–Я домой хочу, —прошептала Аня, глядя на сына, спящего на ее руках. —Не буду тут жить, всё надоело. Лучше с бабкой, которая меня не любит, чем с этой Клавкой дурной.

Пока дома никого не было, Аня встала, прижала сына к груди и отправилась к отцу с матерью, проситься обратно. Не обсудив этот момент с Федей, она была уверена, что если мать пустит, то и Федя перейдет к ним навсегда. По дороге Аня встретила одноклассниц, поболтала с ними, выслушала, какая она смелая, что так рано стала матерью. Надо же, изменили своё мнение насчет Ани, а зимой отворачивались от нее, сторонились, будто она заразная. Попрощавшись с девчонками, Аня двинулась дальше. Заметив издалека отца, идущего со стороны мастерских, Аня помахала ему. Тимофей остановился, присмотрелся. Чем ближе подходила Аня, тем улыбчивее становился Тимофей.

–В гости идешь? —крикнул он, радуясь, что сейчас впервые увидит внука.

Аня не ответила. Прибавив шагу, она чувствовала, что отец точно скажет «оставайся», и жизнь Ани станет прежней. Почти.

–А мы на той неделе Гришу в армию проводили, – в голосе отца появились нотки грусти. —Чего не пришла? Он же приходил к вам, чтоб позвать на проводы.

–Что? —Ане показалось, что она ослышалась.

–Гришу, говорю, в армию забрали. Весело было, ребята приходили провожать. Правда, посидели недолго, а потом ушли в клуб.

Аня смотрела на отца и не понимала, почему ей никто не обмолвился об этом – ни Федя, ни Лиля.

–Ну пойдем. Там мамка с бабушкой блины обещали. Сейчас угостишься.

Они вошли в хату, и Аня сразу напоролась на колкий взгляд бабули, которая сидела за столом и макала свернутый вчетверо блин в сметану.

–Явилась, —вместо приветствия бабуля фыркнула, – не запылилась, – и откусила половину блина.

Сметана размазалась по бледным губам и капнула на сморщенный подбородок. Старушка вновь опустила остаток блина в розетку с густой сметаной.

–Садись, угощайся, —пригласил к столу отец, – а я сейчас за Светланой схожу.

–А что, у Кучкиных не кормят? —Жуя, спросила бабушка. —Теперь у тебя другой дом есть, вот там и харчевайся.

Аня покосилась на бабулю. Маленький Семен, почувствовав тяжелую энергетику, неожиданно заплакал.

–О! О! —заерзала на табурете Вера Петровна. —Разорался! Нечего тут визжать. Ты не у себя дома. —Сказала она несмышленому младенцу.

–У себя, – подчеркнула Аня, глядя на бабушку исподлобья.

–Ага, прям у себя, – ухмыльнулась старушка, засунув в рот кусок блина, – ты теперь тут никто. Ушла, так и нечего сюда приходить. Тут твоего ничего нету. А вот то, что Светка тебе тогда тарелку с ложкой отдала, так это – мои. Чтоб вернула, я не для тебя всё это покупала.

Аня нахмурилась. Бабушка так и не изменилась с тех пор, как она видела ее последний раз. Все такая же скряга ворчливая, сидит и косится, словно не внучка с правнуком пришла, а какая-то незнакомка с улицы. Через минуту вернулся отец, привел мать. Светлана внимательно посмотрела на дочку, затем опустила глаза на внука.

–До чего ж хорошенький, —улыбнулась она и взяла мальчонку на руки.

Семен замолчал, а до этого кряхтел, сменив крик на недовольства. Видимо, пытался что-то объяснить вредной старушке, которая выговаривала его маме. Улыбнувшись бабушке, Семен пролепетал на своем непонятном языке, и Светлана пустила одинокую слезу.

–Ну вот, не Гришка, так ты, сделала нас бабкой и дедом.

–Велика заслуга, —прошамкала Вера Петровна. —Это дело нехитрое, чтоб юбки задирать. Вся в твою породу.

–Мам, —заговорила Аня, обращаясь к Светлане, —я хочу тут жить.

–Как так? —Удивилась Светлана, взглянув на дочь.

–Плохо мне там. Очень плохо.

–А-а-а-а, —разинула беззубый рот старушка, —работать не хотим, так заставляют, вот тебе и не нравится.

–На меня Клавдия Степановна орет всё время. Всё я не так делаю, постоянно она ко мне цепляется.

–Клава… да, она такая нервная. – чуть слышно сказала Света. —А Федя, что?

–Так!! —поднялась с табурета Вера Петровна. —Это что тут за собрание? А меня кто-то спросил? Тимофей! Я мать тебе или не мать?

–Мать, —насторожился мужик.

–Слушаться мать должен?

–Должен.

–Так слушай, раз уж ваша Анька смолоду решилась на похабное дело, то пусть, как полагается, идет обратно. К свекровке своей! А у меня тут не общежитие, чтоб еще и Федьку какого-то подселять! Да и этот мальчонка мне тут не нужон! Могу я на стрости лет пожить спокойно, чтоб спокойно помереть?!

Аня посмотрела сначала на отца, который опустил глаза в пол, затем – на мать. И говорить нечего, против сварливой бабки они не пойдут.

–Ну и ладно, —твердым тоном сказала Аня, забрала у мамы Семена и вышла на улицу.

Из дома послышался торопливый голос отца, потом – бабушки. Мать молчала. Видимо, боялась перечить свекрови. Чем быстрее говорил отец, тем громче восклицала бабуля, доказывая, что Аня опозорила их семью, поэтому должна уйти и не мозолить глаза. Вздохнув, Аня поплелась обратно, в дом свекрови. Шагая по пыльной дороге, молодая мать чуть не плакала, потому что понимала – никому на этом свете она не нужна. Вообще никому. А Федя? Может, спросить у Феди, что он думает насчет переезда? А лучше вообще уехать из этой деревни и никого не видеть. Только Аня, Семен и Федя…

Ступив на порог свекровкиного дома, Аня прислушалась к разговорам, доносящимся из кухни. Кажется, Клавдия Степановна ссорилась с Федей, который то повышал тон до крика, то понижал его до минимума. Но Клавдия Степановна не уступала сыну, стараясь перекричать его.

–Хватит с меня! Устала! Надоело! Сил моих больше нет! Еще раз эта малолетняя забрюхатится, я тебе сама твой отросток в узелок замотаю!! Тебе девок в деревне мало? Бери любую! Те хоть постарше и поумнее, сами, если что, избавятся от семени!

–Что ты такое говоришь, мам?! Зачем ты всё это мне говоришь? – нервничал Федя. – Я не хочу, чтоб про меня сплетни распускали, а ты меня подставить хочешь!

–Ты сам себя уже подставил, когда на эту девку залез! Ты что, не знал, сколько ей лет??

–Ты не понимаешь, да и объяснять уже надоело.

Федя направился было к выходу, и Аня оторопела, когда дверь чуть-чуть приоткрылась.

–Я больше повторять не буду! —Завопила Клавдия, дернув дверную ручку на себя, и дверь захлопнулась.

Аня продолжила подслушивать.

–Или ты делаешь так, чтоб она сама ушла и молчала про вас обоих, или я…

–Ну и? Что ты сделаешь? Мам, мне не десять уже, пойми. Сам решу, как и с кем мне жить.

На этих словах Федя замолчал, а Аня широко улыбнулась. Федя за нее!! Ура-а-а!!! А бабка говорила, что ни одни сын против матери не пойдет.

–Глупая у меня бабка, а Федя очень даже умный, – прошептала Аня и обернулась, услышав глухие шаги на крыльце.

Это пришел ее отец. И Аня удивилась, увидев его. Тимофей стоял и смотрел на нее виноватым взглядом. Поманив пальцем дочку на улицу, он спустился с крыльца и отошел к калитке. Аня, обрадовавшись, что ее зовут домой, чуть ли не вприпрыжку рванула к отцу. Улыбаясь, она встала перед ним и суматошно сказала:

–Возьми Семена, я за Федей сбегаю.

–Подожди, —замялся мужик, потирая шею сзади. – Бабушка отдает вам свой дом. Можете туда переходить.

–Дом? —изумилась Аня, и радостная улыбка слетела с ее губ. —А почему я не могу жить с вами?

–Понимаешь, —кашлянул в кулак Тимофей и оглянулся, будто опасался, что кто-нибудь может услышать его, —она у нас старенькая совсем. Здоровье уже не то. А у тебя совсем маленький сын. Вот подрастет, придете к нам, а пока…

–Но там даже туалета на улице нет, пап. И колодец там далеко. Огород порос бурьяном, забор упал. Как мы будем там жить?

–Федька – здоровый парень, починит и забор, и крышу. Воды натаскает. Да и ты сама можешь за водой ходить, пока малой спит. —Тимофей вздохнул. —Все ж лучше, чем с Клавкой, —бросил короткий взгляд на окна Клавкиного дома.

–Ладно, —насупилась Аня. —Будем жить в развалюхе, если вы с мамкой домой не пускаете.