И обрести здоровое будущее.

Весь путь до ближайшего города я поддерживал Макунда Саха в стабильном состоянии. Однако даже самое мельчайшее отклонение могло привести его к смерти. Поэтому я не жалел жизненной энергии и сдерживал воздействие яда, как мог.

Когда мы прибыли к ближайшей больнице, я лично дотащил больного до приёмного отделения, продолжая держать его мышцы в тонусе.

— Кобра! — крикнул я, надеясь, что персонал знает английский хотя бы на элементарном уровне. — Индийская кобра! Укусила четыре часа назад. Срочно требуется антидот. Иначе мы его не спасём.

Дежурный врач ничего мне не ответил, но по его взгляду я понял, что ему удалось осознать, что я пытаюсь донести.

Макунда Саха госпитализировали, а его жена выразила благодарность, быстро проговорив какую-то череду фраз на языке «хинди». Я был уверен, что мне удалось продержать больного до того самого момента, когда ему введут антидот.

Ни один из его органов не пережил критических повреждений. Я справился, и это не может не радовать.

Когда я вернулся в машину, Рупаль Наиду спрятал от меня взгляд.

— Рупаль, что-то случилось? — спросил я. — Мы можем отправлять дальше. До Уттар-Прадеша ещё пять часов пути.

— Простите меня, доктор Кацураги, — перебил меня водитель. — Я ужасно себя вёл. Я сильно ошибался, когда пытался убедить вас — бросить этих людей. Госпожа Саха рассказала мне, что это она наступила на змею, а её муж Макунд тут же попытался защитить супругу. И попал под удар. Она сказала, что их родители живут в одинокой хижине посреди джунглей. Я просто представил, чтобы чувствовал на её месте… Это так ужасно, доктор Кацураги. А ведь если бы я продолжил настаивать на продолжении путешествия, Макунд Саха был бы уже мёртв.

— Не беспокойтесь, Рупаль, — ответил я. — Такое происходит очень часто. Иногда человеку в толпе — в метро или на улице — становится плохо. Но ему никто не помогает, потому что все спешат по своим делам. Каждый думает, что среди остальных найдётся человек, который поможет заболевшему. А иногда всё разворачивается особенно плачевно. К примеру, при коме, связанной с сахарным диабетом. В таком случае от больного исходит особый специфический запах, и люди вокруг думают, что он пьяный. А значит, помогать ему не надо. «Сам виноват!». Вот так они думают.

— Зачем вы это говорите? — нахмурился Рупаль Наиду, выезжая из города. — Хотите меня пристыдить?

— Как раз наоборот, Рупаль, — помотал головой я. — Вы нажали на педаль тормоза. Позволили мне оказать больному первую помощь. Вам, может быть, кажется, что лично вы ничего не сделали, но на самом деле сегодня вы помогли мне спасти жизнь другого человека.

Рупаль Наиду утёр рукавом выступившие на глазах слёзы.

— Умеете же вы, доктор Кацураги, бить в нерв, — произнёс он. — Если бы я не знал, какой вы хороший человек, подумал бы, что вы надо мной издеваетесь.

— В каком смысле? — не понял я. — Издеваться над вами у меня даже в мыслях не было, Рупаль.

— Я понимаю, — кивнул он. — Просто вы точно описали, как закончился жизненный путь моей матери. У неё был сахарный диабет, и она очень редко обращалась к врачам. Когда ей стало плохо на улице, ей… — Рупаль проглотил горький ком. — Никто не стал ей помогать, доктор Кацураги. Так её и не стало.

— Я соболезную вам, Рупаль, — искренне произнёс я. — Винить за это никого не нужно. Главное, что у вас достаточно совести, чтобы не оставить человека в беде.

На это Рупаль Наиду ничего не ответил. Следующие несколько часов я продолжал изучать результаты Арджуна, которые прислал мне Сидхарт Рам Рави.

Плохо. Очень плохо. Запущенная анемия, недостаточность питания, нарушение работы основных органов. Если предположить, что Арджуна Манипура Кириса никто не будет лечить, я даже не могу точно сказать, какой из органов откажет первым.

Сердце? Печень? Почки? Костный мозг?

Очень сложный случай. И заболевание развивается по эффекту домино. Сначала отказывает один орган, а за ним следуют все остальные. В нашем организме всё взаимосвязано. Одно нарушение всегда ведёт за собой другие.

— Доктор Кацураги… — простонал Арджун Кирис.

Он уже не мог дотянуться даже до окошка, которое отделяло заднюю часть фургона от салона.

— Что такое, Арджун? — повернулся я.

— Больше не могу… — заявил он. — Тело горит. Дышать трудно. Думаю, мы опоздали…

Вторя его словам, мой «анализ» включился, заставив моё сердце ускорить ритм. Арджун Кирис умирал. Произошло то, о чём я только что думал.

Началась декомпенсация всех процессов. Все системы организма начали отказывать. Странно, что больной ещё мог говорить.

— Плохо, доктор Кацураги, — нахмурился Рупаль Наиду. — Очень плохо. Мы сейчас далеко от всех близлежащих городов. Вокруг нас только джунгли. Ещё три часа, и мы будем в Уттар-Прадеш.

А ведь если мы там окажемся, Арджун Кирис сможет подпитаться жизненной энергией.

— Простите, доктор Кацураги, — грустно усмехнулся Арджун. — Видимо, не суждено мне…

И он потерял сознание.

— Остановите машину! — крикнул я. — Рупаль, дайте мне перейти к Арджуну.

Водитель нажал на педаль тормоза. Я быстро выскочил из машины и забрался в задний отдел фургона. Арджун Кирис почти не дышал.

А ведь этой мой первый пациент в этом мире, которому пока не смог поставить точный диагноз. Которого я пока не смог вылечить. Я не могу дать ему умереть.

Однако…

А если всё-таки не получится? Ведь я не бог, и лекарские силы имеют свой предел. Брахман Манипур просил, чтобы я вернул его сына в Нью-Дели, если он начнёт умирать. Он взял с меня обещание.

Нужно решать прямо сейчас.

Рискнуть и попытаться спасти его или вернуть уже умершего Арджуна к отцу?

Организм Арджуна Манипура Кириса распадается. Пока Рупаль Наиду жмёт на газ, пытаясь довезти наш фургон до Уттар-Прадеша, я стараюсь поддерживать состояние Арджуна.

В моём мире были некроманты — те, кто взаимодействовали с телами, если лекари уже не смогли помочь человеку. И сейчас я чувствую себя одним из них. Арджун умирает, обратить этот процесс очень сложно. Единственное, что я могу сделать — истратить весь запас своей лекарской энергии, чтобы привести в порядок наиболее пострадавшие органы. Это очень рискованно. Я и сам могу умереть в процессе. Такая перегрузка рискованна для любого лекаря.

Но я хочу спасти Арджуна. Хочу узнать, какой недуг его беспокоит. Во мне пылают два начала. Учёный и врач. Один жаждет знаний, другой хочет помочь человеку.

И я удовлетворю их обоих.

Рискнём!

— Рупаль! — прокричал я в небольшое окошко. — Давите на газ! Поезжайте, как можно быстрее. Нам нужно прибыть в Уттар-Прадеш в течение трёх часов. Больше я не смогу его поддерживать.

А точнее — больше я не продержусь.

— Хорошо, доктор Кацураги, — ответил водитель. — Я сделаю всё, что смогу. Пожалуйста, постарайтесь и вы помочь господину Арджуну. Он, в отличие от своего отца, всегда был ко мне добр. Арджун Кирис — хороший человек. Он не должен умереть. Не сегодня!

Слова Рупаля Наиду зарядили меня силой. Я проникся его эмоциями и приступил к делу.

Судя по всему, Арджун потерял сознание из-за острой печёночной недостаточности. Дело в том, что основной функцией нашей печени является фильтрация. Обезвреживание. В этот орган поступает два вида крови, которые печень берёт под свой контроль.

Первый поток — это кровь из кишечника. Всё, что всосалось через капилляры желудочно-кишечного тракта, сначала проходит через печень. Даже если питаться только здоровой пищей, печени всё равно будет над чем поработать.

Тот же самый белок даёт этому органу большую нагрузку. Мясо, яйца или любой другой вид белка преобразуется в нашем кишечнике в аммиак и его соединения. Это абсолютно нормальный процесс. Часть этих токсичных веществ выходит в виде газов, а другая часть обезвреживается печенью.

Но есть и другой поток, который нагружает орган.