— Всё, Рупаль, — улыбнулся я. — Теперь мы точно закончили. Можем возвращаться в машину. По-хорошему, нам не помешает перекусить.
Мы с Рупалем не ели уже почти сутки. Арджун плохо переносил обычную пищу из-за дисфункции желудочно-кишечного тракта, поэтому ещё в дороге я ставил ему капельницы с глюкозой, и время от времени давал ему специальные питательные растворы, которые куда охотнее проходят через его спазмированный желудок.
Мы покинули территорию храма, но, прежде чем снова отправляться в путь, решили сделать привал. Рупаль Наиду уже клевал носом, да и я подустал после столь мощных изменений в своём теле.
В деревне около храма мы нашли небольшую уютную гостиницу. Рупаль настаивал на том, чтобы мы доехали до города и сняли более дорогие апартаменты, но ни мне, ни Арджуну это оказалось не нужно.
Мы решили провести в деревне Бодх-Гая сутки, отоспаться, поесть и привести себя в порядок. Половина моего отпуска уже прошла, а я всё это время был занят медициной и путешествиями. Если получится вылечить Арджуна, нужно будет выделить себе хотя бы неделю на один лишь отдых.
Кстати… Надо кое-что проверить.
Я убедился, что Арджун и Рупаль уже спят. Вышел во двор отеля и, присев на бамбуковый стул, направил «психоанализ» сам на себя. Кроме диссоциативного расстройства из-за совмещения двух личностей, магия выдала мне ещё одну фразу, которую мои знания о психиатрии интерпретировали как: «Расстройства привычек и влечений, связанных с профессиональной деятельности».
Говоря по-русски — трудоголизм. Нет уж, это я пока лечить не хочу! Меня всё устраивает. Если когда-нибудь перестану получать удовольствие от работы, сразу же вправлю себе эту часть извилин. А пока пусть остаётся. Некоторые болезни, оказывается, могут быть полезными. Но другим людям, не владеющим лекарской магией, я бы так рисковать не советовал.
На следующее утро мы вновь приготовились выдвигаться в путь. Арджун чувствовал себя относительно неплохо. Все ухудшения откатились из-за посещения двух мест силы. Кроме того, я значительно повысил его настроение с помощью новых способностей. А от баланса в нервной системе, как известно, зависят и все остальные органы.
И яркий тому пример — пилороспазм. Напряжение мышц желудка у Арджуна немного уменьшилось, и теперь он с лёгкостью мог начать питаться кашами или густыми супами. Значит, этот спазм во многом зависел от его эмоционального состояния. А точнее — от стресса.
— Ну что, друзья мои? — произнёс Рупаль Наиду, крепко обхватив руль. — Следующая остановка Кушинагар, думаю, часов за пять мы дотуда доберёмся. От нас до этого места всего двести километров.
— Значит, там и закончится наш путь? — вздохнул Арджун. — Никогда не думал, что скажу это, но… У меня хорошее предчувствие. Я верю, что доктор Кацураги знает, что делает.
— Я тоже в это верю, господин Арджун, — кивнул Рупаль. — Мы все очень беспокоимся о вашем благополучии. Особенно ваш отец.
Однако у меня, как раз наоборот, возникло недоброе предчувствие. Первая половина пути прошла хорошо, и беспокоиться, очевидно, было не о чем. Если в Кушинагаре такой же мощный источник силы, то я гарантированно получу «клеточный анализ».
Но почему, мне кажется, будто я что-то упускаю?
Весь путь до Кушинагара провёл в раздумьях. Сопоставлял факты, старался соединить все кусочки паззла воедино, чтобы предположить верный диагноз. Но истинная причина куда-то ускользала. Очевидно, что у Арджуна Кириса липодистрофия, но причин у этого заболевания может быть целое множество.
Почему его жир начал отмирать? Из-за аутоиммунной реакции? Или из-за нарушения эндокринной системы? Но тогда, почему при обследованиях в клинике «Дживан» никому так и не удалось обнаружить отклонения в гормональном профиле и наличие антител к клеткам жира?
Оба наиболее вероятных диагноза отпадали. Пролить свет на причину его болезни может только «клеточный анализ». Как только эта сила окажется в моих руках, я досконально изучу тело Арджуна, пробегусь по всем клеткам его костного мозга и эндокринной системы.
Найти ответ — стало для меня делом принципа.
Остаток пути мы ехали в основном через саванны. Леса начали встречаться всё реже и реже. Кондиционер в машине Рупаля с трудом справлялся со стремительно поднимавшейся температурой.
— Мы словно жестяная банка с фасолью, которую расположили над костром, — утирая пот, произнёс Рупаль Наиду. — Ещё немного — и вскипим.
И это Рупаль не знал, что я уже час усиливаю нам троим процесс потоотделения, чтобы максимально охладить кожу и предотвратить тепловой удар. А последнее, учитывая ситуацию, никому из нас не нужно. Стоит хотя бы одному человеку из нашей троицы выйти из игры — и путешествие тут же потеряет свой смысл.
Без Рупаля мы никуда не уедем, без меня не спасётся Арджун. А думать о том, что тепловой удар настигнет самого Арджуна мне даже думать не хочется.
Наш фургон останавливался у каждой заправки. Бензина-то нам хватало, а воды — нет. За время поездки до Кушинагара мы потратили почти пятнадцать литров воды на троих. Моих спутников это явление очень удивляло, но я знал, что в данном случае это — норма. Всё-таки вмешательство моей лекарской магии порой даёт непредсказуемый результат.
На горизонте показался небольшой город. Наша финальная точка назначения — Кушинагар. Именно здесь Будда достиг максимальной степени нирваны.
Кикуока Горо сформулировал эту фразу именно так, когда рассказывал мне об этом месте. И лишь недавно я узнал, что означали его слова на самом деле.
Высшая степень нирваны — Махапаранирвана — это смерть. Состояние, в котором человек не испытывает совсем никаких желаний или стремлений. Будда умер неподалёку от Кушинагара.
— Куда нам нужно ехать, доктор Кацураги? — устало спросил Рупаль. — Мы почти въехали в город.
— К храму Махапаранированы, — объяснил я. — Я покажу, где нужно повернуть.
Рупаль Наиду искренне удивился моим познаниям. Коренной индиец не знал, как проехать к этому месту, а недавно прибывший в страну японец ориентировался здесь, как у себя дома.
Но на деле я понятия не имел, где конкретно находится это место. Просто даже отсюда я чувствовал, как меня зовёт третье место силы.
Вскоре мы подъехали к руинам, в центре которых возвышался комплекс зданий из белого камня — тот храм, который мы и искали. Это место точно реставрировали. Время не могло пощадить это место. На это намекали разбросанные повсюду кирпичи и торчащие из земли древние стены, из которых некогда состоял Кушинагар прошлого.
Наш фургон остановился.
— Ну что, доктор Кацураги? — спросил Арджун. — Я готов.
И к моему удивлению Арджун смог подняться и присесть на край кушетки. Сделал он это слишком быстро, поэтому сосуды головного мозга сразу же расслабились. Это явление называется ортостатической гипертензией и встречается даже у здоровых людей. Но для человека, который постоянно находится в горизонтальном положении, такой трюк может оказаться смертельным.
Я поспешно сжал его сосуды и подхватил под руки.
— Всё в порядке, я справлюсь, — сказал он. — Рупаль, разложи пожалуйста моё кресло. Не хочу посещать ещё одно священное место, лёжа на носилках.
Мы помогли Арджуну выбраться из машины и посадили на инвалидное кресло. Пока Рупаль Наиду общался с монахами около храма, я, не спеша, вёз Арджуна Кириса к главному входу.
— Доктор Кацураги, а можно задать вам вопрос? — спросил парень.
— Конечно, — кивнул я.
— Сколько мой отец предложил вам денег, если не секрет?
— Что? — удивился я. — А с чего вы взяли, что я помогаю вам из-за денег?
— Но… — он замялся. — Мне казалось это очевидным. Вы катаетесь со мной по всей Индии вместо того, чтобы наслаждаться своим отпуском. И если отец вам не платит, то мне вдвойне из-за этого неловко.
— Послушайте, Арджун, — вздохнул я. — Не стану убеждать, что делаю это по доброте душевной. Сомневаюсь, что вы мне поверите. Но если я скажу, что это научный интерес, вы перестанете поднимать вопрос денег?
