— Господин… — тихо сказал Грент Фрайс, стоя у дорого украшенных дверей в покои наместника. С той стороны лились возбуждённые стоны и тихое пыхтение.

Ему было поручено взять побег невольников под свой личный контроль. И докладывать непосредственно наместнику! Он недоумевал, откуда у столь высокого лица интерес к такому пустяку. Но, как хороший и верный подчинённый, он беспрекословно выполнял приказы вне зависимости от собственных желаний и возникающих вопросов.

«Сначала приказ выполняется, и лишь затем обсуждается» — постоянно вспоминал он слова, будто выбитые у него в мозгу после многих лет в имперской армии.

— Долго он уже так? — спросил он у двух Масок, стоявших по двум сторонам дверей, и сглотнул.

Но те даже не повернули голов, прикрытых блестящими масками — тигра и волка. Они не подчинялись никому кроме наместника. И даже если вопрос задавал он: глава разведки, самый высокопоставленный орлид города и весьма уважаемый Золотой гражданин. В ответ слышалось лишь ровное дыхание и безразличное молчание.

— Ладно… — прошептал он и вновь постучал в двери костяшками пальцев. — Господин… Грент Фрайс с докладом…

Ему не раз приходилось бывать на поле боя. О чём свидетельствовал его клюв, точнее — оставшаяся половина клюва. И также красноречиво — железная лапа, заменившая родную, потерянную во времена Второго Священного похода. Сначала он сражался как солдат разведки, зачастую забиравшийся очень далеко за линию фронта, в самый тыл. А затем и как офицер и командир, что железной рукой вёл в бой сотни птицлингов и часто шёл в одном строю с ними.

— Спокойно. Дыши. Ты выполнил приказ. Нужно доложить. — повторял он про себя, тихо, шёпотом.

Но сколько бы он не увидел за свою жизнь смертей, пыток, разрушающих душу и разум сражений, приносивших за собой устеленные трупами поля. Он не мог заставить себя… не бояться… Ариса Крима.

Он вновь постучал, стукнул два раза, и стоны за дверью стихли. И в то же мгновение накатила слабость. Грент с силой напряг единственную ногу, сжал клюв, да так, что выступили острые края челюсти.

«Сейчас позовёт, сейчас позовёт. Держи себя в руках! Ты кто, мать его! Сука!» — мужался он до той поры, пока не услышал.

— Войди…

Желание сбежать накинулось на него, словно пантера на буйвола! Страх вгрызался в его, казалось бы, закалённый, бесчувственный мозг! Он коснулся дрожащей ладонью дверной ручки и нахмурился, открывая дверь. Свет множества свечей ударил ему в глаза, он зажмурился, опустил голову. Шаг, второй. Послышался скрип кровати. Грент заморгал, глаза привыкали к свету, и он поднял голову, сжимая кулаки, заставляя себя.

— Господин наместник, я… — начал он и тут же сбился.

На кровати лежали две белые медведиды. Глаза, наполненные болью и страхом, были выпучены, из самых краешков вытекала кровь.

«Мертвы! Я же только что слышал…» — задумался он и тут же резко перевёл взгляд на наместника. Сердце сжалось.

Он был полностью обнажён. На шее весел медальон, не именной, странный, огранённый в форме капли изумруд. Переплетения мышц казались жуткими, чудовищными, словно живой доспех. Вены подобно изощрённой системе корней покрывали конечности синими щупальцами, едва не светящимися от пышущей энергии души. Пугающее тело покрывали сотни шрамов. Грент безошибочно узнавал их природу: боевые, от болезней или пыток. Но многие на теле наместника были непонятны ему, ровные, чёткие, почти бесследные. Таких он никогда не видел.

— Мои гостьи с севера, — заговорил наместник жёстким, тяжёлым голосом, объясняя, что за мёртвые женщины в его кровати, — Им казалось, что грабить мои торговые суда — хорошая идея. Но, благо… — он сделал несколько шагов навстречу, — Я сумел их переубедить.

— Аа-ах! — вскрикнул Грент.

На него навалилась неведомая сила, вдавливала в пол, сгибала колено! Он рухнул, железный сустав царапнул паркет! Каждый внутренний орган, казалось, стремится вылезти через зад!

— Скажу тебе, они не отличаются любовными умениями, изысканностью или нежностью. Но сполна компенсируют всё это — страстью и пылом! — сказал он всё так же жёстко, — Но этого оказалось недостаточно, чтобы искупить их преступления. И я не вправе даровать им жизнь, ведь на то лишь воля Дигора, — он вытянул руку и ухватился пальцами за обломок клюва Грента, — Как думаешь, Кирак была бы более милосердной? Или, может, она бы выбрала более подходящее решение?

Грент не мог оторвать взгляда от глубоких, тёмных глаз наместника. Пустота, бескрайнее небытие — вот что он в них видел. Его мозг судорожно пытался найти ответ. Но не мог, мысли путались, спотыкались. Потоки разума будто обратились в желейные реки, тягучие, медленные.

Он только и смог прохрипеть:

— Про…шти…те…

Наместник ухмыльнулся и убрал руку. Развернулся и пошёл к кровати. Взгляд орлида зацепился за два изогнутых шрама на спине наместника, почти одинаковых, параллельно утекающих рядом с лопатками.

— За что ты извиняешься? — спросил наместник, стягивая медведиц на пол, он делал это руками, — За поражение своей богини? Или за своих зорких собратьев, что так долго искали беглецов? За свою некомпетентность? А может, за этот несправедливый мир?

Орлиду нечего было ответить, он молчал, отпустив голову. Стыда он не испытывал. Только страх. Холодный ужас, пропитывающий душу. Он уже не искал его источника, природы этого, казалось бы, позабытого чувства. Только хотел поскорее покончить со всем.

— Господин. Беглецы пойманы. Только… — он вновь запнулся, страшась вызвать гнев наместника, но, сглотнув, продолжил, — пойманы не все.

Арис Крим сел на кровать и положил локти на колени. Он не говорил, казалось, обдумывал что-то.

«Он прикончит меня. Точно прикончит, — думал Грент и вспоминал свою малютку Шайю… Она останется одна из-за каких-то беглых зайцев! Бл**ь! — Нет. Я сам виноват, расслабился в тепле. У гражданской кормушки. — осознавал он. — Я должен заслужить одобрение! Исправить всё!» — решил он.

— И кого вы упустили? — наконец спросил наместник.

— Господин, я всё исправлю… Простите ме…

Треск! Чавк!

— ААА! Нога! — закричал орлид и тут же схватился руками за клюв, не давая себе продолжить.

Кость вышла из плоти рядом с коленом и торчала окровавленным обломком! Её острый край почти касался коленной чашечки! Орлид смотрел на неё и почувствовал, что сознание утекает!

«Нет! Упаду, он точно убьёт меня! — вспыхнула мысль. — Продолжай! Говори! Ради Шайи!»

Он убрал трясущиеся руки от клюва, лицо исказилось гримасой боли. А наместник с интересом, всё так же с локтями на коленях, наблюдал за ним. Грент сжал кулаки до хруста суставов и заговорил неровно, сбивчиво, но уверенно.

— Ушёл один невольник! Слепец! Ему не выжить в джунглях! — вспышка боли озарила разум, он почувствовал подступающую тошноту и попытался отправить энергию души к ране, но потоки не подчинялись ему, будто взбесились. — Ещё один мёртв. Двое других пойманы — боец Декс и лекарка Лита! Ар-р… — боль терзала, мешала говорить.

— Вот так, теперь ты похож на офицера. Чётко, по делу. Продолжай. Расскажи, что за свет видел весь город? Каковы потери? Поймали ли сообщников? — спокойно задавал вопросы наместник.

Холодный пот стекал по орлиной морде, капал на ногу, щипал рану! Лицо Грента побледнело, в глазах двоилось, ему казалось, будто его энергия утекает из тела. Но, собрав волю, он продолжил:

— Зайчиха… Она, похоже, пробудилась.

— Интересно. — прошептал наместник.

— Погибли два младших патрульных — оба первой Сферы, неофициальный чародей и два надзирателя, тоже первой Сферы, — проговорил орлид, замолк на мгновение, скривившись от очередного импульса боли, и продолжил: — Двое надзирателей задержаны также…

— Что за надзиратели погибли? — спросил наместник.

Грент на мгновение задумался: какое дело наместнику до вшивых надзирателей? Но сразу же ответил: