– Почему вы хотите ее обманывать? Обманывать свой собственный народ.

– Потому что. И это все причины, которые я обязана назвать.

Он стоял на одну ступеньку ниже, но смотрел прямо ей в глаза.

– Ты был верен мне и своему народу, поэтому я удовлетворю твою просьбу. Но ты не должен рассказывать то, что ты узнал, ни ей, ни кому-либо еще. Ты меня понял?

Кэллон целиком состоял всего из двух вещей – верности своему клану и своей королеве.

– Когда-нибудь они все поймут, Ваше Величество. Вы не можете этого остановить и не должны этого делать. Вам нечего бояться. Нет причин этого стыдиться.

– Я приняла свое решение, Кэллон. Ты свободен.

С помощью полученной от Кэллона карты Кора легко ориентировалась в дикой местности и успешно нашла свой следующий обед. Собрав в рюкзак фрукты, орехи и ягоды, она вернулась в свой домик на дереве.

Именно там она проводила большую часть своего времени.

Но это никак не помогло бы ей влиться в общество, поэтому она заставила себя вернуться на рынок. Может быть, кто-нибудь будет достаточно любезен, чтобы ответить, когда она заговорит, или улыбнуться в ответ на ее улыбку.

Но нет.

Сложно жить там, где все вокруг тебя ненавидят.

Когда она мысленно позвала Флэра, то не смогла установить связь. Она говорила и говорила, но так и не получила ответа. Но Кора не паниковала – она знала, что все дело в расстоянии.

На рынке была трапезная, где эльфы собирались и тихо разговаривали друг с другом за чашкой чая или кофе. Все были поглощены разговором. Она решила присесть там же, хоть и была одна.

Официантка так и не подошла.

Вот так, не сказав ни слова, ей отказали в обслуживании.

Она все равно продолжала сидеть там, изучая эльфов, проходивших мимо по рыночной площади. Все они мирно беседовали. За все время она не слышала криков, не видела драк. В этом месте не существовало обид и злости. Разве что по отношению к ней.

Вдруг Кора почувствовала на себе чей-то яростный взгляд. Казалось, что ее плоть тает и стекает по лицу.

Она обернулась и увидела, что на нее пристально смотрит Хельда. Эльфийка сидела за своим столом, уперев руки в бока, и так плотно сжимала губы, словно это единственное, что удерживало ее от крика. Было очевидно, именно Кора являлась объектом ее ненависти.

Хельда обошла свой стол и направилась к ней.

– О черт…

Пока Хельда шла, она привлекала к себе внимание окружающих – ее гнев нельзя было не заметить. Казалось, она в секунду растеряла всю свою грацию, которая была присуща всем эльфам. Словно просто об этом забыла.

Она остановилась перед Корой. Ее красивое лицо казалось уродливым в гневе.

– Что я сделала?

Кора молча сидела и никого не беспокоила, но, оказывается, это все равно не могло уберечь ее от всеобщего гнева.

Если до этого было тихо, то теперь воцарилась гробовая тишина. Разговоры вокруг прекратились. Птицы перестали петь – даже они почувствовали, что что-то не так. Все взгляды были устремлены лишь на двух женщин.

– Перестань собирать мой урожай. Он для всех эльфов, а не только для тебя.

Кора несколько раз моргнула, изо всех сил стараясь не взорваться. Нельзя было давать волю чувствам – они бы просто возненавидели ее еще больше. Ей пришлось спрятать свой гнев в ножны – так же, как она убирала в них свой меч.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь…

– Клубника, черника, малина – все исчезло. А на миндальных деревьях остались лишь цветы. Сначала я подумала, что это просто белка или какой-то другой наш друг наслаждается фруктами, но потом поняла, что это все ты. Не. Смей. Мне. Лгать.

– Послушай, я не знала, что это твое…

– Итак, ты признаешь свою вину.

– Нет, я же не знала.

– Ты ничего не знаешь. Ты – пиявка в нашем лесу. Не понимаю, почему королева Дэлвин предоставила тебе убежище. Ты дикарка, мерзкая дикарка. Тебе здесь не место. Почему бы тебе не…

– Ладно, с меня хватит этого дерьма.

Кора поднялась на ноги и выпрямилась во весь рост.

– Мне бы не пришлось искать еду в лесу, если бы ты поделилась ею со мной на рынке. Никто здесь не хочет иметь со мной дел, никто не хочет проявить хоть немного доброты. Чего ты от меня ожидала? Я должна была умереть с голоду? И если твой ответ «да», то ты ничем не лучше тех, кого так стремишься осудить. Да, я наполовину человек, но это не мой собственный выбор. Ты ненавидишь меня за то, кем я родилась. Если бы вы все просто дали мне шанс, то увидели бы, что у меня есть те же качества, которыми обладаете и вы все. Это вы дикари, а не я.

Хельда слегка отступила назад. Она уперла руки в бока и плотно сжала губы.

Все молчали.

Хельда уставилась на Кору.

Кора уставилась на нее в ответ.

Хельда снова шагнула вперед.

– Ты никогда не станешь одной из нас. Никогда.

– Достаточно.

Кэллон говорил негромко, но вокруг было так тихо, что его голос разнесся по всей округе. Он подошел к столику и встал между двумя женщинами. На нем были не привычные боевые доспехи, а темные штаны и серая рубашка.

– Хельда, Кора говорит правду. Она не знала.

Хельда, разъяренная тем, что ее прервали, устремила свой пронзительный взгляд на Кэллона.

Тот сохранял хладнокровие.

– Этого больше не повторится. Вопрос уже решен.

Он повернулся к Коре.

– Извинись.

У Коры отвисла челюсть.

– Ого… Ну-ка, повтори?

Он прищурился.

– Ты меня услышала.

– Нет.

Она покачала головой.

– Я не буду извиняться за то, что выживала. Потому что тогда выходит, что мне следовало бы сделать другой выбор и просто умереть.

– Ты извиняешься не за это.

Теперь он полностью повернулся к ней и отчитывал, словно ребенка.

– Тогда за что? – недоверчиво спросила она.

– За то, как ты разговаривала со старшими.

– Э…э, да ты слышал это дерьмо…

– Кора.

Хельда громко фыркнула, а затем повернулась и зашагала прочь, обратно к своему столику напротив. Она побледнела, но больше не смотрела в их сторону.

Кэллон, очевидно, был разочарован. Судя по позе и выражению его лица, он был так же взбешен поведением Коры, как и все остальные.

Кора стояла на своем. Она отказывалась испытывать какие-либо угрызения совести.

– Мне жаль. Ой нет, не жаль.

Все так же прожигая ее взглядом, он опустился на стоящую у стола скамью и положил руки на стол. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, обнажая загорелые мускулистые предплечья.

Изумруд в его кольце ярко сверкал на солнце.

Как только он сел, эльфы вернулись к своим делам. Разговоры продолжились. Птицы запели. Жизнь на рынке продолжалась своим чередом.

Он уставился в одну точку напротив себя.

– Сядь.

Кора засомневалась. Она взглянула на дорогу, ведущую к ее домику на дереве, – месту, где она могла почувствовать себя в одиночестве. Но все же она снова повернулась к нему – единственному союзнику, что у нее был, – и села напротив. Ссутулившись, девушка положила подбородок на костяшки пальцев.

К ним тут же подошла официантка.

– Доброе утро, Кэллон.

– Доброе утро, Морвен.

– Что я могу тебе предложить?

– Мне – кофе с миндальным молоком. А Коре – все, что она пожелает.

Когда Морвен посмотрела на нее, то все дружелюбие эльфийки испарилось.

Кора еще не видела меню, поэтому ответила наобум.

– Я выпью чаю.

Морвен ушла.

– Держу пари, в моем чае будет жирный харчок…

Она наблюдала, как эльфы за соседними столиками болтают, попивая чай. Их кружки были изготовлены из больших чайных листьев.

Кэллон нахмурился.

– Харчок?

– Знаешь, когда кто-то собирает слюну…

– Понял.

– Хотела бы я получать такое же отношение. Дай мне знать, если королеве понадобятся еще генералы.