— Он желает смерти одного Земного алхимика, тот держит лавку в Вайсе и…

Ведение принялось рассеиваться, тускнеть. Пока совсем не растаяло.

«Алхимия… что-то новенькое…» — подумал я, отметив, что давненько ко мне не являлись воспоминания Марка.

Черныш рассеял дымную энергию, и она растеклась по телу, а боль отступила. Я распластался по полу и подумал, что скверно не иметь власти над телом. Декс, притаившийся где-то в глубине, Черныш, способный манипулировать моей энергией. Чем же я это всё заслужил? И как мне от этого избавиться?

«Выполни обещание, не более…» — ответил Черныш.

Великолепно! Я теперь даже подумать тайком не могу!

Неожиданно надо мной показался заяц, тот, золотоглазый, со странной манерой речи. Он рассматривал меня так же бесстрастно, как и разговаривал.

— Ты как? — спросил он.

— Беспокоишься или интересуешься? — спросил колко я.

— Интересуюсь. Ты мне никто. И даже хуже.

Ну, по крайней мере честно.

— Зачем тогда спрашиваешь?

— Ты можешь быть полезен, — всё также спокойно ответил он, — Я знаю. Ты силён. Видел. Слышал. О тебе говорят.

— Значит, я таки обрёл популярность. Спасибо маме, папе… — начал я, но он меня перебил.

— Оставь. Ты всё понимаешь. Один не выживешь. Не победишь.

— Уверен, до этого же как-то справлялся, — с улыбкой сказал я.

— Нас было семьдесят. Сколько осталось. Видишь сам, — пожав плечами, ответил он, — Один раз ты смог сбежать. Сможешь и второй.

— Какая невероятно безосновательная вера в совершенно незнакомого зайца, — сказал я, но подумал, что контакт пошёл, — И что обо мне говорят?

— Это не важно. Важнее. Что ты можешь сказать о себе? — спросил он и сконфузился, довольно интересный заяц, — Отвечу после того, как ответишь ты на мой вопрос.

— Задавай.

— Вы ведь вместе с матерщинником, громилой и беременной с самого детства?

— Всё верно.

— Лет семь вам было примерно столько. Помните что-нибудь до этого?

Он задумался, веко его немного дрогнуло, наконец на лице отобразилось хоть что-то.

— Нет, они тоже. Мы уже говорили. Об этом.

«Вот оно как. Значит, обезьян и над ними поработал, — понял я, — Отлично. Просто замечательно! Это значит, что они как минимум сильнее остальных. И у них могут быть интересные способности, как у Алема или Литы, — я всмотрелся в его ясные золотистые глаза, — Но он мне не расскажет. Пока не расскажет. Но мне нужно склонить их на свою сторону. А тут он сам в капкан бежит».

— Как ты сбежал? — спросил он.

Я решил, что утаивать нечего уже не следует. Хищникам всё уже известно благодаря усилиям Михаэля. А мне это может весьма повысить репутацию и шансы на… хм… Они с каждым боем будут становиться всё сильнее и сильнее. А до пробуждения сила куда лучше отражается на общей мощи, как я понял.

«Ха-ха-ха! Я придумал! Чертовски дерьмовый вариант! Мне нравится! — рассмеялся я про себя, хотя на лице не отразилось и улыбки в глазах, — Мятеж! Чёртов мятеж! Других зайцев уже должны были вернуть в бараки. Эти уже должны были понять принцип энергии и её поглощения, как и осознать, что они не более чем корм. С небольшой, сильной группой мы вполне можем пробиться. А ещё лучше, если будет несколько отвлекающих, в расход» — быстро обретали очертания образы плана.

— Ну что, зайки? Пришли в себя? — послышался грубый голос надзирателя.

Я приподнялся на локтях и увидел, как из темноты выходят восемь хищников в стандартной средней броне. Тигриды, львиды, пара волков и рысь. Они с улыбками смотрели на невольников сквозь прутья, будто коллекционер, наблюдающий за бабочками. В их глазах плясали искры, и один потирал пах.

Уже пришли, значит, не только гиениды и Рихан не брезгуют подобным.

— Сегодня некоторым из вас придётся ещё поработать! — бросил он и махнул головой.

Волк пошёл отпирать дверь.

— Та-а-к! Один, два, четыре! Ну что ж такое! — воскликнул он обижено.

— Кому-то придётся поработать за двоих! — вторил ему львид с скудной гривой.

— Ха-ха-ха! — разразились смехом остальные.

— Перн, Зит, помогите Лексу! Тащите сюда заячьи попки! — приказал тигрид, несомненно, являющийся главным среди них.

Я начал вставать, а золотоглазый положил мне руку на плечо.

— Не двигайся. Будет хуже. — сказал он.

— Какой умный зайчик! Верно, Наирины ублюдки, только попробуйте! Тут же шейки переломаем! — проревел с омерзительной улыбкой тигрид.

«Да я и не планировал лезть, — подумал я, — Но теперь я обрёл более чёткие очертания плана, — с радостью отметил я, — И эти несчастные женщины мне в этом помогут».

В это время волк и рысь вытаскивали зайчих из камеры, никто не сопротивлялся. Даже беременная, вся в слезах и соплях, шла наружу. Думается мне, если бы громила был в себе, им бы это так просто не далось. Только последняя, весьма симпатичная для зайчихи женщина, хваталась за грузного зайца со горизонтальным шрамом на морде.

— Нет! Прошу! Не надо! — кричала она.

— Умоляю вас! Я сделаю всё что угодно! Не надо, не трожьте её! — кричал он.

А в это время все отвели взгляды, спрятали глаза. Только я и золотоглазый смотрели на развернувшуюся драму. Как бы ни были жестоки законы этого мира, я не могу к этому привыкнуть. Я далеко не добрый парень, но это просто… слишком. Но сейчас лезть в это дерьмо сродни самоубийству. Я легко подавил в себе желание вступиться за эту несчастную, её боль не станет причиной моей гибели.

«Но вас, доблестные хищники, я запомнил», — подумал я, всматриваясь в их морды.

— Долго ещё будешь возиться? — спросил тигрид.

— Да съ***сь ты уже! — рявкнул волкид и со всего маху саданул зайца по голове, так что та аж вывернулась, а руки выпустили возлюбленную. — Наконец-то!

Он пытался встать, моргал, не мог прийти в себя. Ноги его не слушались, руки хватались за воздух. Но продолжал попытки, хлопая ртом, словно рыба.

— Эй, Лекс.

— Чего? — отозвался волкид, волочивший зайчиху.

— Возьми его с собой. Пусть смотрит, как я с ней играю, — с жуткой гримасой сказал тигрид.

«Вот же мразь. Что он, что Рихан. Каждый из них упивается своей ничтожной силой и властью, — думал я, сжимая кулаки, — Она разъедает их мозг, стирает жалость и сострадание… Вот что делает сила, даже крохотная».

Рысь подхватила зайца и закинула на плечо, выходя из камеры.

— Через пару часиков вернём! Не скучайте, ха-ха! — сказал тигрид, — Закрывай их!

И тут зашевелился громила.

— Что тут.? — он разлепил глаза, — Происходит.?

И я видел, как его глаза встретились с взглядом беременной зайчихи. Как гигантские ручища раздулись, каждая вена выступила на теле. А на лицо забралась маска… истинной ярости, бога гнева.

— Похоже. Сегодня не их день. — сказал золотоглазый и выпустил когти.

— Ну, еб*ть, вам хана! — бросил короткоухий, и у него в руках откуда-то появился нож.

— Закрывай! — крикнул тигрид, словно почувствовав грядущее.

— АААААА-ААА!!! — пространство разорвал яростный рёв, неспособный принадлежать зайцу.

— Фух.! — выдохнула Санрея, утирая лоб, хотя её тело было сухо и всё необходимое перетаскивал Дружок.

За несколько недель площадка на вершине её личной каменной ладьи кардинально изменилась. Вынесено было практически всё, стояли лишь два каменных саркофага со сложной системой трубок, ёмкостей и бочек. Ей пришлось потрудиться на славу ради Марка! Но ради любимого ей было нечего не жалко!

— Думаю, мы можем приступать, Дружок! Все защитные чары установлены, ловушки готовы к бою! Теперь это место ещё более невидимо и неслышимо, нечуемо и вообще…! Я молодец! — с гордостью проговорила она, никогда не страдая от излишней скромности.

— Хозяйка молодец! Молодец! — прогавкал громадный мужчина.

Санрея с нежностью своих блёклых, пустых, как мёртвой рыбины глаз посмотрела на него. Подошла и почесала того за ухом, да так, что он заколотил по полу ножищей и присыкнул в штаны от удовольствия! Хороший мальчик! Хозяйку любит! Хозяйку не оставит!