Слезы Плаата

В день моего рождения на планету обрушилась смертоносная буря. Вода поднималась в небо из морей и рек и с легкостью растворяла металлы, проникала в подземные системы управления и сжигала их дотла, словно кислота, лишив мой народ привычной и комфортной жизни.

Нам стоило огромных усилий вернуть хотя бы часть утраченного, и тогда мой отец, правитель Фле́ниона, приказал осушить все источники воды на планете, чтобы лишить нашего тайного врага оружия. Он верил, что некто затаился на задворках системы и выжидает нового шанса нанести нам сокрушительный удар при помощи стихии.

После бури мы просили помощи у многих народов, но отозвался только Италу́н. Увидев, какое страшное разрушение постигло Фленион, его правитель Енис поверил в существование угрозы и последовал за нами. Остальные продолжили жить, как прежде, считая произошедшее случайностью, а один из них, правитель Сэриха́на, и вовсе посчитал стихию карой небес за наши амбиции.

С тех пор прошло много лет, но страх перед новой бурей не ослабевает. Я вижу его в глазах матери, назойливых флеени́1 и в поступках отца, пусть не всегда поддерживаю их. Все мы надеемся лишь на то, что однажды найдем причину катастрофы, и она больше никогда не повторится.

– Дочерь2 Флениона, у нас очень мало времени до прибытия корабля, – напоминает флеени, стоя за плотной занавеской в арочном проходе.

Анэ́лия никогда не заходит в мои покои, пока я беззаботно плаваю в огромной чаше на окраине дворца. Большинство жителей боится открытой воды и пользуется ей только по необходимости. Я же, не смотря на осуждение, не представляю своей жизни без нее и редко покидаю свой уединенный мир.

Флеени повторяет просьбу, а я не желаю ее слушать и медленно погружаюсь в воду.

Как всегда, я представляю, что золотистые лучи светила, проходя сквозь прозрачный купол надо мной, ласкают волны океана, а не теряются среди мелкой ряби маленького озерца. От одной мысли об этом все вокруг меняется, стены чаши растворяются, и вместо безжизненного дна я вижу белоснежный песок. На нем среди синевы поблескивает россыпь разноцветных кораллов, а мимо меня неспешно проплывают маленькие рыбки и, виляя плавниками, прячутся среди нитей актиний.

Я хотела бы остаться здесь навсегда, стать такой же каплей воды и раствориться, только бы остановить миг этого утра. Последнего, перед тем как навсегда покинуть дом и связать свою судьбу с наследником Италуна.

– Лиа, – шепчет матерь3, неожиданно появившись на пороге: – Пора.

Услышав ее голос, я плыву к поверхности и устало закатываю глаза, чтобы не выдать истинной причины своего волнения.

Италун – единственная планета в системе, чей страх воды превратился в настоящий культ. Благодаря технологиям, они преодолели человеческую природу и изменили генетику так, чтобы навсегда исключить воду из своей жизни. Потому я совсем не радуюсь, что отправляюсь именно туда, и единственное, что сдерживает меня от беспросветного отчаяния – возможность связать свою судьбу с мужчиной, о котором я мечтаю с самого детства.

– Я еще не готова, – говорю я и плыву к другой стороне чаши.

Матерь с непониманием смотрит на меня, садится в кресло неподалеку и терпеливо ждет, пока я выйду.

Говорят, что мы с ней очень похожи, но я считаю иначе. Во мне нет ни капли ее царственной выдержки и стати. Именно из-за них флеени сравнивают матерь с Богиней Айной, чей культ пришел к нам с далеких планет, а меня считают несмышленым и капризным ребенком, не смотря на мои семнадцать лет.

Матерь думает, что я переживаю из-за встречи с Льебо и старается поддержать меня, как может:

– Не волнуйся, Лье́бо стал настоящим мужчиной и достойным наследником своего народа. И это настоящее счастье, что из всех семей он выбрал тебя. Многие наследницы благородных домов пытались заполучить его внимание.

– Я не знала об этом, и кто же? – нарочно спрашиваю я, чтобы выкроить еще немного времени.

– Шиле́т долго вел тайные переговоры с Е́нисом, чтобы восстановить отношения и связать Италун с Альдженисе́, а не Фленионом, а Марха́т предлагал доступ к своим бесценным знаниям, если Льебо выберет его дочь.

Отец не зря считает Мархата самым опасным из всех правителей. После бури Совет под его давлением настоял, чтобы фленионцы отдали в библиотеки Сэрихана свои знания, чтобы избежать окончательной потери технологий из-за новой стихии. Они все еще не верили, что буря повторится, но использовали ее против нас. После долгих обсуждений Совет раскололся, и мы остались почти в одиночестве. Отец не смог вынести такого удара и, конечно, разорвал все связи с теми, кто поддержал это решение, как и Италун. Поэтому я отправляюсь именно туда. Иначе и быть не могло.

– Разве ты не рада? – спрашивает матерь, сдвинув брови.

Она знает, что я мечтала об этом всю жизнь, поэтому ее сбивает с толку моя неспешность.

– Очень, – отвечаю я. – Но со времени ритуала взросления я видела Льебо всего один раз, и наши представления друг о друге могут быть далеки от реальности.

Только никого не волнуют такие мелочи, ведь у нас нет выбора.

Я вновь погружаюсь в воду под неодобряющий вздох матери и невольно вспоминаю тот день, когда я впервые увидела Льебо.

Это было самое печальное утро из всех, что у меня были. Матерь очень рано разбудила меня и отвела в большой зал, где тогда заседал Совет. Я не знала, зачем все собрались, но увидела испуганные глаза моего брата Эдриана. Он все время перебирал пальцы, не зная, что ждет его дальше, и часто смотрел в глаза проходящих мимо людей. В отличии от него, отец светился от счастья и временами похлопывал брата по плечу, а знатные мужчины не обращали на него никакого внимания, будто все происходящее не нравилось им.

Вскоре среди членов Совета появился Енис и подвел к Эдриану белокурого мальчика с волосами до плеч. Он тоже не видел никого вокруг от волнения и растерянно накручивал локон волос на палец.

Это был Льебо. С того мига я не сводила с него глаз, насколько светлым и чистым он был в сравнении с остальными. Мой отец что-то сказал Енису и, взяв руку Эдриана, повел его к высокой белоснежной арке. Правитель Италуна сделал то же самое, и вдруг Льебо оглянулся и посмотрел именно на меня. Ему было так страшно, что я хотела бы встать рядом и взять его за руку, но белоснежная пелена скрыла его силуэт вслед за Эдрианом.

Я не сразу увидела, что произошло, потому что толпа с другой стороны долго не расходилась. Лишь когда матерь потянула меня вперед, я увидела двух красивых высоких юношей вместо маленьких мальчиков. Они так возмужали за несколько секунд, что я потеряла дар речи, и когда брат подошел ко мне, не могла ничего сказать, только крепко обняла его и поцеловала в щеку. Все это время Льебо стоял рядом и одобрительно смотрел на нашу искреннюю любовь, затем склонился надо мной и подарил маленький цветок. От нахлынувших чувств я смутилась и спряталась за подол матери, а он улыбнулся и вместе с братом ушел куда-то. Наверное, уже тогда все было решено, но мне приятно верить, что он сделал это искренне.

К мальчикам на Фленионе особое отношение. Их не вынашивают матери, а обряд взросления в семилетнем возрасте лишает их нормального детства, в отличии от девочек, которым позволяют развиваться естественным образом. Когда Эдриан стал наследником, мне было пять, Льебо – шесть. По договоренности с отцом для него сделали исключение, и их народ принял наш обычай с восторгом. Теперь обоим предстояло все время посвятить делам своих планет, поэтому я не могла видеть брата так часто, как мне бы того хотелось. Так прошли долгие годы, а затем Эдриан исчез, и никто не знает, куда он отправился.