Раздались выстрелы. Никто даже не заметил, как Генго-Мом увернулся, но после все застыли. Никто не мог пошевелиться. Тьма зала рассеялась краснотой, что заполонила глаза. А лидер одержимых превратился в тёмное облако, из которого смотрели два алых ока.

– На колени! – Почти все инквизиторы сели на колени, трясясь и крича в бессмысленном сопротивлении. Лишь Алан, Александр, Акхазриель и Григорий смогли выстоять, лишь слегка накренившись, чтобы лицезреть грядущий кошмар наяву, – Да расцветёт новыйсад!

Облако превратилось в ослепительный алый свет. Во всех севших начали прорастать шипастые розы, разрывавшие их плоть изнутри. Кровь заполоняла их гортань, лёгкие, глаза. В предсмертных воплях их сознание погибло, когда цветы проросли из головы. Отец Александр со всей своей силой воли встал и смог запустить кол прямо в алый свет. Генго-Мом воплотился и получил кол в живот, а его тестуануром разрушился. Но восемь трупов инквизиторов всё ещё были в цветах.

– Непонравился этот спектакль? Что ж, у меня естьещё один номер!

Генго-мом вынул кол, и его окутало колоссальное количество тёмной фибры, поглотив хозяина в момент, когда пули и колья инквизиторов пытались поразить одержимого. Из этого пульсирующего пучка проросли гигантские ростки, что врезались с безумной скоростью в поверхности зала. На ростках расцветали кровавые лепестки и листья. А в чёрном пучке зарождался красный свет.

– В укрытие! – крикнул отец Александр, возведя возле каждого выжившего собрата каменную стену.

Все спрятались тотчас, когда пучок раскрылся в огромный алый цветок, раскидавший тысячи рубиновых пылинок, оседавших на всём на своём пути. Акхазриель лишь слегка выглянул из укрытия, как пылинка попала ему на плечо. И тот загорелся красно-чёрным пламенем с ужасающими криками. Пламя сожрало всё до кости и продолжало гореть. Александр и Алан на всякий сделали защитные барьеры. Отец Григорий, увидев это даироканом, вдохнул и хлопнул в ладоши. Хлопок унёс все пылинки к стенам, и инквизиторы пошли в контратаку. Но цветок выпустил рубиново-огненный смерч. Григорий же выпрыгнул и выдохнул поток ветра в ответ. Пламя сжирало всё вокруг, но не трогало инквизиторов. И Алан с Александром начали забрасывать цветок кольями, пока Григорий сдерживал пламя. Цветок перестал палить огнём, но издал ультразвуковой вокс, подобно древнему чудовищу, что оглушил инквизиторов. Алан и Александр спрятались за камни, закрыв уши. Но Григорий оцепенел. Ростки цветка тут же впились в него, разорвав на части. Также они и впились в камни, чувствуя оставшихся в живых, но не понимая, как до них добраться. Тут оба и поняли, что Генго-Мом в такой форме совершенно ничего не видел. Лишь Даирокан кое-как направлял его удары.

– Алан! Нужен свет! – крикнул Александр.

– Понял!

Алан зарядил свою руку фиброй, от чего та потеряла свой человеческий облик, начав раскаляться как металл. А после выстрелил в потолок, взорвав его. Александр тут же открыл книгу, из которой начали светиться руны. Генго-Мом понял, что хотят сделать инквизиторы, поэтому начал усиленно атаковать своими отростками. Камень начал трескаться. Алан начал палить мощными струями пламени, заставив цветок спрятаться в бутон. И вдруг сплошной луч золотого света ударил по монструозному растению, в мгновение превратив его в пепел. Генго-Мом вырвался из этого пепла, превратившийся на половину в обгорелые струпья с криком и воксом, от которого инквизиторы остолбенели. Два отростка направились в них: отца Александра один проткнул и отправил вглубь зала, второй же не смог осилить стальной пресс Алана, поэтому он просто отлетел в сторону. Генго-Мом хотел направить ещё отростков. Но на него напали четыре инквизитора, притаившихся за кулисами, что отвлекли его внимание. Пользуясь моментом, Алан решил подбежать к Александру, который оказался аж в другой комнате, находившейся слева от зала. Это было помещение с множеством разного декора. Но примечательным было то, что в нём было огромное количество зеркал и отражающих поверхностей. Александр валялся с окровавленным животом среди обломков, пытаясь заживить рану Ош’ем света.

– Всё в порядке, отец?

– Да, да. Лучше бы помог тем трём прохиндеям, кхе-кхе.

– Они же нам не помогали.

– Так…, – сжав зубы, Александр начал прижигать рану, – …нельзя, Алан. Не надо ждать в ответ…

– Да, да, знаю. Вас я всё равно не оставлю. Не в таком месте.

– Это проявление корысти, Алан. И эгоизма. Посмотри, как они держатся хоть, пока я себя подлатаю.

Алан выглянул из комнаты. Генго-Мома, который уже полностью восстановился (даже восстановил свой смокинг), пытался поразить мечом из света один инквизитор. Генго лишь уворачивался. Так быстро будто стоял на месте. Другие же три инквизитора складывали руками печати Хоубоши. Каждый складывал разные. Когда Генго-Мому надоело, он одним движением разорвал инквизитора, но тут же застыл. От первого инквизитора шла световая руническая линия, что обездвижила его. Свет начал разъедать его тело. Генго-Мом хотел использовать свои ростки, чтобы убить их, но линия от второго поразила все ростки, и они исчезли. Когда пошла линия от третьего, лидер одержимых поразил его взглядом. И линия ушла ко второму инквизитору. Тот вырубился. И красные ростки вырвались из одержимого, расчленив священников на части. Вернув себе способность двигаться, он расхохотался: «И это всё ваше искусство, «воины света»?! Выжалки, вы ничтожны!».

– Они уже умерли… – удивлённо констатировал Алан.

– Что?! Как?!

– Первый отвлекал. Его и первым убили. Остальные складывали какое-то Хоубоши. Оно остановило Генго, но с третьей пошло что-то не так. И… все умерли.

– Триединая печать! Отличный вариант. Это его остановит.

– Что это? Я никогда не слышал о таком.

– Её изобрёл Лаурелий. Он же единственный, кто мог использовать её в одиночку. Каждая печать блокирует аспекты существа: тело, душу, разум. Лаурелий её использовал против Опустошителя. И благодаря этому шесть Великих Воинов и справились с ним.

– Я думал, это легенда.

– Скорее всего. Но печать реальная. Жалко нас двое…, – отец Александр посмотрел на все эти зеркала, и его осенила идея, – Хотя есть вариант… Ты сможешь потянуть время, а после приманить его сюда?

– Я?! Он меня разорвёт!

– Я видел тебя на твоих ночных тренировках, Алан. Сейчас нечего терять уже. К тому же, не осталось тех, кто мог бы сдать тебя.

– Хорошо…, всё тело Алана стало состоять из стальных волокон, в которых начал наливаться огонь. Глаза сменились на окуляры, в которых горели оранжевые сенсоры, – Сколько времени нужно? – его голос приобрёл металлические нотки.

– Две минуты, – Александр запустил в потолок кол, который пробил все этажи насквозь.

– Принял. Буду ждать вашей команды.

Алан вышел к Генго-Мому, что смиренно ждал на сцене.

– Я уж думал, что спектакль можно заканчивать, – играючи произносил Генго, – Однако, вы куда более интересные артисты, чем мне казалось. Инквизитор-киборг… Даже интересно, как судьба довела тебя до такого, мальчик?

– Щас узнаешь, к чему тебя она привела.

Алан ракетой накинулся на Генго. Тот увернулся, и Алан врезался в стену. Десятки отростков начали вырываться из одержимого в направлении молодого инквизитора, но тот подлетел ввысь, с лёгкостью увернувшись. Тогда одержимый изрыгнул из себя пламя, что заполонило всё вокруг. Алан пронёсся сквозь него и ударил Генго-Мома в лицо. Одержимый отлетел, а часть его лица была смята. Пламя тут же рассеялось, не оставив даже копоти на корпусе Алана. Генго мгновенно встал.