– Как я и сказала. Лиа беспокоится, но это пройдет. К тому же я не знала, что ты собираешься выдворить меня из собственного дома, и попросила Анэлию собраться, чтобы лететь вместе со мной.

– Я прибуду вслед за вами, – отрезает Аскар, отвернувшись к окну. – И не только я, но и весь Совет.

– Я ослышалась? Совет?

– Да. У них нет выбора. Недавно Плаа́т затопил ураган, похожий на наш. Их народ не имел и доли наших технологий, поэтому вынужден просить убежища. Мы встретимся с Ада́мом там, а потом выступим перед Советом. Они поверят нам, ведь теперь нас двое, и точно знаем, что сейчас наш враг на Плаате. И Эдриан обязательно найдет его.

– Что? – не веря в слова Аскара, спрашиваю я. – Ты отправил нашего сына на Плаат и так просто говоришь об этом?

– Я мог ничего не говорить тебе, Зейтини.

– Мы давно потеряли с ним связь. А что, если он погиб там?

– Узнать об этом мы сможем по рисунку на стене судьбы Италуна сразу после того, как Лиа войдет в их семью.

– Его покажут только прошедшему инициацию.

– Верно. Лии предстоит убедить жрецов, что она достойна того, чтобы быть супругой Льебо и стать частью их народа. Я пришел сообщить тебе об этом.

Аскар решает уйти, но я останавливаю его, взяв за плечи, стараюсь воззвать к разуму:

– Трактовать рисунки судьбы можно по-разному, и кто знает, что они покажут!И это в присутствии тех, кому ты сам не доверяешь…

– Нам нечего скрывать, – надменно отвечает он и убирает мои руки с плеч.

– Значит, ты послал сына на погибель и хочешь использовать дочь, чтобы отмыть совесть? Так, мой дорогой супруг?

– Займись сборами, Зейтини, и не лезь в дела правителя, а то я всерьез подумаю, что ты за одно с нашими врагами, – грозно сказал супруг, прежде чем скрыться за дверью.

Я часто вспоминаю день, когда сделал шаг в бездну взросления. Это был мой долг, мое будущее, а стало моим проклятьем. Чужие амбиции и слабость отца создали из меня гибрид человека и робота. И виной тому технологии Флениона.

Я, как и Эдриан, не был готов к новой жизни и к телу, что изменилось за миг. Оно до сих пор такое же чужое, как и мои знания о мире. Отец слишком спешил получить готового наследника и позволил вставить в меня крошечный чип. На нем записано все, что произошло вплоть до моего рождения.

Но правда ли все это? Я до сих пор не знаю и стараюсь доверять только себе, насколько могу.

Во время процедуры я ничего не почувствовал. Спокойно вернулся в покои и стал ждать изменений. Но не представлял, какой пыткой они будут! Головные боли, страхи и непонимание всего, что вторгалось мне в мозг – вот что я получил взамен. А еще полное одиночество.

Я не вставал с кровати, ведь перед глазами проносились картинки из прошлого и настоящего. Я видел их все время, пока не падал без сил и отключался. Кто-то приходил ко мне и приносил энергию. Думаю, мать, но она не оставалась дольше. Это истязание тела и души длилось долгие месяцы, пока мозг не принял все, что должно.

То утро я впервые сам поднялся, прошел к окну и увидел свет, а не видения. Мир стал таким понятным, что я мог рассказать о каждом его уголке без книг и подсказок матери. Когда боль окончательно покинула меня, я сразу пришел к ней. Она восхитилась тем, каким я стал, и была очень рада мне, хотя и не могла скрыть жалости. А отец напротив. Он не пришел в покои матери, а дождался, пока я вернусь в свои. Тогда я понял, правитель хотел увидеть не сына, а наследника, и смотрел на меня снизу вверх. Он сказал: “У нас много дел, идем…”. Это все, что я услышал спустя столько времени. Все, чем он хотел поделиться со мной!

С тех пор меня съедает ненависть! Не за то, что мне пришлось пережить. Это в прошлом. Отец ведет наш народ к гибели, и я никогда не прощу ему этого!

Как бы я не уважал Эдриана, нам не избежать простого факта: Аскар сделал из нас подчиненных. Как пытался сделать раба из собственного сына. Поэтому тот сбежал на другой край системы, а я остался здесь и принимаю последствия.

Из-за дружбы с Фленионом мы оказались в изоляции. И это тоже вина технологий. За год до бури мы получили доступ к некоторым из них, и отец поддался их чарам. Но из-за матери я не стал его первой жертвой. Она выносила меня сама. Других мальчиков тогда насильно вытаскивали из матерей и помещали в искусственную матку. Спустя время, эта зверская процедура распространилась на всех детей без исключения. И это подорвало и без того шаткое положение нашей семьи на Италуне и среди других правителей.

Следующим даром стали энергоприемники, подключенные к энергостанциям Флениона. Аскар нарочно не позволил нам создать свои, чтобы усугубить зависимость, а отец хотел подчинить себе народ и добился своего. Теперь мы, как телесные батарейки, не спим, не принимаем пищу. А наш страх превратил планету в выжженный пустырь. Но вслед за своей природой мы лишились гораздо большего, чем вода в теле. У нас больше нет права на ошибку. Если Аскар решит пожертвовать нами ради своих интересов, то Италуну никто не поможет.

Я остановлю этот хаос! Сразу после церемонии связывания с Лией, я стану вторым правителем, и у Италуна будет собственный путь! Аскару придется принять его и относиться к нам, как к равным.

Передо мной высокая песчаная стена. Я прижимаю к ней ладонь и жду, пока появится мой рисунок судьбы. Наши жрецы наносят его каждому взрослому члену семьи на плечо, и он отражается здесь. Так, мы получаем доступ к одной из нитей будущего. Оно изменчиво, и рисунок меняется вслед за ним. Сначала на стене, как предупреждение, а после – на плече, как знамение.

Моим первым рисунком было пламя вокруг Италуна. Я сразу узнал его по очертаниям единого материка планеты. Жрецы говорили, что так и выглядит судьба наследника, и долгое время рисунок не менял значения. Добавлялись только детали: корабли, другие планеты, хвосты комет и языки пламени вокруг них. Спустя десять лет рисунок разросся до самой шеи. Такое происходит, когда судьба окончательно определена, и мы можем действовать в ее границах.

Так считалось, и я верил, пока в одно утро не увидел это!

Стена приходит в движение, и песок волнами расходится от центра, будто под ним ползают жуки. Ходы сливаются друг с другом и образуют рисунок.

Он тот же! Планета без материка и еле заметное пламя. Вот что ожидает меня и мой народ, если я не остановлю отца!

На Италуне очень жарко, и мы не пользуемся обувью, но я слышу, как он быстро приближается ко мне.

Кроме хозяина, начертание на стене может видеть кровный родственник, прошедший инициацию. Поэтому я провожу рукой по ее поверхности, и рисунок тут же осыпается под ноги. Затем песок возвращается.

Никто не должен видеть его!

– И когда ты собирался сказать мне? – грозно кричит отец из середины зала.

Он не мог увидеть рисунок, но судя по его глазам что-то случилось. Он сам не свой

– О чем? – спрашиваю я и стараюсь быть абсолютно спокойным.

– Не делай вид, что не знаешь! – продолжает он, задыхаясь от гнева. – Плаат затопил ураган! А сейчас я узнаю, что Эдриан там! Почему ты не сказал мне об этом безрассудстве? Этот мальчишка погубит нас всех!

Моя тайна не раскрыта, но радоваться нечему, потому что это правда. Но отец не мог узнать этого сам. Он слишком занят своими делами.

– Кто тебе сказал?

Правитель подходит ко мне и поправляет ворот белой сорочки.

Мужчины на Италуне ходят с открытой грудью, чтобы показать свою силу, а наследник – свой рисунок. Поэтому я так беспокоюсь. Только отец имеет право скрывать его от народа, и став вторым, я получу ту же привилегию. Для меня это означает время.

– Мархат, – хрипит отец. – Совет должен был прибыть на церемонию из-за Плаата, но свалился мне на голову сейчас, и он требует объяснений, Льебо!

Эдриан просил не говорить о том, что он делает там, и я сдержу обещание.

– Совет? Ты позвал его в такой день?

Отец кипит от ярости, и его раскрасневшееся лицо искажает едкий прищур.