Даже потрогать и нажимать ничего не пришлось. М-да, что, её тут тоже, как шторы, снабдили умной электроникой и автоматикой? Ладно, раз дверь открылась сама, то почему бы мне не зайти в эту комнату? Виноват, не виноват – какая разница! Пока же ничего не украл! Потом, у меня тут трагедия всемирного масштаба, и стоит ли беспокоиться о таких мелочах, как с разрешения или без. Да и дверь открылась сама. Даже свет, и то зажёгся сам. Какой с меня спрос?
Помещение было в несколько раз больше той комнаты, где я проснулся, и явно оказалось комнатой отдыха. Шикарно! Несколько столов под орех, куча мягких кресел вокруг них, прямо справа от входа небольшой диванчик – считай, всё есть! Уютно, однако! Ещё дальше справа, вдоль разрисованной под берёзовую рощу стены, сплошняком стояли несколько шкафов со стеклянными дверцами – всё, само собой, изысканное и под благородное дерево. Что там, я пока не разобрал. Прямо слева от меня у стены тоже стояла парочка больших шкафов со стеклянными дверцами, но уже полностью заставленных множеством книг. Их трогать я тоже не стал, и в голове у меня пока никаких посторонних мыслей не возникло. Ну и ладно. Ещё дальше слева уже виднелась пара больших окон, пока задёрнутых шикарными, что и раньше, шторами. Приближаться к ним я тоже не стал. Вдруг откроются – однозначно не хотелось ещё сильнее расстраиваться. Меж окнами и по бокам от них висели большие парадные портреты, и отчего-то только женщин – конечно, красивых и ещё не очень старых, и одетых сильно в стиле средних веков. И, главное – на головах у них, и всех, виднелись короны.
А вот в дальнем левом углу находился большой музыкальный инструмент, явно похожий на пианино, но немного старомодный. Весь такой чёрный и блестящий, с поднятой наверх крышкой и с тремя ножками на золотистых колёсиках. Наверное, раритет какой, раз вдобавок украшен и странной резьбой по дереву? Рядом стояли и штуки три стульчиков, точнее, даже мягких таких пуфиков, хотя, просто обыкновенных, но красочных.
Тут я уже не стерпел. Пусть что будет, то и будет! Мне сильно захотелось отвести, успокоить свою плачущую душу! Как, если не подходящей по настроению музыкой?!
Едва я подошёл, конечно, к пианино, открыл крышку и присел на стульчик, как на меня так нежданно накатила такая безграничная и вселенская грусть! Сам не ожидал! До этого времени я ещё как-то держался, но резкий переход с одного состояния в другое никак не мог пройти для меня бесследно. Ведь, что ни говори, я, помимо потери родных людей и мест, потерял и свою сущность, хотя разум пока полностью являлся моим. Тело и лицо уже не мои! Что со мной случилось, пока так и не приходило в голову. Хоть и это быстрое знакомство с новым для меня местом сопровождалось как-то чудно приходящими знаниями, но они отчего-то являлись ко мне урывками и неполноценными кусками. Да, как раз и словно типа нежданно, но вовремя всплывающих компьютерных подсказок, просто в голове! К примеру, я сразу же уверенно осознал, что вполне знаком со стоящим передо мной музыкальным инструментом или его аналогом. Когда-то учился играть и даже неплохо освоил, понятно, что на уровне любителя, но ведь мог же!
Ну, раз знаком, то почему бы и не сыграть? Поиграл кистями и пальцами – нормально, ничего не болит и подвижность подходящая. Пробежался по клавишам, проверяя звучание и тональность, и так несколько раз. Вроде, нормально, хоть аккорды и отличаются, но не сильно. Кажется, все клавиши на своих местах. Хотя, как их быстро сосчитать – может, и все девяносто штук? Ладно, будем думать, что клавиши расположены в соответствии с привычными мне нотами. Даже все три педали регулировки звучания внизу имелись.
Честно говоря, я ни о чём не думал. Из моей головы тут же вылетело, что было раннее утро, что, возможно, во многих комнатах спят люди. Мне было просто всё равно. У меня случилась великая всёпоглощающая трагедия, и что всё остальное по сравнению с этим? Да хоть пусть всё летит в древнюю Тартарскую империю!
Мне было сильно грустно и больно. И, конечно, ничего весёлое мне не лезло в голову. Ладно, начнём что-нибудь любимое, конечно, ранее, и соответствующее моему нынешнему состоянию.
И я начал! Под моими пальцами, аккуратно скользящими над блестящими чёрными и белыми клавишами, начала постепенно рождаться грустнейшая мелодия на свете, которую я знал как «Мелодию слёз». На многих музыкальных сайтах это произведение, называвшееся, как вспомнилось, «I miss you...», приписывали великому Людвигу ван Бетховену, хотя, вроде, всё же его написал один талантливый корейский музыкант с ником The Daydream! Честно говоря, молодец этот чувак. Такую классную мелодию сочинил, и она являлась одной из моих любимейших.
А грустнейшая мелодия лилась и лилась. И это и на самом деле были мои слёзы, безостановочно лившиеся из моих глаз, да ещё из глубин моей души и превращавшиеся в трогательные звуки. Адская боль от тяжких утрат, сжавшая безжалостными тисками моё бедное сердце и готовая мгновенно сорваться с креплений, как тугая пружина, постепенно стала отступать. Даже и неизвестно было, что стало бы со мной, если бы эта боль успела полностью завладеть мной. Точно, палата номер шесть мне была бы обеспечена. Может, и на всю жизнь?! А так, эта боль, омываемая моими горькими слёзами, просто постепенно и незаметно стала превращаться в лёгкую грусть. Я, честно говоря, просто плакал – что делать, бывают в жизни те минуты, когда и мужчины плачут. А я, что ни говори, хоть пока как бы юный и зелёный, являлся настоящим мужчиной. По крайней мере, мне хотелось думать так.
К сожалению, «Мелодии слёз» мне не хватило, и я тут же начал «Лунную Сонату», кстати, тоже мою любимую. На этот раз точно сочинения великого Людвига ван Бетховена. Говорят, и наш великий вождь Владимир Ильич Ленин, ныне не особо почитаемый, любил эту сонату. Нет, лично я его уважаю и далее тоже буду. И, конечно, спасибо, как тут же припомнилось мне, моим прекрасным родителям, особенно маме. Это они когда-то чуть ли не силком вбили в меня все эти мелодии. Меня стало отпускать, и я плавно перешёл «К Элизе», тоже творения Бетховена. Уже было легче, и я просто играл, извлекая из клавиш и свою боль.
– Дыр-дыр-дыр-дыр-дыр-дыр-дыр, дыр-дыр-дыр! – вдруг чётко и громко послышались прямо над моей головой. Я даже ещё не успел сообразить, что мне сказал этот громкий женский голос, как что-то больно и сильно стукнуло меня прямо по правой скуле. Хотя, запоздалая подсказка сообщила, что было произнесено что-то типа «Да что же ты тут творишь, гадёныш!»
Удар точно был сильный, и я неудержимо слетел со стульчика и стал падать боком на пол. К моему счастью, на тот же пушистый ковёр, что и в коридоре. Надо же, к месту пришёлся! Хоть и всё произошло неожиданно, но, тем не менее, я смог сгруппироваться и перекатиться по ходу, раз впереди находилось пианино, назад, и тем самым оказался чуть сзади и сбоку моего обидчика. Каково же было моё удивление – я, уже поднимаясь, как-то сразу же приметил целую толпу молоденьких красавиц, стоявших чуть поодаль. И все они, как на подбор, были в самых разнообразных и таких прелестных пижамках. Да тут целый цветник собрался! Симпатичные девушки лет так под шестнадцать-двадцать, одна краше другой, примерно человек десять, удивлённо взирали на меня.
И, главное, я смог чётко различить своего обидчика или даже обидчицу. Вот ведь чудо из чудес! Это тоже оказалась девушка, но крепкая и рослая – даже сильно повыше меня нынешнего, с моими, предположительно, метр семьдесят пять. Она, конечно, тоже была одета в цветастую пижамку, под которой, тем не менее, никак невозможно было скрыть бугристые мышцы, особенно на руках. Да эта девушка явно культуристка! Вот только как она посмела ударить меня?! Однозначно, самка собаки, и наглая!
