Но магии нет. Волшебства не существует.

Существует ответственность за свои действия, и я прошу у Бога лишь сил, чтобы эту ответственность принять и не разваливаться на куски каждый раз, когда Сева будет не ночевать дома.

Допив вино, я наливаю ещё полбокала и сажусь на диван в гостиной. Долго листаю ленту в соцсети, бездумно пялясь на глупые ролики. Обычно я если и скроллю, то что-то по профессии, смотрю блоги коллег, но сейчас в голове каша, и мне нужен просто информационный фон. Белый шум без смысловой нагрузки.

Казалось, что глаза я закрыла всего на секунду, но вот я их открываю и обнаруживаю, что за задёрнутыми тёмными шторами совсем светло. А я лежу на диване, укрытая пледом.

Не помню, чтобы я доставала его. Да и… я не знаю, где у Севы лежат пледы. Поэтому вариант с Ромкой, проявившим заботу, тоже отпадает.

Значит… Сева вернулся.

В груди разливается тепло от осознания, что он проявил заботу, но тут же логика даёт пощёчину, напоминая, что он, скорее всего пришёл от другой. Где ещё может проводить ночь взрослый мужчина, если не у женщины?

Но я не имею права ничего сказать ему. Могу только поблагодарить, что укрыл пледом, не дав замёрзнуть.

Встаю и забираю со столика пустой бокал из-под вина, чтобы отнести на кухню. Проходя мимо зеркала, быстро приглаживаю волосы, раз уж на патчи и прочие способы возвращения себя к приличному виду нет времени.

Но на кухне застаю совсем неожиданную картину.

Сева и Ромка сидят за столом и едят. Разговаривают шёпотом, хихикают негромко.

Боже, сколько же времени сейчас, что и Рома встал, а я не слышала?

Я выпила всего полтора бокала вина, неужто меня так вырубило?

Интересно, в каком виде меня застал Сева? Может, я спала пьяная и пускала слюни на обивку его дивана?

От этой мысли сначала окатывает жгучим стыдом, а потом вдруг пробирает на смех, который я глотаю, чтобы не выглядеть странной.

— Доброе утро, мамочка! — первым меня замечает Ромка. Он вскакивает со стула бежит ко мне, чтобы обнять.

— Доброе, зайчик, — целую его в макушку, а потом перевожу взгляд на Севу и слабо улыбаюсь. — Привет.

— Привет, — кивает он. — Выспалась?

— Вроде бы, — пожимаю плечами. — Срубило прямо на диване. Кстати, спасибо за заботу. Я часто мёрзну по ночам, даже когда в доме тепло.

— Пожалуйста, — отвечает он спокойно, а я невольно отмечаю про себя, что ни помады на его рубашке, ни каких-либо ещё других следов женской ласки на нём не видно. Это ни о чём не говорит, но мне как-будто чуточку легче от этого. — Мы тут это… хлопья с молоком поели. Можно же малому их? А то тебя будить не хотелось — ты так сладко спала.

В голове снова мелькают мысли про слюни на обивке, вызывая улыбку.

— Да уж разоспалась, да. Хорошо, что сегодня суббота, а то бы и в детский сад опоздали, и на работу, — ловлю себя на том, что, разговаривая с Севой, трогаю пальцами обручальное кольцо. — Ты… не спешишь? Я приготовлю что-то посущественнее хлопьев.

— Думал, ты уже не предложишь, — ухмыляется. — Нет, не спешу. К тому же я обещал Роману научить его забивать гвозди.

— Отличная идея. Только с пальцами там осторожнее.

Сева и счастливый донельзя Ромка идут доставать из кладовки инструменты, а я встаю к плите. И вроде бы всё так хорошо, но… в голове бесконечно и непрерывно пульсирует отравляющая мысль, микродозами впрыскивая боль:

“Он был сегодня с другой…”

Сева

— Ты спал в офисе, что ли? — удивлённо вскидывает брови Лекс, когда мы в шесть утра встречаемся на спортивной площадке на новом бульваре.

— Угу, — подпрыгиваю и хватаюсь за перекладину. — Было уже поздно, решил не ехать домой.

Несколько раз в темпе подтягиваюсь, но чувствую, что башка шуметь начинает.

Шевцов молчит. Но лучше бы, блядь, говорил. Высмеял, обосрал по полной. Но он молчит.

А молчать Лекс умеет громче, чем если бы с горы оползень сошел.

— Что? — спрыгиваю на землю и смотрю на друга, поджав губы.

— Ничего, — пожимает плечами, словно и правда ничего.

— Лёх!

— Сева, ты дебил.

Пауза.

— Ну спасибо, — ворчу как старый дед. Будто мне уже лет двести. Того гляди скрип слышно станет.

— Ну ты сам спросил.

Ладно, согласен. Дебил.

Вчера свалил сразу из ЗАГСа, поехал встречать в аэропорт Ангелину, которая как раз возвращалась.

Паршиво так было — пиздец.

Заехали в кафе пообедать, потом к ней поехали. Пока Лина была в душе, меня всего переколбасило. Как дурак стоял у окна и думал, чем Лиза занимается.

Ужинают с мелким уже?

Или мульт посмотреть решили?

А может во двор погулять вышли?

Интересно, а что Лиза приготовила на ужин?

— О чём думаешь?

Я даже не заметил, как Ангелина подошла сзади. Так завис в собственной башке, что едва не вздрогнул, когда её тонкие руки обвили меня со спины.

— Лин, слушай… — неважно, какие отношения у меня с Лизой, но Лина должна знать. Не собираюсь никому лгать. — Надо поговорить.

— Что случилось? — она нахмурилась и отступила на шаг.

— Сегодня я женился, — я заметил, как она побледнела и поджала губы. На автомате халатик полупрозрачный на груди крепче запахнула. — Но брак фиктивный. Моя давняя знакомая обратилась за помощью, ей нужно было состоять в официальном браке, чтобы сохранить полную опеку над сыном. Там непростая история.

Ангелина несколько раз моргнула. Видно было, что она потрясена и не сразу нашлась, что ответить. Признаться, мне даже было бы проще, если бы она просто выставила меня за порог. Так бы было честно, наверное.

— Вау, — выдохнула и усмехнулась. По лицу так сразу и не понятно было: огреет сковородкой сейчас или всё ок. — Это… интересная новость, Сева.

С Ангелиной мы даже, в общем-то, и встречаться не начинали ещё. Ничего серьёзного не было — несколько встреч, секс. Сходили в клуб вместе раз.

Не сказал бы, что она как-то подозрительно себя вела, казалась адекватной и не настойчивой. На истеричку похожа не была.

— Брак заключён на год.

— Ладно, — кивнула и отвернулась, а я продолжал стоять в ожидании реакции. — Может, суши закажем на ужин?

Терпеть не могу эту жратву. Что там в них вкусного?

— Если хочешь, Лин. Я их не люблю.

— Могу тебе фунчозу приготовить с куриной грудкой, если хочешь, — кисло проговорила Ангелина. — Или хлопья запарить с ягодами и йогуртом.

— Звучит вкусно, но я пас, — я покачал головой. На самом деле для меня это звучало нихера не вкусно, потому что во всём этом даже не маякнуло слово “мясо”. Курица не считается. — Ты… не заморачивайся, Лин.

Внезапно она развернулась, сделала несколько шагов ко мне, преодолев расстояние между нами, и обняла. Посмотрела внимательно в глаза, а потом прижалась губами к моим.

Помню, в юности дед подарил мне старую “Яву”, купленную за литр самогона у своего старого сослуживца. “Ява” была ржавая и на ладан дышала. А когда я пытался её завести, активно надавливая ногой на рычаг, она только рычала, пыхтела и в итоге всё равно глохла.

Вот примерно то же я чувствовал вчера со своим возбуждением. И хотя сам я вроде был не старым и тем более не дряхлым, рычаг не срабатывал. В штанах автоматически, конечно, шевелилось, но внутри искра гасла так же безнадёжно, как и мои попытки завести когда-то старую “Яву”.

Я попросту не хотел Ангелину.

Я блядь хотел другую.

Ту сучку, что когда-то выпотрошила мне нутро, которое теперь пустовало и ржавело, как долбанная “Ява”, прожившая двадцать лет под протекающей крышей гаража и хриплый матюкливый голос Хоя, доносящегося из старого кассетного магнитофона.

Ангелина была красивой, нежной, сексуальной. Она была простой и понятной. Но в сердце занозой сидела та, которая уже однажды причина боль, а теперь пришла с просьбой спасти её.

В какой-то момент мне казалось, что мне уже плевать. Потом сводило зубы от желания наказать, отомстить, причинить боль.