Эти слова несколько сгладили углы и поселили в душе Путника небольшой покой. Значит, всё не зря… Ему нужно быстрее обучиться всему, что только можно, чтобы хотя бы противостоять Винтерс, когда будет на то время.

— Эм… Как мне к вам обращаться? Мы ведь это не обсуждали даже…

Как хочешь. Мне без разницы.

— Тогда… Наставник. Если сюда придёт величайшая лгунья. Что вы будете делать? — из любопытства спросил он. Ему уже довелось видеть, как его учитель сражается за него против другой Катастрофы… Хотя, вряд ли только из-за него. Ему в целом не нравится вся увертюра Эллен.

Величайшая лгунья… Я не застал времена, когда она буйствовала и не видел момент заключения. Если она придёт с плохими намерениями, я буду вынужден спровадить её.

— Хах… Будьте уверены… Она точно придёт, чтобы навредить. Ей нельзя доверять, даже допускать мысль об этом нельзя… Чудовище в женском обличье. — слегка посмеялся Путник с каким-то спокойствием на душе. Наверное, давненько ему не приходилось рассказывать кому-то о своих проблемах.

И правда. В этом проклятом мире едва ли ты кому-то можешь такое рассказать.

Но ты доверился мне, хотя я и Катастрофа. Я вижу твою ненависть к подобным мне. Что именно заставило тебя довериться именно мне?

Путник положил голову на подушку и выдохнул.

— Вы мне кажетесь другим. Вы…

Ты знаешь меня.

Перед его глазами появился блокнотик.

И, кажется, знаешь обо мне чуть больше, чем другие.

— Ха-ха… От Катастроф ничего не скроешь. Наставник, если выдастся у меня возможность, я бы хотел помочь вам искупить хотя бы часть грехов.

Тот отвлёкся от чтения и взглянул на него. Такие слова больше походили на бред сумасшедшего. Сделанного не воротишь, ничего не изменишь. Каким же образом ему искупить грехи? Одно лишь его существование — уже грех.

— Если у меня получится победить Эллен и всех-всех… Тогда вы будете учителем величайшего спасителя. Не так ли? — на его губах появилась слабая улыбка. — Разве этим не искупите часть грехов?

Я не желаю искупления. Я полностью принимаю их…

— Да-а-а… Но ошибки на то и ошибки, чтобы их как-нибудь исправлять… — усталость уже брала верх, из-за чего последние слова человек чуть ли говорил не шёпотом.

Копьё разложения сидел на кресле. Он не знал, как реагировать на эти слова, ведь давно со всем смирился.

Ошибки. Есть ошибки, которые нельзя исправить или изменить. Если кто-то говорит обратное, то он больше похож на лжеца и глупца, считающим себя мудрецом или познавшим какую-то тайну жизни. Но, возможно, в каком-то роде они правы. Что бы ты ни сделал в прошлом, в настоящем есть какие-то способы сгладить последствия.

Не осталось ничего, что ему надо защищать. Все погибли, все ушли, все исчезли, осталось только он… Старый, опустошённый, никому ненужный отшельник.

Взгляд Катастрофы переместился на книгу в руках. Сказки. В сказках частенько отсутствует логика или что-то действительно серьёзное. Там всё красочно, ярко, по-доброму и без крови. Герои, рыцари на белых конях, злодеи… По пути к главной цели они, может, и совершают ошибки, но результат… Да, результат…

Его путь уже не исправить, однако попытаться изменить грядущее будущее… Ещё возможно. Захлопнув книгу, старый воин впервые за долгое время погрузился в тяжёлые размышления.

***

— Поднимайся! Вставай же! Ну же! Быстрее, пока есть ша!.. — голос резко прервался.

В ушах встал дикий звон, который мешал сконцентрироваться на происходящем вокруг. Мужчина схватился за голову, качаясь из стороны в сторону. В глазах темнело, что-то перед ними мельтешило, постоянно напрягая и без того загруженные мозги.

— Угх!

Он упал на колени. Через какое-то время наконец пришла ясность ума. Чужие голоса, звоны клинков, глухие звуки падения тел на землю, всё это ударилось в слух, заставляя голову работать на полную катушку.

Точно. Сейчас этот солдат находится на поле брани, где схлестнулись две армии в переломной битве. Его родина под угрозой и ему нельзя сдаваться. Нельзя смотреть на землю, на реки крови, что растекались под ногами воинов. Взгляд оного нашёл лежащий меч, после чего рука судорожно ухватилась за рукоять.

Поднявшись на ноги, человек огляделся по сторонам. Вокруг царил полный хаос. Создавалось впечатление, что каждый был сам за себя. Тут и там погибали люди. Их резали, разбивали на куски, давили сапогами, а в небе пылающими кометами пролетали снаряды катапульт. Эти раскалённые куски камня влетали в толпы, вызывая мощные взрывы, раскидывающие всех, кому не повезло оказаться к ним слишком близко.

— За Энкию! Вперёд, братья! Защитим нашу родину! За родных! За друзей и товарищей! — разразился громогласный голос, сопровождаемый появлением знаменосца.

— Точно… Энкия… Моя родина… Я должен бороться… Я должен защитить всех… Я должен… — контуженный солдат наконец пришёл в себя, в его взгляде проявилась решимость. У него есть, что защищать, а значит, падать ещё нельзя.

Его тело понесло прямиком в самую гущу битвы. Там враги прорывались через ряды товарищей. Если их не сдержать, то не далёк тот час, когда они пройдут за спину! Достигнув места, он моментально поразил первого оппонента в грудь, после чего поразил горло второго, третий попытался атаковать сверху-вниз, однако его отправили на землю пинком в грудь.

Четвёртый оказался сбоку, он размахнулся алебардой в надежде отрубить руку воину. Лезвие клинка резко показалось на пути таким образом, что удалось отвести выпад в сторону.

Во взгляде нападающего проявилась тень удивления, а после злость, ведь в его грудь вошло хладное оружие.

За спиной солдата раздались душераздирающие крики. Обратив на это внимание, прямо на его глазах защитника Энкии разорвало на куски массивным молотом. Показался какой-то особо сильный противник, закованный в полностью латную и закрытую броню чёрного цвета. Прямо перед ним рухнул раскалённый камень, раздавливая все препятствие с невероятной лёгкостью.

Кровь, раскалённый металл и чужие органы разлетались с завидной скоростью.

Было страшно. Невероятно страшно, но и от того же вскипала злость. Даже не за павших союзников, совсем нет. Ужас приходил от осознания того, какой кошмар будет для близких, когда некто подобный ворвётся в их дом, чтобы… Убить.

Не успел он подумать о рациональности своих мыслей, воин на полном ходу ломанулся к этому поистине сильному противнику. Его размеры составляли, скорее всего, два метра, величина молота позволяла ему с лёгкостью размазывать чужие кишки по земле. Эта махина попросту ходила по полю битву и давила всех, кто осмелился бы напасть!

Несмотря на огромную опасность, мужчина не собирался оставаться в стороне. Его тяжёлый взгляд был прикован к ублюдку, который разбил голову очередному солдату.

Как будто бы почувствовав на себе пронзительный взгляд, гигант развернулся к нему. Их взгляды на пару мгновений пересеклись. В одних решимость защитить, а в других… Решимость уничтожить.

Они наконец сблизились. Молот полетел к цели на большой скорости и тяжело ударился об землю. Жертва отпрыгнула в сторону, после чего произвела колющий выпад.

Соперник быстро среагировал, отступая в сторону, а затем отходя назад, попутно с этим перехватывая молот двумя руками и возвращая к себе. Отличная реакция позволила ему нанести новый выпад в попытке достать до тела, но молот лишь шёркнул по доспехам, оставляя на них небольшую вмятину.

Сам же воин в тот же момент атаковал сверху-вниз. Его меч скользнул по доспеху и поразил воздух. Да. Точно. Тяжёлые латные доспехи тяжело пробить таким оружием. Ему следует целиться в сочленения, чтобы поразить важные места, однако же… Ему влетел кулак.

Удар был таким, что аж зазвенело в голове. Его повело в сторону, меч вылетел из рук, ноги подкосились, из-за чего он завалился на кровавую землю, прямиком в лужицу чей-то крови.

В таком положении у него мало шансов на победу. И что будет дальше? Лишь тьма? Именно такой будет его смерть? Настолько бесславно и… Глупо? Он никого не смог защитить, никого не смог уберечь… Эти проклятые войны начинаются и продолжаются всякий раз, когда у людей появляется возможность. Короли стремятся к власти, пока обычный люд пытается банально выжить. Сколько уже можно?