Меня не столько интересовал вопрос, с которым ко мне хочет обратиться этот человек, сколько другая загадка. Почему именно я? Кроме меня в Индию прибыли ещё два врача-японца. Как так вышло, что у этого брахмана есть дело именно ко мне?
Что ж, скоро узнаем. Не вижу смысла отказываться от этого предложения.
— Договорились, Ниидзима-сан, — я выдернул конверт из его рук. — Передайте своему знакомому, что я приду. Только мне нужно знать его имя.
— О, я думаю, он захочет представиться самостоятельно, — подметил Ниидзима Касуга.
— Ну хотя бы место встречи я могу узнать? — вскинул брови я. — Только не говорите, что он сам меня найдёт. А то я уже начинаю чувствовать себя, как актёр индийского кино.
— На двадцать пятом этаже этого отеля есть ресторан, — сказал Ниидзима Касуга. — Там забронирован столик на ваше имя. В конверте, который я вам передал, находится билет. С ним вы туда и пройдёте. А уже когда займёте столик, мой знакомый подойдёт к вам, Кацураги-сан.
— Понял, — кивнул я и спрятал конверт в карман брюк. — Что ж, Ниидзима-сан, спасибо, что сообщили и выступили посредником для этой встречи. На вас вообще много обязанностей взвалили. На самом деле, я собираюсь посетить несколько достопримечательностей за следующие три недели, поэтому разъезжать буду самостоятельно. Вас нагружать я не буду.
— Что вы! — махнул рукой Ниидзима. — Кацураги-сан, какие проблемы? Я ведь сам вызвался, чтобы сопровождать вас и ваших коллег. Скажу вам по секрету, мне просто жутко не хватает общества других японцев. В местной ячейке «Ямамото-Фарм» работает не больше трёх наших с вами соотечественников, а все остальные — индийцы.
— Понимаю вас, Ниидзима-сан. Вдали от Родины всегда трудно, — согласился с коллегой я.
Точно так же и я радовался, когда встретил Лихачёву Хикари, а потом смог наладить телемедицинскую связь с Россией. Прошлое и родные земли влекут к себе. Эти чувства откладываются глубоко на подкорке в части мозга, именуемой гиппокампом. Другими словами, в центре памяти.
Ниидзима Касуга оставил нас, но предупредил, что будет проживать в том же отеле, поэтому если нам что-то понадобится, мы всегда сможем к нему обратиться.
— Куда это тебя утащил этот фармаколог? — спросил Асакура Джун.
— Небольшой личный вопрос. Ничего особенного, — уклонился от ответа я. — Как вам тут? Уже все стены облапали? Не притворяйтесь, я видел, как вы проверяли, настоящим ли золотом покрыты стены вестибюля.
— Это была его идея! — воскликнула Тачибана Каори, указав на Джуна.
— В любом случае, золото не настоящее, — пожал плечами он. — Обычная блестящая краска.
— Ну и мы — не свита императора Японии, чтобы селиться в золотом дворце, — напомнил я. — Ещё скажи, что нас должны были в Тадж-Махал проводить, Джун-кун.
— Так, я занесу вещи в номер, и направлюсь в бар, — заключил Асакура Джун. — Кто со мной?
— Воздержусь, — помотала головой Тачибана. — Наверное, сегодня я лучше отдохну после перелёта.
— Понятно, а ты, Тендо-кун? — с надеждой спросил невролог.
— Аналогично, — ответил я. — Я весь полёт торчал в кабине вместе с умирающим пилотом. Думаю, надо набраться сил перед завтрашним днём.
На самом деле в другой ситуации я, может быть, и составил бы компанию Асакуре Джуну. Он уже и так становится каким-то изгоем. Но сегодня я должен встретиться с этим таинственным брахманом. По крайней мере, нужно узнать, что он от меня хочет.
Мы разошлись по своим номерам. Только сейчас я осознал, что окончательно сбил свои биоритмы. Обычно в это время в Японии я уже ложусь спать. Разница с Токио составляет четыре часа.
Состояние, которое сейчас переживаю я и летевшие со мной коллеги, называется «джет-синдром». Я как-то уже консультировал одного пациента с этой проблемой. Лечится оно достаточно просто. Нужно либо позволить своему организму привыкнуть к смене часового пояса, либо помочь ему приёмом мелатонина перед сном.
Но я сделал проще и поспал несколько часов. Это хорошо помогло восстановиться после перелёта.
А проснувшись, я решил взбодриться, приняв холодный душ. Сосуды тут же сузились, кровоток в теле перераспределился, и я был готов бодрствовать ещё какое-то время. Я твёрдо решил, что хотя бы в отпуске не стану лишать себя сна и бесконтрольно накачивать организм кофеином.
Переодевшись в вечерний костюм, состоявший из брюк и белой рубашки, я направился на двадцать пятый этаж. По дороге туда я заметил, что в отеле очень много иностранцев. Значит, работники отеля гарантированно владеют английским языком. Вряд ли приезжие специально заучивают хинди прежде, чем посетить эту страну.
— Добрый вечер, господин, — поприветствовал меня индиец у входа в ресторан. — Вы бронировали столик?
— Да, — кивнул я. — Кацураги Тендо. Вот мой билет.
Я протянул администратору конверт и заметил, как тот побледнел. Странно, а ведь я тщательно проверял, ни на конверте, ни на билете не было упоминания имени брахмана. Но, судя по выражению лица администратора, он в курсе, с кем у меня назначена встреча.
— Проходите, господин Кацураги, — кивнул он. — Ваш столик справа у окна.
Администратор проводил меня до столика, за которым пока что никого не было. На часах без пяти минут полночь. Должно быть этот представитель индийской знати очень пунктуален.
— Подумайте, что хотели бы заказать, господин Кацураги, — сообщил администратор. — Как только будете готовы — дайте знать.
Примечательно, что меня обслуживает сам администратор, а не официант. Интрига накаляется всё больше и больше.
— Намасте, господин Кацураги Тендо, — услышал я за своей спиной.
У появившегося незнакомца был низкий хриплый голос. Пригласившим меня человеком оказался полный мужчины с длинной чёрной шевелюрой. Поначалу его глаза показались мне слишком большими, но вскоре я понял, что они так резко выделяются из-за того, что их обвели сурьмой.
В Индии глаза обводили не только женщины, но и мужчины. Нанесение сурьмы имело много смыслов. И среди них была даже чисто медицинская причина. Сурьма оказывает гипоаллергенное действие и защищает кожу от раздражения или воздействия солнечных лучей.
— Добрый вечер, — кивнул я. — Я правильно понимаю, что это вы просили Ниидзиму Касуга передать мне приглашение?
— Верно, доктор Кацураги, — кивнул мужчина и уселся за стол прямо напротив меня. — Вы ведь не против, если я буду называть вас доктором?
— Не против. Что-то мне подсказывает, что из-за этого «титула» вы и решили со мной встретиться, верно?
— Докторов много, но таких, как вы, единицы, — заключил он.
— Мне приятно это слышать, но прошу, давайте обойдёмся без лести. Ведь я до сих пор не знаю, как вас зовут. И что самое главное — что вы от меня хотите?
— Простите мне мою бестактность, доктор Кацураги, — поджал губы он. — Моё имя Манипур Ягат Кирис. Я занимаю должность в Лок сабхе. Должно быть, вы не знаете, что это такое. Простыми словами, это парламент. Я — депутат.
— Ниидзима-сан предупреждал, что вы являетесь представителем высшей касты, — кивнул я.
— Но мы ведь с вами равны в этом смысле, доктор Кацураги, — взмахнул руками Манипур. — Вы врач, а значит — учёный. Следовательно, для меня вы тоже брахман.
— Господин Манипур Кирис, — обратился к мужчине я. — Скажу прямо. Когда влиятельный человек обращает внимание на врача, он всегда хочет попросить о помощи. Давай поговорим откровенно. В помощи я никогда не отказываю, если дело касается моей сферы деятельности. То есть — медицины.
— Вижу, вы действительно человек дела, доктор Кацураги, — улыбнулся он. — В таком случае я не буду больше юлить. Но прежде, чем приступить к главной сути разговора, не хотите что-нибудь заказать? Я угощаю. Вы ведь наверняка ещё никогда не пробовали индийскую кухню?
Отказываться от предложения я не стал — это было бы попросту невежливо. Да и плюс ко всему я действительно успел проголодаться. Из-за перелёта и всего того, что во время него случилось, я уже не ел почти что сутки.
