Четвертый сын Дубового клана подошёл к письменному столу, где в образцовом порядке лежали тетради с конспектами, учебники и письменные принадлежности. Блокнот не содержал ни на первый взгляд, ни на второй ничего интересного. Записи о замене пар занятий, время каких-то институтский мероприятий. Название книги «Таинственное происшествие на горячих источниках» было подчёркнуто дважды и снабжено аж пятью знаками вопроса, а дата недвусмысленно указывала срок, когда сие литературное произведение должно быть возвращено в библиотеку. Вилохэду подумалось, что знаки вопроса, скорее всего означают, что погибший забыл, кому дал почитать детектив, либо посеял где-то библиотечную книгу. В выдвижных ящиках скопилась обычная мелочь, наваленная прямо на пару номеров иллюстрированного журнала для мужчин.

— Любопытные конфеты производит фабрика Кензи, — вывел его из раздумий голос чародейки, — взгляните сами.

Вил подошёл к девушке. В углу у стены стояли две коробки с фирменным знаком «Дома шоколадных грёз». Внутри первой коробки вместо конфет обнаружились пустые бутылки из-под пива, а в другой — точь-в-точь такие же бутылки, только полные.

— Маскировка, — улыбнулся коррехидор, — полагаю, пронести спиртное в общежитие при бдительной госпоже Саюси не так-то просто. Зато сладкие подарки от родителей в запечатанных коробках — извольте.

— Конфеты и шоколад тут тоже в избытке, — Рика показала на залежи разномастных коробок в другом конце комнаты. Ему было чем угостить любимую девушку. При этом я никак не могу взять в толк, что за человек жил в этой комнате. С одной стороны —наблюдаем почти армейский порядок: даже коробки с конфетами разложены по размеру, стол можно показывать, как образец для первокурсников. Но совершенно иная картина вырисовывается, если мы заглянем в платяной шкаф.

Рика распахнула дверцу шкафа жестом фокусника. Вил подумал, что чародейка уже успела сунуть туда нос.

В шкафу царствовал хаос, единый и неделимый. Все вещи, а их было много, очень много, были свалены как попало, скомканы и переплетены в некие противоестественные клубки.

— Как в одном и том же человеке могут одновременно уживаться такой любитель порядка и сторонник запихивать свои, отнюдь недешёвые, вещи кое-как! — Рика не без отвращения указала на грязный белый носок, подобно языку, высунувшийся из груды одежды.

Коррехидор задумался.

— Возможно такое лишь в одном случае: в комнате и в шкафу порядок наводят разные люди.

— Интересно, какие? — Рика закрыла шкаф и переместилась к книжной полке, инородным телом выделявшейся среди будуарно-детской обстановки, — ведь жил Кензи в гордом одиночестве.

— Я полагаю, что шоколадный принц нанимал кого-то для уборки комнаты. Следить за носильными вещами ему приходилось самому, а делать этого он либо не умел, либо не желал. Любопытно было бы поговорить с тем парнем, который жил вместе с ним прежде. Надеюсь, он сможет нам рассказать о погибшем. Ну, и с его друзьями тоже неплохо было бы побеседовать.

Рика бросила взгляд на часы.

— Если в Кленовом институте такие же порядки как были у нас в Академии, то через десять минут наступает время обеденного часа.

— У нас университете давали полтора.

— У нас — ровно час. Думаю, в Кленовом институте также есть время обеда. Используем его, чтобы побеседовать со студентами.

Комендант Саюси подтвердила их предположение об обеденном времени, и о том, что часть студентов пользуется трапезной, а некоторые предпочитают перекусывать тем, что им прислали родители, или же они сами сумели закупить во время выхода в город.

— Первым и вторым курсам выходить за пределы территории строго воспрещается, — пояснила она, предвосхищая вопросы собеседников, — а вот третьекурсники и выпускники обладают привилегией выходных дней. Они могут ездить в гости к родным, встречаться с семьёй или проводить время по личному усмотрению. Необходимо только возвратиться до десяти часов вечера. В каникулярное время многие разъезжаются по домам, но некоторые остаются тут.

— И что будет, если студент опоздает? — спросила Рика, которой вспомнились строгие порядки в Академии магии, — я имею ввиду выходные дни.

— Во-первых, — загнула палец госпожа Саюси, — он лишается привилегии свободного выхода. Наказание может продолжаться от нескольких недель до семестра. Во-вторых, — второй палец улёгся на ладонь, — накладывается денежный штраф и вся группа, в которой числится нарушитель исключается из списка, дающего право ходить по золотым дорожкам. В их распоряжении остаются лишь кирпичные дорожки, которые заведомо менее престижны, чем золотые. Сам же нарушитель передвигается по позорным серым дорожкам. Таким образом воспитывается ответственность за принадлежность к коллективу и послушание. Воспитание верноподданных Кленовой короны — одна из важнейших задач нашего института.

— Так у вас даже тропинки в саду имеют свою иерархию! — удивилась Рика.

— А как же? Отличников и дисциплинированных студентов необходимо поощрять реальными благами. Только так они могут служить образцами для подражания. Право ходить по золотым дорожкам сразу выделяет студента из общей массы.

Бывшим соседом погибшего Кензи оказался парень, лишь совсем немного не дотянувший до определения «высокий». Симпатичный, правильные черты лица, волосы красивого светло-каштанового оттенка, что при смугловатой коже и глубоких карих глазах создавало интересное сочетание. Он обедал в одиночестве за столом у окна.

Комендант Саюси прошествовала между столами, окидывая хозяйским взглядом трапезную, и многозначительно кашлянула, привлекая внимание парня. И, как только он оторвался от супа и поднял на неё глаза, сказала:

— Савара, тут с вами желают побеседовать представители Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя.

Савара удивлённо округлил глаза.

— В связи с чем?

— Они сами тебе об этом скажут, — тоном обвинителя в суде ответствовала она.

— Но я, — парень поднялся, держа в руке ложку.

— Сядьте, — мягко проговорил коррехидор, — наш разговор носит неформальный характер. Мы просто зададим вам пару вопросов относительно вашего бывшего соседа.

— Понятно, — кивнул Савара, усаживаясь назад и кладя на стол ложку, — естественно, я бы мог догадаться сразу. Умерли двое студентов, и вы разбираетесь во всех обстоятельствах произошедшего.

— Откуда вы узнали о происшествии? — Рика села напротив.

— Кленовый институт — закрытое сообщество. Вовне о нас мало что просачивается, зато внутри слухи распространяются с молниеносной быстротой, — он пожал плечами, — все уже знают, обсуждают, но виду не подают. Парное самоубийство — вполне себе достойный повод для сплетен.

— От кого услышали лично вы? — коррехидору нарочито дружелюбный тон студента не особо понравился.

— Да боги его знают! Не помню уже. Утором кто-то вбежал в аудиторию и рассказал, будто бы на заднем дворе нашли два трупа. Натурально, сперва никто не поверил, посчитали дурацким розыгрышем. Но потом розыгрыш обернулся самой настоящей трагедией. А болтали всякое: кто про гэнроку, кто про случайность. Вроде на звёзды полюбоваться влезли, да упали. Некоторые, из тех, кто особо недолюбливал Кензи, вообще про рок и фатум твердили. Мол, ему и так боги благостей по самые уши отсыпали, вот теперь и пришлось расплатиться.

— Вы три года жили в одной комнате с Ютако Кензи, — Вил с сожалением подумал о времени, что они продолжают впустую растрачивать в этой обители знаний, — что о нём вы можете сообщить в связи с его смертью?

— Не могли бы уточнить, что именно я должен сообщить господам офицерам? — вопросом на вопрос ответил Савара, — вряд ли вам будет интересно узнать был ли погибший знатным неряхой, или храпел ли он по ночам.

— Нам нужно знать, каким он был человеком.

— Понятно. Ютако Кензи был каноническим сынком богатых родителей, который родился с парой-тройкой серебряных ложек во рту. Любимец матушки. Вы наверняка успели побывать в святая-святых на четвёртом этаже и видели весь этот фиолетовый ужас?