– Эм… Ладно. Тогда… сначала тебе надо пройти тест на психостабильность, раз уж ты здоров. Потом поговорим.

Тест Даггера или же тест на психостабильность представлял из себя множество вопросов, через которые опытный инквизитор на пару со специалистом-детектором смотрели за реакцией испытуемого. Фиксировались его эмоции, чувства, колебания сердца, нейронная активность через полиграф, который также отслеживал влияние объекта на фибру, изменение его фибриного потенциала и структуры его СДФ. Инквизитор же, помимо безопасности, отвечал, в целом, за те же вещи, что и полиграф. На тот случай, если техника даст сбой или одержимый сможет её обезвредить. Ну и в целом, Церковь не сильно доверяла технологиям. Алана завели в небольшое и яркое помещение в здании АМК. Перед ним сел мужчина средних лет, который, предварительно подключил к будущему инквизитору все необходимые датчики. Он смерился со временем в смартмайнде, что выражалось в закатывании глащ, и заговорил:

– Что ж, пожалуй, начнём. Меня зовут Родерик Гоул. Сегодня я буду вашим полиграфологом. Вы наверняка знаете процедуру, однако, мой регламент требует вас уведомить о порядке прохождения тестирования, – голос специалиста был мягок и искусственно добр, – Когда сюда придёт старший инквизитор, который будет следить за ходом процедуры, я буду задавать вам вопросы. Отвечать надо быстро и честно, как бы правда плохо не звучала бы. Иначе полиграф будет давать неверные значения, которые уж точно не будут в вашу пользу. А вот и инквизитор. Отец Тэнэлукем Арген, здравствуйте!

Тэнэлукем выглядел как типичный инквизитор. Только его лицо скрывалось под особой респираторной маской, которая ему стала необходима после одной из травм. Глазницы таили в себе тонкие жёлтые сенсоры-линии, которые придавали инквизитору устрашающий и таинственный лик. Из-под маски выглядывали ухоженные русые волосы. Видимо, это было единственным, чему Тэнэлукем мог уделять время на своей голове. Он считался сильнейшим инквизитором всех времён. Даже одержимые давали ему клички: "Мясник", "Убийца", "Маска". А в народе его прозвали:" Серебряный Свет". Разумеется, за его подвиги и расправу над тысячами одержимых. Немудрено, что Алан переволновался, когда увидел своего кумира, которому, возможно, придётся его убить.

– Ого, кажется, вы рады видеть Отца Тэнэлукема, мистер Ноубл, – задорно подметил полиграфолог.

– Здравствуйте, отец Тэнэлукем, – взял себя под контроль Алан. Его диаграмма стабилизировалась. В ответ старший инквизитор лишь качнул головой. Не было даже понятно, кому: Алану или специалисту.

– Тогда можно начинать, если все готовы. И так, первый вопрос: поменялось ли ваше отношение к одержимым после вашей первой миссии?

– Нет.

– Поменялось ли ваше отношение к Церкви или к Хонсу – Воле Господня?

– Нет.

– Присутствие инквизитора Тэнэлукема беспокоит вас?

– Да.

– Хм…Что вы ощутили, когда убили отца Полита?

– Жалость.

– Говорили ли вы с ним? Что скажете о нём?

– Он говорил. Он пал гневом так низко, что ему пришлось искать истину во тьме.

– Какая утрата ударила по вам сильнее всего?

– Та, что я не знал. Потеря родителей.

– Что вы боитесь потерять?

– Отца Александра. Веру. Доброту.

– Что вы сделаете, если увидите плачущего ребёнка, которого распирает от злости?

– Выслушаю его. Успокою.

– Что вы сделаете, если увидите человека, что кричит из-за ярости?

– Успокою его. Если он новус, отправлю на психологическую экспертизу.

– Как думаете, зачем истреблять одержимых?

– Чтобы не было повторения судьбы Лиденасанса. Чтобы мы не пали жертвой гнева дьявольского.

– Считаете ли вы их истребление правильным?

– Нет.

– Что тогда было бы правильным?

– Найти лекарство от этой заразы.

– Хе-хе, – смешок Родерика вызвал отвращение у Алана, что специалист сразу заметил на полиграфе, из-за чего замолк и стал серьёзен, – Улучшили ли вы бы своё тело, если была бы возможность?

– Только дух, – Родерик удивился чему-то, смотря на экран полиграфа.

– Вы молод. Хотите ли вы вступить в отношения? Создать семью?

– Как Бог рассудит, так и будет.

– Это не ответ на вопрос.

– Эх… Хотел бы.

– Многие одержимые потеряли свои семьи. Как бы вы перенесли такую утрату?

– Не знаю, – честно с самим собой ответил Алан.

– Зачем вы хотите стать инквизитором?

– Чтобы сражаться за то, что считаю праведным.

– Как вы относитесь к каирхатсу?

– Никак.

– Как думаете, как поступит с ними Бог?

– Будет судить по их праведным и нечестивым поступкам.

– Как вы относитесь к идеям каирхатсу об ускоренной эволюции?

– Бог нас создал по своему образу и подобию. Только он вправе решать, куда нам двигаться дальше, – полиграфолог в ответ ухмыльнулся.

– Не только каирхатсу следуют этой идеологией. Гвардейцы тоже улучшают своё тело и вставляют себе импланты. Как вы относитесь к этому?

– Это их выбор: брать грех на душу, ради защиты короны, – Алана начинали напрягать вопросы. А специалист это сразу же видел на полиграфе, из-за чего на его хитром и добром лице возникала лёгкая улыбка.

– А если бы Бог ниспослал вам откровение, где призывал сделать всё, чтобы защитить наш мир от зла, вы бы сделали всё?

– Всё, что в силах моего тела, разума и духа, – Родерик улыбнулся, будто нашёл себе достойного соперника в своей эмоционально-интеллектуальной игре. Алан был напряжён и серьёзен. Специалист нащупал его больную тему, от которой молодому инквизитору было невозможно абстрагироваться. Всё ещё был силён шок, который он так тщательно покрывал под маской спокойствия.

– Несмотря на запрет на киборгизацию, многие люди до сих пор ходят с превышением порога имплантации среди нас. Что вы сделаете, если обнаружите такого человека?

– Сообщу стражам.

– Но вы же сами можете его задержать.

– Если он будет представлять угрозу для окружающих, я вмешаюсь. Если нет, это дело стражи.

– Угу… Многие, кто имеет опасную работу, принимают стимуляторы для улучшения своих способностей. Вы бы приняли такой в случае опасности?

– У таких вещей цена сильно выше, чем то, что они дают. Да и для настоящего новуса такие вещи бесполезны.

– Хм… Устанавливали ли вы себе импланты или улучшали своё тело каким-либо образом перед становлением инквизитором? Даже не так. Перед становлением на «путь истинный».

– Нет, – Алан говорил правду, но ему почему-то казалось, что он обманывал. Результаты полиграфа смутили Родерика, из-за чего он почёсывал свой подбородок, не зная, как докопаться до правды.

– Может, кто-то из близких или друзей интересуется по данному вопросу?

– Нет.

– Эх, – вздохнул разочарованно Родерик, – Что ж, представим ситуацию…

Опрос шёл несколько часов. Алан держался стойко, но каждый вопрос, связанный с киберимлпантацией или улучшением тела немного выбивал его с колеи. Вызывал тревогу и беспокойство. Хоть он и отвечал честно. Когда опрос закончился, Родерик мило попрощался, сказав, что результаты будут готовы позже. Тэнэлукем же молча вышел, будто его и не было. Отец Александр не смог встретить своего ученика, поскольку его вызвал архиепископ. И Алан вынужден был отправиться домой.

В своей квартире парень просто сидел у стены, смотря на свою правую руку. Его терзал страх. Ему хотелось, чтобы это всё ему померещилось. Что это всё тестуануром или сон. Он не верил. Поэтому он взял нож с кухни и провёл им по своей руке. Из пореза полилась кровь. Это его обрадовало. Это значит, он человек. Но он не поверил. Тогда он сжёг свою руку другой, терпя чудовищную боль. И тогда, когда его правая рука должна была превратится в горелый кусок мяса, он увидел нагретую сталь. Он рухнул на пол, не зная, что делать дальше. Он даже не знал больше, кто он. Он начал вспоминать всю свою жизнь, но не мог и близко предположить, когда с ним это могло произойти. Это только объясняло его силу и выносливость. И ещё вспоминал, с каким ужасом на него смотрел отец Полит. «Когда тебя боится чудовище, это означает, что ты ещё хуже,» – заключил парень и заплакал.