— Какая добрая традиция, — подметил я. — Только я думаю, что госпожа Тачибана хотела узнать, зачем именно открывают двери и ждут гостей? В чём смысл этого жеста?

Пришлось немного помочь Каори с переводом, поскольку языком она владела не очень хорошо.

— А-а! — понял Сидхарт. — Сейчас объясню. Обратите внимание, сколько свечей и светильников вокруг, особенно около домов.

Не заметить это было очень трудно, поскольку город сиял от множества огней, а на каждой улице дежурили пожарные на тот случай, если кто-то будет обращаться с огнём неаккуратно.

— С помощью свечей и глиняных ламп жители помогают богине Лакшми найти путь к своему дому. Поэтому и двери открыты, чтобы она могла войти, — сказал Сидхарт. — Если захотите узнать подробнее, вам лучше купить книгу или почитать в интернете. Это очень долгая история. Дивали празднуется пять дней и каждый день несёт свой определённый смысл.

Стоило Сидхарту закончить свою речь, как над нашими головами раздались взрывы. Площадь осветили вспышки фейерверков.

Тачибана Каори продолжала о чём-то расспрашивать Сидхарта, а я обратил внимание на Асакуру Джуна. Невролог смотрел на небо и впервые за долгое время выглядел по-настоящему счастливым и трезвым.

В отель мы вернулись уже ближе к полуночи.

— Чёрт, а ведь до меня только под конец дошло! — воскликнул Асакура, когда мы забрались в лифт. — Это же индийский новый год! Странно, правда, что празднуют они его осенью.

— У каждого народа свои традиции, Джун-кун, — сказал я. — Ты не представляешь, каким чудаковатым феноменом наша японская культура кажется большинству западных стран.

Уж у меня-то была возможность сравнить культуры, изучив их изнутри.

Коридоры около наших номеров тщательно убирал обслуживающий персонал отеля.

— Сколько они могут убираться? — удивился я. — Уборка началась ещё в шесть утра, а они всё никак не остановятся. Мне кажется, если сделать посев с пола, выяснится, что он абсолютно стерилен.

— Доктор Рави сказал, что это тоже часть традиций, — объяснила Тачибана. — В этот день индийцы стараются убрать все дома от мусора, грязи и пыли, чтобы встретить праздник в чистоте и свежести.

Насытившись новыми знаниями и атмосферой индийской культуры, я вернулся в номер и, приготовившись ко сну, осознал, что впервые за долгое время отдохнул и ни разу не задумался о работе, медицине и лекарском ремесле в целом. Даже «анализ» за этот день ни разу не включился.

Если учесть, как моя магия взаимодействует с различными храмами, то не стану удивляться, если во время праздника Дивали целительские силы вступают в гармонию с окружающим миром.

На следующее утро Тачибина и Асакура опять отправились в город, но я составить им компании не мог, поскольку настало время сдержать обещание перед Ямамото Мифунэ.

Я переоделся в официальный костюм и спустился к выходу из отеля «Синий жемчуг», где меня уже ждал Ниидзима.

— Готовы, Кацураги-сан? — фармаколог помахал мне рукой. — Садитесь в машину, я подвезу вас до филиала.

День выдался солнечным, и справиться с соблазном пройтись пешком было трудно, но я решил поскорее разобраться с назревшими делами, а потому поехал вместе с Ниидзимой.

— Ямамото-сан мне совсем ничего не рассказал о препарате, — вспомнил я. — Что же изобретают индийцы?

— О-о, Кацураги-сан, там очень интересная разработка, — оживился Ниидзима Касуга. — Я принимал участие в создании этого препарата, поэтому очень переживаю, сможет ли он пройти будущие клинические испытание. Сейчас его проверяют на добровольцах. Вам удастся с ними пообщаться. Анализы и все обследования уже готовы.

— Но вы так и не сказали, что за препарат. Хотя бы группу намекните.

— Кацураги-сан, при всём желании я этого сделать не могу до тех пор, пока… — Ниидзима закатил глаза. — Да к чёрту! Я в отпуске, а язык уже не держится. Это новый антибиотик, Кацураги-сан. Только пока что не просите рассказывать, в чём его суть. Это будет для вас настоящим сюрпризом.

— Ого! А новый антибиотик — это действительно хорошая новость, — подметил я. — В последние десятилетия процесс разработки антибактериальных препаратов застопорился. Это направление уже давно топчется на месте.

— Вот-вот, — улыбнулся Ниидзима. — Поэтому наш препарат может многое изменить. Для Индии это особенно актуально. Искупавшись в местной реке, можно, наверное, даже бубонную чуму подхватить!

— Да, я уже наслышан. Говорят, государство собирается запустить какой-то проект по очистке рек, но слишком уж дорогостоящий, — сказал я. — Вы представляете, насколько это непростая задача — восстановить уничтоженную человеком живую среду?

— Да уж, ломать — не строить, — согласился Ниидзима Касуга. — Ой, кстати, Кацураги-сан, если профессор Ритика Банзаль будет спрашивать вас, рассказывал ли я что-то о новом препарате — вы знаете, что ответить.

— Не переживайте, Ниидзима-сан, я вас не сдам, — успокоил его я. — А кто эта профессор?

— Это, в первую очередь, её разработка, — ответил он. — Гениальная женщина. Я считаю её одним из лучших фармакологов во всём «Ямамото-Фарм», даже если сравнивать с другими странами.

— Мне уже не терпится с ней познакомиться, — улыбнулся я.

— Эй-эй! Кацураги-сан, не спешите с ней заигрывать. Она, конечно, женщина красивая, но обратите внимание на её лоб, — заявил Ниидзима Касуга.

— Да я и не собирался с ней заигрывать, — рассмеялся я. — Мне просто нравится общаться с умными людьми. Погодите, а что вы имели в виду, когда сказали про лоб?

— Знаете что-такое «бинди»?

— Точка на лбу у индианок, — моментально ответил я.

— А что она означает догадываетесь?

— Принадлежность к той или иной касте или варне. От этого зависит цвет точки, — сказал я.

— Ваши знания устарели на пару сотен лет, Кацураги-сан, — заявил Ниидзима. — Раньше это действительно было правдой. А сейчас красная капля или «бинди» означает, что женщина исповедует индуизм и, что самое главное, находится в браке!

— Ну вот теперь-то вся ваша тирада точно обрела смысл, Ниидзима-сан, — усмехнулся я.

— Да-да, так что учтите, она уже занята, — ответил он, поджав губы.

— Дайте отгадаю, Ниидзима-сан, — решил подшутить я. — Вы значение этой точки на практике узнали?

— Да вы людей насквозь видите, Кацураги-сан, — вздохнул он. — Да, она меня отшила.

Когда мы подъехали к местному зданию «Ямамото-Фарм», я обратил внимание, что напротив него находится химический завод. Причём, судя по логотипу, он принадлежит нашей же корпорации.

Весь этот комплекс располагался на набережной реки Ямуны. И, разумеется, все химикаты сливались прямиком в воду.

— Кошмар, — вздохнул я, когда увидел, что творит «Ямамото-Фарм» с уже и без того грязной рекой. — И давно они туда выводят трубы?

— Давно, Кацураги-сан, — пожал плечами Ниидзима. — Правда, насколько я знаю, у завода достаточно продвинутые очистные сооружения. Ничего серьёзного выбрасываться в реку не должно.

— По-хорошему, туда вообще ничего не должно сливаться, — подметил я. — Но я понимаю, что это не всегда возможно. Такова цена прогресса.

В моём мире тоже с экологией всё было не так уж и гладко, но, по крайней мере, лекарственные препараты во всей химической промышленности занимались совсем уж нишевую позицию. Людям сполна хватало лекарей с их магией.

Но этот мир я в одиночку никак изменить не смогу. Я всё больше начинаю задумываться о том, что в будущем обзавестись учениками. Не такими, как Кондо Кагари или Акихибэ Акико, а настоящими лекарями.

Ниидзима Касуга провёл меня через несколько уровней охраны и вскоре я оказался в самой клинической лаборатории, где нас уже ждала та самая роковая дама. Разговорами о профессоре Ритике Банзаль Ниидзима мне успел прожужжать уже все уши.

Ей оказалась красивая смуглокожая индианка с длинными чёрными волосами, убранными в аккуратный хвост. Из её шевелюры выбивался лишь один витой локон, который спускался вдоль правой щеки женщины.