Она кивнула на окно. За ним, на улице Торгового города, происходило что-то неладное. Небо было затянуто багровыми тучами, из-под земли вырывались струйки черного дыма, а NPC бегали по улицам, словно ошалелые крысы.

– Видела, что с квестами творится? – продолжила Шедоу. – Они стали… странными. Нелогичными. Жестокими.

– А награды? – спросил Бомбур, живо заинтересовавшись. – Наверное, тоже стали лучше?

– Лучше? – Шедоу рассмеялась. – Ты шутишь? Теперь за выполнение квеста можно получить не золото и опыт, а… проклятие. Или болезнь. Или… билет в один конец в канализацию.

– Хм, – задумался Бомбур. – А может, это просто новый ивент? Разработчики решили добавить немного… хардкора?

– Хардкора? – Шедоу снова рассмеялась. – Это не хардкор, Бомбур. Это… конец. Я чувствую это. Мир умирает. И мы вместе с ним.

Бомбур отмахнулся. – Не говори глупостей. Айронгард всегда был полным дерьма. Но он никогда не умрет. Он слишком… прибыльный для этого.

– Ты ошибаешься, – сказала Шедоу, глядя ему прямо в глаза. – На этот раз все серьезно. Я видела… вещи, которые… лучше бы мне не видеть.

Она встала и бросила на стол несколько монет. – Я пошла. Мне нужно… подготовиться.

– К чему готовиться? – спросил Бомбур.

– К концу, – ответила Шедоу, и вышла из бара, оставив Бомбура один на один с его пивом и… иллюзиями. Он не верил ей. Он не хотел верить. Но… где-то в глубине души, он чувствовал, что она права. Что-то шло не так. Что-то… очень не так. И это "что-то" уже стучалось в двери.

Парцифаль пялился на описание класса “Апокрифический Говновоз”, словно пытаясь найти там ответ на главный вопрос жизни, вселенной и вообще. Ответ, конечно же, не находился. Зато нашлась пара новых способностей.

Он вышел из своей канализационной штаб-квартиры и огляделся. Айронгард, несмотря на все глюки и странности, выглядел как обычно. NPC сновали туда-сюда, игроки рубились друг с другом, а в воздухе витал неизменный запах виртуального пива и виртуального пота. Ничего не меняется, – подумал Парцифаль. – Мир катится в тар-тарары, а эти имбецилы продолжают играть в свои игры.

Он почувствовал укол раздражения. "Апокалипсис, блин, на носу, а они тут в дочки-матери играют." Он почесал затылок. "Может, ну его, это спасение мира? Уйду на пенсию, куплю себе виртуальный остров, буду целыми днями пить виртуальный ром и загорать под виртуальным солнцем. Грызун, конечно, будет против, но я его как-нибудь уговорю."

Грызун, словно услышав его мысли, недовольно зашипел и укусил Парцифаля за палец.

– Ай! – вскрикнул Парцифаль. – Ты чего, грызун проклятый?!

– Он говорит, что тебе пора браться за дело, – раздался в голове голос ИРИС.

– А ты чего молчала до этого? – спросил Парцифаль.

– Наблюдала, – ответила ИРИС. – Интересно же, как ты будешь выкручиваться.

– Выкручиваться? – переспросил Парцифаль. – Из чего мне выкручиваться? Я же теперь… Апокрифический Говновоз! Я могу все!

– Теоретически – да, – сказала ИРИС. – А практически… ну, это мы еще посмотрим.

Парцифаль нахмурился. Он не любил, когда над ним смеялись. Даже если это его собственный ИИ-помощник. – Ладно, ИРИС, – сказал он. – Хватит язвить. Что мне нужно делать?

– Для начала – найти артефакт, – ответила ИРИС. – Артефакт, который усилит твою связь с… другими мирами.

– А где его найти? – спросил Парцифаль.

– В Заброшенном Храме, – ответила ИРИС. – На самом верху башни.

– Заброшенный Храм? – переспросил Парцифаль. – Это тот самый, где мы с Грызуном паука мочили?

– Он самый, – ответила ИРИС. – Только теперь там будет… погорячее.

Парцифаль вздохнул. Он уже представлял, какие "сюрпризы" его там ждут. Но деваться было некуда. Он должен был найти этот артефакт. Ради спасения мира. Ради Аэлины… хотя он в этом никогда не признается. И, конечно же, ради себя самого. Ведь он был Парцифаль. И он был Апокрифический Говновоз. И он не привык отступать.

Он повернулся к Грызуну. – Ну что, мой лохматый друг, – сказал он. – Готов к новым приключениям?

Грызун пискнул и утвердительно кивнул головой. Он был всегда готов. Куда угодно. С кем угодно. Главное, чтобы было весело и… много жратвы.

Парцифаль усмехнулся и направился к выходу из канализации. Он не знал, что его ждет в Заброшенном Храме. Но он был готов ко всему. Ведь он был Парцифаль. И он был Апокрифический Говновоз. И он… начал привыкать к этой мысли.

Выйдя из канализации, он оседлал свой ЗИЛ и нажал на газ. Машина с ревком рванула вперед, оставляя за собой шлейф пыли и… ну, вы поняли. На встречу судьбе. На встречу… апокалипсису.

***

Заброшенный Храм, словно гнилой зуб в челюсти мира, возвышался над окрестными землями. Его когда-то белоснежные стены теперь были покрыты мхом и плесенью, окна – выбиты, а башни – полуразрушены. Место это было пропитано атмосферой запустения и смерти, словно сама земля здесь была проклята. Парцифаль, глядя на это мрачное сооружение, почувствовал знакомый укол беспокойства. Он уже бывал здесь раньше, когда еще был простым говновозом, не отягощенным бременем спасения миров. Тогда он сражался здесь с гигантским пауком, и это было… неприятно. Но сейчас он чувствовал что-то более зловещее, что-то, что заставляло его волосы шевелиться на затылке. Он посмотрел на Грызуна, который сидел рядом с ним в кабине ЗИЛа. Крысиный Король тоже выглядел взволнованным. Он нюхал воздух, шевелил усами и изредка издавал нервное попискивание. "Похоже, нам тут не рады", – подумал Парцифаль, поглаживая Грызуна по голове. – "Ну что ж, тем хуже для них. Мы все равно сюда пришли. И мы получим то, что нам нужно." Он нажал на газ, и ЗИЛ с ревком рванулся вперед, направляясь к разрушенным воротам храма.

Парцифаль оставил ЗИЛ у входа в храм. Он не хотел рисковать своей машиной, тем более, что она теперь обладала новыми, еще не испытанными способностями. Он взял с собой мультитул, несколько флаконов с зельями и… Грызуна, конечно же. Крысиный Король, несмотря на свою нервозность, был готов к бою. Он скалил свои острые клыки и зловеще поблескивал красными глазами.

Вход в храм был завален камнями и обломками. Парцифаль, используя мультитул в режиме отбойного молотка, быстро расчистил проход. Внутри было темно и сыро. Воздух был пропитан запахом плесени и тлена. Парцифаль включил фонарик на мультитуле и осторожно двинулся вперед. Грызун бежал рядом, нюхая воздух и изредка останавливаясь, чтобы прислушаться.

Храм был огромным и лабиринтообразным. Парцифаль и Грызун бродили по его темным коридорам, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимание. Они видели следы присутствия каких-то существ – следы лап, клочья шерсти, капли крови. Но самих существ не было видно. "Похоже, мы тут не одни", – подумал Парцифаль, крепче сжимая мультитул. – "И эти "кто-то" явно нам не рады."

В одном из залов они обнаружили группу скелетов. Скелеты были одеты в ржавые доспехи и вооружены мечами и щитами. Они стояли неподвижно, словно ожидая чего-то. Парцифаль подошел ближе, и скелеты ожили. Они заскрежетали костями, подняли свое оружие и бросились на него.

– Ну надо же, какая встреча, – пробормотал Парцифаль, переключая мультитул в режим бензопилы. – Как раз то, что мне сейчас нужно для разминки.

Он бросился на скелетов, размахивая бензопилой. Визжащая цепь легко разрезала кости и доспехи, разбрасывая вокруг обломки и искры. Грызун тоже вступил в бой, грызя мертвяков и разрывая их на куски. Битва была короткой и жестокой. Через несколько минут от неупокоенных ничего не осталось, кроме кучи костей и ржавого металла.

– Разминка закончена, – сказал Парцифаль, убирая бензопилу. – Теперь можно и к делу приступить.

Они продолжили свой путь. Храм, словно гигантский склеп, хранил в себе не только секреты, но и смертельные ловушки, рассчитанные на то, чтобы превратить незваных гостей в фарш. Первой на их пути встретилась яма, искусно скрытая под слоем трухлявых досок. Парцифаль, благодаря повышенной ловкости (которую он все же решил немного прокачать), заметил неладное в последний момент. Он резко остановился, чуть не сбив с ног Грызуна, и сплюнул на гнилые доски. Черт, чуть не влип, – подумал он, осторожно обходя ловушку. – Хорошо, что я не какой-нибудь эльф в легких доспехах. Грызун, словно подтверждая его мысли, пискнул и ткнул носом в ямку, где из-под досок торчали острые колья, покрытые ржавчиной и… чем-то еще, что Парцифаль предпочел не разглядывать.