— Вера не запрещает ему жениться, у синода очень гибкая политика в плане выгоды для духовного дела, — саркастично произнес Рейнард. — Церковь, через Бейли, стала бы владельцев заповедника. Удачный брак — это удачная сделка с минимальными затратами для ее заключения, — блеснул остротой мистер Гардиан.

— А как же любовь? — вспоминая родителей, спросила Хизер.

— Мисс Хукридж, чувства весьма тонкая материя и договором их не подкрепить, — откровенно ответил Рейнард. — Не переживайте, я Вас не обижу. У нас в семье будет уважение…

— И страх, — перебила его девушка. — Вы мне очень хорошо показали каким Вы можете быть, об уважении не может быть и речи.

— Сейчас это неважно, — отбросил он это заявление, как несущественное, — мы говорили про то, что дяде кто-то угрожал и я рассказывал про свою семью. С тетушкой Друзиллой и кузеном Александром мы разобрались. Остался Кристофер. Старший сын семьи — надежда, опора и ее будущее, — ирония сквозила в каждом слове Рейнарда. — После смерти Бартоломью….

— Что произошло с ним? — перебила его Хизер, заслужив острый взгляд. — Извините.

— Бартоломью погиб на учебном поединке от руки Кристофера. Из-за этой трагедии он ушёл служить Короне, и как это часто бывает надорвался, перегорел, пытаясь забыться в работе. Теперь он одержим идеей вернуть дар, а драконы — это воплощение живого потока.

— Мистер Гардиан, — опять перешла на официальный тон Хизер, — возможно сейчас я скажу кощунственную вещь, но убить вашего дядю могли все перечисленные родственники. У меня в разуме не укладывается, как сын мог бы покуситься на жизнь отца!

— Вы ничуть меня не задели, скажу больше я уже думал об этом. Кристофер после смерти брата и перегорания очень сильно изменился, не в лучшую сторону. Тётушка Друзилла, став вдовой, примерила на себя роль мужчины и теперь лезет туда, куда не следует, что же касается кузена Бейли — затрудняюсь ответить, что в его голове. Еще не стоит забывать, что помимо этих членов семьи есть и другие, не говоря уже про совершенно чужих людей. Не многие знают, какие именно ингредиенты продаёт семейство Гардианов, но те кто в курсе люто завидуют и хотят заполучить заповедник, и нельзя исключить просто случайных приезжих, охочих до чужого добра, — вслух рассуждал Рейнард.

— Еще это могли сделать Вы, — безрассудно предположила Хизер, а в ответ лишь услышала веселый смех.

— Действительно, храбрая морковка! — проговорил он. — Но опасаться меня Вам не следует, бойтесь всех остальных — теперь вы цель номер один.

— Мы ходим по кругу, — тяжело вздохнула Хизер, — я уже в который раз говорю Вам, что виноваты в этом Вы. Зачем Вы привязали артефакт ко мне?

— Саквояж на тот момент не имел владельца, в хранилище могли войти те, кто указан в завещании. Когда вы вынесли его, то он потерял защиту, и его мог перехватить даже Кристофер.

— Так привязали бы его к себе! — возмутилась Хизер, ведь решение по своей простоте было идеальным.

— Я не хотел нарушать волю покойного Чарльза, дав слово чести, что поступлю достойно в отношении семейного благополучия, — упрямо произнес он. Хизер уже слышала от мужчин такой тон, это значило, что их ничем не переубедить.

— Хорошо, но Вы могли справиться с Кристофером и так. Вы полноценный маг, а он выгоревший калека, — разумно заметила девушка.

— Он мой кузен, — поставил точку Рейнард, последнее утверждение его сильно взволновало, так как поток откликнулся на внутреннюю бурю проводника, и бутылка с остатками виски лопнула. — К тому же всегда легче ловить на живца.

Невольно рот Хизер приоткрылся, она хотела одновременно и возмутиться, и закричать, и отругать — в итоге, ничего не сказав, она фыркнула и отвернулась к окну. Что толку сотрясать воздух, если у этого человека вместо сердца кусок льда? Видимо, все Гардианы слеплены из одного теста.

— Что вы молчите, морковка? — немного развязано произнес Рейнард, похоже он все-таки опьянел.

— Зачем? Вы уже опять все решили, а прежний уговор не в счет, — поняла простую истину мисс Хукридж.

— Запомните, Хизер, пока слова не закреплены на бумаге — это возможность, когда вы подписали документ — это неизбежность, — поделился опытом Рейнард. — Я буду Вам неплохим мужем, морковка, — уже другим тоном произнес он.

— Мистер Гардиан, я устала, оставьте меня, — вежливо попросила Хизер. Вроде разговор так неплохо начинался, и опять скатился в ультиматумы. Они уже ругались, как пара старых супругов.

— Хорошо. Вам надо выспаться. На завтра у нас назначено несколько визитов, помимо них Вам нужно посетить модистку, чтобы тот рыжий ужас не отравлял Ваш внешний вид, — распоряжался маг. Он медленно стал подниматься на ноги, опираясь на кровать, было видно, что комната потеряла для него устойчивость, и шагнул вперед, забыв, что на полу в ковре осколки от бутылки.

Мистер Рейнард даже не вскрикнул, лишь поморщился, когда один из них легко пропорол кожу и вошел в ступню. На ковре стало расползаться пятно крови.

— Не стоило мне пить, — покачал он головой. — Хизер, подайте мне полотенце. И почему вы так пристально смотрите мне на ногу.

— Оказывается у Вас есть кровь! — зло бросила она.

— Конечно, у меня есть кровь! — опешил мистер Гардиан.

— Не находите это обстоятельства весьма странным? У кого ледяное сердце ее не может быть, — холодно ответила она и не шевельнулась.

— Упрямая баба! — выругался проводник и, размахнувшись, бросил бокал в стену, тот осыпался мелкими осколками. Маг щёлкнул пальцами и дверь открылась, взмах руки — стекло со звоном вылетело в коридор, после чего он, сцепив зубы, вышел из комнаты.

— Сладких снов! — бросил мистер Гардиан и захлопнул дверь.

Хизер даже не обратила внимания на его выступление, она так и осталась сидеть на кровати, завернутая в одеяло. Через некоторое время она отмерла и зло сказала:

— Так тебе и надо, мужлан! Ой! — даже в одиночестве она не могла позволить себе ругаться, воспитание давало о себе знать. Еще мисс Хукридж сидела и обдумывала разговор и его завершение. Раньше она не замечала за собой подобных вспышек злости, прислушавшись к себе, она больше не нашла и следа этого чувства, значит эмоции были не её, а мистера Гардиана, она же просто отзеркалила их.

Что же касалось разговора, то про себя маг не сказал ни слова. Еще при оглашении завещания девушка заметила его натянутые отношения со всеми членами дивного семейства. Видимо и там имелась нелицеприятная история, которой он не пожелал поделиться.

Неожиданно в окне раздался стук по стеклу. Сначала Хизер подумала, что это оторванная ветка зацепилась за раму, но после послышался скрежет, будто по нему провели чем-то острым. Похоже за эти несколько дней мисс Хукридж растеряла все запасы страха, так как подошла к окну, чтобы понять в чем дело. За стеклом, встопорщив металлические перья, сидел Виспер, механическая химера лорда Блэкхарда.

Мисс Хукридж с жалостью наблюдала за птицей, которая важно шагнула в комнату, когда ей открыли окно. Хизер не понимала желание магов коверкать жизнь с помощью механизмов и потока. Уродство — вот то слово, которое отражало состояние Виспера. Но несчастная птица не понимала того, что с ней сотворили — для нее было нормально иметь металлический клюв и лапки и парить с помощью потока. Она не помнила другой жизни.

— Здравствуй, — ласково произнесла Хизер и нежно провела пальцем по живым перышкам на голове Виспера. Ворон знал девушку и потому благосклонно принял ласку.

— Извини, у меня нет ничего вкусного, — честно призналась мисс Хукридж, странно было бы хранить сырое мясо в комнате. Виспер недовольно дернул головой, лишая возможности себя гладить. Хизер не стала настаивать, она не раз видела, как химера своим металлическим клювом убивала мелких зверьков и хищных птиц.

— Ты мне что-то принес? — мягко спросила она. Ответом был важный кивок головы и выставленная вперед лапка, на которой был привязан маленький кожаный тубус. Размер был ровно такой, чтобы в него уместилась свернутое письмо.