–…блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах. Аминь, – одержимый встал и повернулся к инквизитору. Это был престарелый мужчина с длинными и взъерошенными волосами и бородой. Как и у любого одержимого, его глаза горели ярко-красным огнём. Посмотрев наверх, он сказал, – Пришла моя скала, моя твердыня. Пришёл мой избавитель! Ты, – обратился бес к Алану, – …инквизитор. Знаешь ли ты, что это за место?

– Знаю.

– Знаешь. Но не понимаешь. Это место…вне времени. Застыло. Храня в себе крупицы того, чем мы были раньше… Слабые духом…слабые телом. Оставленные Богом. Порабощённые нашими же творениями… Мы, испуганные мощью Дьявола, нашли себе нового бога. Бесчувственный и холодный шар, что «спас» нас. Но разве «Воля Бога» бы оставила нашу колыбель на съедение силам тьмы? Разве бы Бог оставил тех воинов, что боролись со злом, поглотившим их?

– Ты и сам стал частью этого зла, – спокойно промолвил Алан, – Ты поддался смертному греху, но всё же почитаешь Бога. И тут же говоришь, что Он оставил нас. Хотя, Он же и спас нас. Ты противоречишь сам себе.

– Хе-хе-хе-хе… Ты знаешь, какого быть тем, что ты ненавидишь? Презираешь? Знаешь, какого убивать того, чью боль ты чувствуешь? Знаешь ли ты, какого быть преданным своей верой, своей общиной? Что ты вообще знаешь, инквизитор?

– Знаю, как убивать таких, как ты, – Алан взвёл затвор своего пистолета.

– Ты так же слеп, как и остальные…

Красный свет вырвался из глаз одержимого, окрасив собой всё вокруг. Святые на иконах превратились в ужасающих демонов, чьи лица растекались в противные гримасы. А крест перевернулся, и его копии заполнили всё вокруг. «Тестуануром…», – подумал Алан. Его лицо даже не дрогнуло. Он знал, что это не реально. Когда свет погас, одержимого уже не было. Была только кромешная тьма. Но молодой инквизитор был готов. На удар фибриновых когтей, вырвавшихся из тьмы, он среагировал моментально. Пули, тут же выпущенные из его пистолета, направились в одержимого. Он бы непременно увернулся, если бы это не были сверхбыстрые взрывные пули, что разорвали ему часть туловища, правые руку и часть лица. Но враг был не сломлен. Левой рукой он откинул пистолет Алана. Инквизитор схватил его за вторую руку, после чего над одержимым появились световые колья. Но какого было удивление Алана, когда они врезались в такие же колья, только красного цвета. Правая рука беса отросла. Алан схватил и её. Одержимый создал ещё кольев над ним, из-за чего Алан был вынужден призвать купол, который откинул врага. Колья его пробили, но до Алана не достали.

– Откуда ты знаешь секреты светового Ош’а?

– Глупцы ныне ходят в рядах Инквизиции, – одержимый показал свой треснутый серебряный крест, – Я – отец Полит. Бывший инквизитор.

– Не очень-то, значит, ты был хорош, раз поддался заразе.

– Глупец. Пропитанный насквозь пропагандистскими речами. Во мне нет заразы. Во мне нет беса. Я стал «одержимым» по своей воле.

– И после этого я глупец? Кто захочет становится чудовищем? Силы захотел?

– Тот, кто познает, что настоящее чудище – это система, которой мы служим, не задавая лишних вопросов. Как думаешь, почему Церковь до сих пор не знает, как спасти одержимых от «демонов»? Откуда эти «демоны» берутся? И зачем это всё Дьяволу? А Богу?

– Хм… Хватит болтать, монстр.

Алан выпустил из своей руки поток огня, что заполонила собой всё помещение. Но огонь потух от вихря чёрно-красной фибры, что хвостами вырвалась из Полита. На конце хвостов были световые колья, что снова врезались в барьер Алана, закрыв ему весь обзор. Барьер треснул, а после из тьмы вырвалась лава, что окончательно его разрушила и попала на молодого инквизитора. Тот упал, крича от боли. Чувствуя, как жидкость плавит правую часть всего его тела. Но его удивляло, что он всё ещё что-то продолжал чувствовать. Отец Полит замер в изумлении. И Алан понял, что что-то было не так. Он посмотрел на свою руку, с которой лилась лава. А на ней был металл. Стальные мышцы, разогретые до красна. Алан прикоснулся ей до обожжённой части лица. И почувствовал снова… металл. Ужас одолел его. Ужас от самого себя. От непонимания и неизвестности.

– Кажется, не я один тут «неправильный» инквизитор! Ха-ха-ха! Или ЭТИМ щас становятся новобранцы? Ещё один повод сжечь Церковь вместе с Папой Римским дотла!

Полит сложил руки вместе. Его слова и действия вернули Алана в реальность. Он вспомнил совет Александра: «Обращай свои чувства в оружие, которое ты ведёшь, а не оно ведёт тебя». Из стен вырвалась магма, что готова была обрушить юнца-киборга. Алан обратил свой страх в оружие и из его металлической руки вырвался луч, которого он сам даже не ожидал увидеть. Полит был вынужден упасть и остановить магму. Не успел он встать, как Алан уже налетел на него с кулаком, что взорвал пол. Бывший инквизитор обратился в фибру и зашёл сзади со своими хвостами. Но Алан сжёг их лучом с разворота, а после заблокировал своей рукой когти. Второй же он пробил сквозную дыру в Полите, а затем откинул его, не дав шанса для контратаки. Полит снова обратился в красноватую дымку и побежал прочь. Алан подобрал пистолет и побежал за ним. С удивлением для себя, он обнаружил, что буквально полетел на реактивной тяге за ним. На каждом развороте Алан пытался поразить своим мощным кулаком одержимого, взрывая всё вокруг. Огненные лучи буравили стены, снося части тела беглеца. Но одержимый продолжал бежать. Пока, наконец, не загнал себя в тупик. Полит пытался отчаянно забросать Алана кольями, но страх вёл его, а не он страх. Поэтому Алан, уклонившись на невообразимой для себя же скорости, схватил одержимого за лицо. Его раскалённая рука приварилась к коже врага.

– Ты…ты… Чудовище! Как я! В один день, ты поймёшь это… И тогда…

Алан в момент прожёг его лицо лучом до черепа, в котором уже не было ничего. После он медленно опустил его и промолвил:

– Вечный покой даруй им, Господи, и да сияет им свет вечный. Аминь.

Перекрестившись, он сорвал крест бывшего инквизитора, на задней стороне которого было написано «Полит». Затем Алан уселся рядом с трупом, смотря на свою руку. Ему было страшно. Он не хотел подниматься наверх. Ему казалось, что он должен был остаться. Что должен был спрятаться. Как монстр. Его одеяние было сожжено и обнажало его кибернетическую натуру. И каждый бы увидел, что он такое на самом деле. Но так было нельзя. Кем бы или чем бы он не был, он знал, что душа и помысли его были чисты. А тело лишь оболочка. Но теперь его гложило, кто и зачем с ним это сделал. Пока он об этом думал, рука начала заживать. И приобретать нормальный вид клеткой за клеточкой. Это происходило так быстро, что аж завораживало. И вот Алан уже смотрел на свою нормальную руку. Торс. Он потрогал лицо: снова мягкое, снова кожаное. С одной стороны, он обрадовался. Но с другой, у него возникло только больше вопросов. Встав, он подумал, как же хорошо, что лава не попала на штаны, усмехнулся про себя и пошёл на выход, пытаясь унять бурю чувств, бесновавшихся внутри. На улице его уже ждали парочка инквизиторов с отцом Александром. Последний тут же взволновано подбежал к парню, обнял его и внимательно осмотрел.

– Слава богу! Мы почувствовали поразительно мощные всплески энергии! Всё нормально?! Ты ранен?!

– Да-да. Всё нормально.

– А что с одеждой?!

– Одержимый её сжёг… Неважно. Важно это, – Алан показал Александру крест.

– Отец Полит? Он вроде бы считался мёртвым… Чёрт… Прости боже. Я… Если бы мы знали, что это бывший инквизитор, тебя бы…

– Это неважно, отец. Всё хорошо. Но нам надо кое-что обсудить…

– Да, конечно! Говори!

– Наедине, – взгляд Алана вызвал смутные чувства у отца Александра.