— Сегодня ночью.

— Но сегодня ночью я спал сном праведника в лесу и видел чудесные сны.

— Ах, вот как, — понимающе покачал головой полковник. — Значит, поездом ночью вы никуда не ехали, с Павлюком не говорили, в лейтенанта не стреляли.

— Нет. Тысячу раз — нет. И это, мне кажется, нетрудно доказать.

— Очень любопытно.

— Где произошло то, о чем вы говорите? Я могу попросить вас показать мне место на карте?

— Пожалуйста.

По знаку полковника Кочетов подвел Райта к висящей на стене карте.

— Вот здесь, — указал он на пунктирную дорожку.

— А где вы меня арестовали?

— Здесь, — майор перевел карандаш, который служил указкой, в сторону от дорожки.

Джек Райт посмотрел на масштаб карты и снисходительно улыбнулся.

— Господин полковник, а не считаете ли вы, что расстояние между этими двумя пунктами для пешего человека, да еще в мои годы, несколько великовато? Вряд ли его можно было даже пробежать за одну ночь.

— Но его можно свободно проехать на автомашине.

— О, так значит в моем распоряжении находилась шикарная гоночная машина? Ну, это совсем мило. Только я сомневаюсь, чтобы нашлись такие простаки, которые поверили бы подобной выдумке.

Полковник внимательно и с невозмутимым спокойствием выслушивал ответы Райта, при этом по выражению лица его невозможно было догадаться, к каким заключениям приходил он. Ему, опытному следователю, не один раз приходилось вести подобные допросы, во время которых он успевал изучить задержанного, разгадать его тактику защиты, нащупать в ней слабые места. Но как бы арестованный ни ухищрялся, чтобы запутать следы преступления и уйти от ответственности, это не могло помочь ему. Ведь как ниточка ни вьется, но к клубочку приведет, — в кругу друзей любил шутить Алексей Александрович и при этом неизменно добавлял: — Однако... на ниточку надейся, но и сам не плошай.

— Вы тут заявили, что вам нетрудно будет найти доказательства. Но вы ведь, говорите, не знали места происшествия. Расстояние только сейчас уточнили на карте. На чём же тогда основывалось ваше утверждение? — продолжал допрос Чумак.

— На вашем сообщении, уважаемый господин полковник, — любезно поклонился Райт. — Вы назвали железнодорожный поезд, а он не мог находиться там, где был я — в глухом лесу.

Джек ожидал, что его ловкий ответ взорвет полковника и тот «приоткроет свои карты». Однако полковник только кивнул головой, как бы в знак того, что его удовлетворил ответ, и по-прежнему спокойно, не повышая голоса, спросил:

— Тогда возможно вы и к колхозному амбару не подходили?

— Нет почему же? У меня, господин полковник, нет оснований что-либо скрывать от вас. К амбару я подходил. Меня разбудил дождичек. Как назло, кончились папиросы. И я, заядлый курильщик, забыв осторожность, отправился на поиски табака.

— С пистолетом?

— Да, он был при мне. Но, прошу учесть, я находился один в лесу. Ночь. На меня могли наброситься дикие звери. Говорят, в России полно медведей. Согласитесь, господин полковник, что оружие в лесу часто не бывает лишним.

— Колхознице Антонине Измайловой вы выдали себя за сотрудника советских органов государственной безопасности.

— Мало ли что говорит мужчина, находясь наедине с хорошенькой девушкой в лесу. Прошу не придавать этому значения, — с налетом фривольности, ответил Джек Райт и совершил ошибку.

Наивный характер, какой полковник сознательно придавал некоторым своим вопросам, методически притуплял настороженность самоуверенного диверсанта. Легкость, с которой он находил ответы, заставила его изменить свое первоначальное решение, отказаться от каких бы то ни было объяснений, отмолчаться.

— Вы хорошо говорите по-русски. Почему в гостинице вы это скрывали? — поинтересовался Чумак.

— Цель своей поездки в Советский Союз я уже имел честь объяснить вам. В мои планы не входило, чтобы русские знали, что я понимаю их, знаю язык.

— Но это помогло бы вам скорее добраться до «истины», — с откровенной иронией произнес полковник.

— Я не торопился. Причем, каждый работает, как умеет. Возможно, я был не прав.

Алексей Александрович опять удовлетворенно кивнул головой и указал на автоматическую ручку, лежащую на столе.

— Вы не отрицаете, что эта ручка принадлежит вам?

— Если это не копия моей, то не отрицаю, — последовал ответ.

— На ней есть следы ваших пальцев, как, впрочем, и на остальных предметах, отобранных у вас.

— Если это так, как вы говорите, то у меня нет сомнений. Это моя ручка, — вызывающе проговорил Джек Райт, а сам подумал: «Ну, держись, старина, начинается!..»

— В нее вмонтирован баллон с бациллами.

К изумлению Райта, полковник сказал эту фразу таким будничным тоном, словно не придавал серьезного значения сообщаемому факту.

«Что это значит? — подумал Джек Райт. — Полковник не мог не понять, что в нашей игре баллон с бациллами козырный туз! Почему же тогда он так легко его выложил? На что дальше рассчитывал? О нет, доведись Райту, он бы по-другому повел допрос». Однако надо было что-то отвечать.

— Неужели? — озабоченно пробормотал Джек и тут же облегченно вздохнул: — Как хорошо, что я никогда не занимался изготовлением автоматических ручек.

Чумак едва заметно улыбнулся.

— Остается подтвердить, что вы Гарри Макбриттен. Как вы намерены это сделать? — спросил он.

— Право, не знаю. Надеюсь, вы поможете. Справедливость должна восторжествовать.

— Это верно, — согласился полковник и предложил: — Может быть, очную ставку?

— Пожалуйста, — охотно отозвался Джек Райт, которому все же казалось, что его дела не так уж плохи. Силу советской контрразведки он знал. И потому был убежден, что полковник, которого так и не смог разгадать, не верит ни одному его слову. Однако для серьезного обвинения этого было мало. Требовались доказательства, а их, надеялся Райт, следствию нелегко будет добыть. Баллон с бациллами, конечно, служил уликой. Но он цел. Преступление не совершено! Да и готовилось ли оно? Это ведь тоже нужно доказать суду. На каждый возможный вопрос Райт приготовил ответ и не один. Опровергнуть его заявления могли бы свидетели. Но их нет в живых! Колхозница в счет не шла. Ничего дурного он там не сделал. Гнался? Да. Девушка понравилась, хотел поцеловать!..

В Испании при схожем стечении обстоятельств, когда для обвинения Райта не хватало улик, следователь счел лучшим для благополучия своей карьеры вообще не заводить дела.

Здесь на это, конечно, не похоже, но голову вешать рано!..

Так тешил себя Джек Райт, уверенный в своей счастливой судьбе, пока майор куда-то выходил из кабинета, а полковник Чумак листал объемистое дело и перебрасывался короткими замечаниями с сидевшим в стороне Михаилом Тимофеевичем.

Прошло несколько минут, дверь снова распахнулась, и в кабинет, сопровождаемый майором Кочетовым, вбежал Томас Купер.

Он только вскользь глянул в сторону, где сидел Райт, и любезно поздоровался с полковниками.

— А с господином Макбриттеном почему вы не здороваетесь? — вежливо осведомился Чумак.

— С Макбриттен? — удивился руководитель делегации, недоуменно поглядел вокруг и приподнял плечи.— Я не видать Гарри.

— Да вот он, сидит у стены, — указал на Райта полковник.

— Это не Гарри, разочарованно возразил Купер.

Райт не выдержал. Он вскочил на ноги и широко распростер объятия:

— Томас, старина!

Купер отпрянул от него. Лицо иностранца вдруг побагровело. Он присмотрелся к Джеку, но обратился к полковнику:

— Гарри нет черный глаза.

— Он носил ложную роговицу, окрашенную в голубой цвет, — пояснил полковник Чумак и указал на лежавшие на столе линзочки. — Вот они. Волосы были покрашены в светлый тон.

Томас Купер поглядел на стол и, увидев рядом с линзами автоматическую ручку, узнал ее.

— Его ручка.

— Да. В нее вмонтирован баллон со смертоносными бациллами.

Припомнив, видимо, разговор о ручке, который произошел в гостинице с майором, Томас Купер с уважением поднял взгляд на его спокойное, мужественное лицо и затем повернулся к Райту.