– Случайно раздавленный паук – не мыслящее существо, Кар, – успокоительным тоном проговорил Нейт.

– Да я про...Ой, да ну вас! Я всё равно иду! Кто-нибудь из вас ещё руки лишится ещё. А потом будут такие: "А где же Карелин? Почему мы дурачки такие её не взяли с собой!?". И вообще, как будто бы ты, Нейт, намного полезнее!

– Ладно-ладно, не бурчи. Можешь поехать с нами.

– Если вы закончили разыгрывать пантомиму, то давайте выдвигаться. А то я уже начинаю думать, что у меня начинается сенильная агрессия, – отец Александр вышел первым. А остальные последовали за ним.

– Удачи вам! Будьте осторожнее! – напоследок выкрикнула Элис.

Путь до Силвотимора был не близкий, но для "братства" это был уже сущий пустяк, учитывая, что они проколесили пол континента. Между тем, Нейт, которому наскучило уже сидеть в а.ларе решил поинтересоваться у Девелин, что сидела напротив:

– Значит, «Лес Кошмаров»… Зачем отправлять своих людей в место с таким названием?

– Силвотимор – место испытания доблести сплендидов. Там они встречают свои кошмары, – Девелин отвечала безучастно, а её скрытое лицо не добавляло её тону обаятельности.

– Как они встречают свои кошмары? – внезапно подключилась Мэри. Её глаза словно загорелись.

– Когда-то давно у каирхатсу были свои особые одержимые. Культисты страха – Тимео. Они почитали "ужасно ужаснувшиеся лицо", насылая друг на друга и на всех вокруг кошмары, пропитывая "жёлтой" фиброй наш лес, – впервые Девелин было интересно о чём-то рассказывать, судя по её тону, – Кайтмир в своей молодости истребил всю эту нечисть, оставив Сенсума Страха в забвении. Но моральные испытания, через которые он прошёл со своими товарищами в этих лесах, натолкнули его на мысль не трогать лес, чтобы закалять дух будущих воинов.

– И как это работает?

– Лес начинает играть с вашим воображением и сознанием, заставляя переживать ваши кошмары и фобии будто бы в реальности. Многие ломаются после такого. Но Силвотимор, как и послушники Тимео, никогда не вредили людям. Они питались их страхами, но оставляли в живых.

– Сколько времени ваши «испытуемые» уже в этом лесу? – захотел уточнить Нейт.

– Три дня, если говорить о первоначально пропавших.

– А до этого никто не пропадал?

– В такое место не отправляют кого попало, кто бы мог заблудиться. Опасные животные там не обитают. Люди всегда возвращались. Либо надломленные. Либо сильнее как никогда прежде.

– Хм... Это получается, мы должны и через кошмары свои пройти и с проблемой разобраться?

– Если вы хотя бы просто расскажете, что это, то этого будет достаточно.

– Всё равно звучит скверно.

– А у нас хоть раз было иначе? – усмехнулся Алан.

– И то правда. Что ж, если выживем, будем смеяться с того, кто чего обосрался, хе-хе.

– Звучит неплохо, – Алан был навеселе вместе с Нейтом, но отец Александр и Мэри не разделяли их позитива. А Карелин успела заранее испугаться.

– Я не хочу снова к паукам-мутантам!

– Да расслабься, Кар! Это же просто иллюзия, – улыбка слезла с Нейта, когда он услышал едва прозвучавшую усмешку Девелин. Эта усмешка напрягла всех.

– Мы почти приехали, – закончила она.

Силвотимор представлял из себя болотистый бамбуковый лес, что постепенно настолько сгущался, что в нём не оставалось места для солнечных лучей. Девелин выпроводила невезучих наружу, проинструктировав, что будет ждать их тут лишь один день, после чего уедет. Более она ничего не сказала. С опасением и неуверенностью братство вошло в лес, держась вместе. Здесь был душный, влажный и тяжёлый воздух, сразу начавший давить на психику. А перед глазами постоянно стояла тёмная пелена. Если иногда свет и доходил сквозь густые бамбуковые заросли, то в виде токсично-жёлтых оттенков. Но чем глубже продвигалась команда, тем темнее становилось. Ещё здесь было абсолютно тихо. Не было ни звуков животных, ни дуновений ветра, что качали бы листву. Один лишь бамбук, тишина и гнетущая атмосфера, что не давала даже раскрыть рта. Но Нейт же, пересилив себя, всё же попытался сбавить градус напряжения, повернувшись к остальным:

– Да ладно! Просто бамбуковый лесок! Чё тут страш...ного, – он повернулся вперёд и увидел вдали тело, облепленное ростками. Чёрные и смолистые корни, явно не принадлежавшие бамбуку, впились во внутренности иссушенного до костей бедолаги-сплендида. На его лице застыла предсмертная агония, – Ну... это было очевидно, что парни сдохли.

– Эти корни неестественного происхождения, – с умным лицом заключил отец Александр.

– А я думал, сорняк какой.

– Место шута уже занято, Нейт, – серьёзно осадил Алан.

– Ну, пока пацана нет, кто-то же должен нести херню. Ваш "даирокан" что-нибудь чувствует?

– Присутствие... чего-то. Но непонятно, где. И что это, – отец Александр сосредоточенно пошёл вперёд. Остальные последовали за ним.

По мере продвижения появлялись всё новые сплендиды, истерзанные корнями. Иногда из них вырастали кривые и уродливые кусты без листвы, напоминавшие скорее руки с когтями, нежели растения. Инквизиторы были максимально собраны. А Нейт переглядывался с Мэри, которая, наоборот, отвлекалась, как параноик, оглядываясь по сторонам. Карелин же неосознанно жалась к подруге.

Из темноты вдруг Карелин разглядела нечто. Она остановилась, чтобы это разглядеть. Это был свет. Голубой. В форме прямоугольника. Испугавшись, она хотела окликнуть своих друзей. Но никого уже не было. Карелин была одна посреди кошмарного леса. Беспомощно зовя на помощь, ей хотелось плакать. Спустя время она поняла, что время остановилось. Всё замерло. А прямоугольник приближался к ней. Решив убежать, она замерла. Оковы времени схватили и её. И из лесной тьмы к ней вышел Сербо.

– Карелин, моя ты дорогая, моё золотце, – вышел робот, разводя руками, – Ты принесла свою пользу в этой истории. Но теперь, когда они близки к цели, ты уже – не нужна.

– Нет, пожалуйста, – заплакала девушка, – Я просто хочу домой! К маме и папе! Оставь меня!

– А с чего ты взяла, что у твоих друзей получиться дойти до дома? Всё идёт по моему плану, дорогая Карелин. Поэтому, я тебя отправлю в твой второй дом, к которому ты уже так привыкла.

– Нет-нет-нет, прошу! Не надо...

Вспышка голубого света. И девушка медик снова очнулась в клетке Колизея Грандиса. Не веря своим глазам, она пыталась вырваться, дёргая за прутья. Но ничего не выходило. Ей было так горестно, что не была такой сильной как инквизиторы или Мэри. Не была такой умной как Энди или Элис. И не была такой смекалистой и смелой как Нейт. От бессилия и горя, она уселась на грязный пол и начала реветь. В то время как проходящие мимо примусы начали над ней смеяться. И уже не было никого, кто бы мог её защитить.

Отец Александр шёл вперёд. Шёл уверенно и стойко, сохраняя бдительность. Но иссохшие трупы почему-то начали сменяться разорванными, изуродованными и даже надкушенными. Он обернулся, чтобы сказать что-то Алану. Но никого не было. Товарищи остались где-то позади. Даироканом он их не чувствовал. Зато он чувствовал знакомую одержимую фибру, что начала витать вокруг среди деревьев. Красная энергия в виде руки бросилась из тёмного покрова на отца. Тот, не мешкая, разрубил её световым колом. Но, оглянувшись, увидел отделившуюся от тела голову своего сына.

– Какого это было, отец? – спросила отрубленная голова Азраэла, – Какого это было убить своих сына и жену?

– Я сделал то, что должно, – отец Александр невозмутимо отвернулся от головы, пытаясь понять, что происходит.

– Тогда посмотрим, сколько ещё ты сможешь делать "то, что должно", – голова Азраэла сгнила вместе с его телом. А из теней леса показалась целая армия Грегори разных возрастов. Все были одержимыми, – Я ЛИШЬ ПЫТАЛСЯ СПАСТИ МАМУ! ЗА ЧТО, ПАПА?! – синхронно спрашивали сотни заплаканных детских и взрослых голосов одного и того же человека.

– Что за...? – опешил инквизитор.