Я уже не могу сдержаться. Закрываю глаза и чувствую, как по щеке сползает слеза. Мне жутко неловко. Это просто позор полный. Я чувствую себя униженной, растоптанной. И… мне ужасно стыдно и перед самой собой, и перед Севой, что я когда-то предпочла этого урода ему.

Как? Ну как я могла не заметить? Будто какая-то неведомая сила толкнула меня в руки этого чудовища.

— Так, ну всё, — раздаётся низкий, звенящий сталью голос Севы рядом.

Он хватает телефон и сжимает его в пальцах так, что тот вот-вот расколется.

— Слушай ты, гондон, тебя кто учил так с женщинами разговаривать? — рычит Артинский.

— Ты ещё, блядь, кто такой? — после короткой паузы отвечает Руслан. Он явно не ожидал услышать мужской голос вместо моего дрожащего.

— Я её муж. И отец её ребёнка, ясно? И тебе лучше навсегда забыть этот ебучий тон, иначе я вырву тебе нахрен твой кадык. И не смей Лизе больше звонить. Результаты экспертизы получишь по почте. А по поводу сына… знаешь, пацан о тебе ни разу даже не вспомнил. И когда я спросил его о тебе, он побледнел, а в глазах у ребёнка я увидел страх. Даже если бы ты был реально его отцом, то нахрен ему такой папаша.

А потом Сева швыряет мой телефон в стену, и тот разлетается на несколько частей.

В кабинете повисает такая тишина, которую можно ножом резать. Борисов негромко покашливает и, пожав плечами, садится в кресло.

Я же осторожно поднимаю взгляд на Севу.

— Какого вообще хрена ты забыла рядом с ним? — его голос звучит негромко, но я втягиваю плечи и закусываю щёку изнутри, чтобы не разреветься. — Лиза… блядь, чего же тебе не хватало в жизни?

— Я не знаю, — качаю головой тяжело. — Не знаю, Сева. Я просто не знаю.

Он тяжело вздыхает и, кажется, берёт эмоции под контроль.

— Поехали, купим новый телефон, — говорит уже ровно.

Я забираю свой жакет и киваю адвокату, который невозмутим, будто море в тихую погоду. Наверное, это у него профессиональное. Нас, врачей, тоже этому учат — быть беспристрастными и эмоционально отгораживаться. Это помогает смотреть объективно на ситуацию и не выгореть эмоционально.

В лифте с Севой спускаемся молча. Я ни разу не решаюсь поднять на него глаза. Мне правда очень стыдно, а перед ним особенно. Ведь только что я будто прокричала ему в лицо: я выбрала его, а не тебя!

Мы выходим из здания и идём на парковку. А когда я сажусь и пристёгиваюсь, Сева заводит мотор. А потом он поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза.

— Этот мудак тебя не тронет, поняла? — говорит уверенно и твёрдо. Ни тебя, ни ребёнка. И больше не опускай глаза. Ни перед кем, Лиза.

Посмотри, как блестит души камень, как край остер:

в отражении так легко разглядеть костер,

на котором гореть тебе, виться ужом, пылать.

Обернуться бы птицей, быстрой на два крыла!

honey_violence

Сегодня пятница, и у меня приём в детской клинике во вторую смену. Первый пациент к четырнадцати часам.

Рома в детском саду, так что я решаю заняться с утра уборкой.

Принимаю быстро душ, надеваю домашние шорты и футболку, затягиваю на макушке повыше тугой пучок, чтобы волосы не мешали, втыкаю в уши наушники и приступаю.

В планах — почистить пылесосом мебель в кухне и в гостиной, пройтись по шторам в спальне, вытереть пыль и вымыть полы. Часа за три-четыре должна успеть. Потом душ и дорога до клиники.

Распланировав всё, я запускаю любимый плей лист, включаю пылесос и приступаю к делу.

Настроение отличное, и я, убираясь, подпеваю:

Скоро рассвет, выхода нет,

Ключ поверни и полетели…

Одна из любимых песен пробирает до самого сердца, и я не только эмоционально подпеваю, но и пританцовываю:

Лишь бы мы проснулись в одной постели…

Наверное, что не одна, я ощущаю каким-то шестым чувством. Резко поворачиваюсь и вскрикиваю от неожиданности, потому что… потому что у косяка двери стоит Сева. Прислонился, сложил руки на груди и улыбается на все тридцать два.

— Ой, — выдёргиваю наушники и прикладываю руку к груди. — Прости, я думала… думала, ты уехал. Просто решила убраться… я…

— Классно поёшь, — продолжает улыбаться, а я чувствую, что моё лицо топит жаром. Человек, поющий под наушники, выглядит дико глупо. — Я сегодня в офис чуть позже. Пришёл с пробежки…

— Ясно, — смущённо улыбаюсь. — Там на кухне, если хочешь, в мультиварке плов. Ну точнее рисовая каша с мясом, я прям все правила приготовления плова не выполняю.

— Спасибо, не откажусь. Но сначала в душ.

Сева уходит в душ, а я сажусь на диван и закрываю лицо ладонями. Вот так опозорилась. Даже уши горят. И самой смешно становится.

Я правда как малолетка перед ним. И такого не было, когда мы закрутили интрижку в первый раз. Я не ощущала этих бабочек в животе, этой дрожи в коленях. Он был просто классным парнем со спортивным телом, напористым и хорошим в сексе.

Теперь же меня в жар бросает только от его улыбки и тех тонких морщинок, которые появляются в уголках его глаз, когда он улыбается.

И мне страшно представить, как эти глаза вспыхнут гневом и ненавистью, если я расскажу ему, что скрыла факт рождения сына.

Глубоко в душе я понимаю, что когда-нибудь мне придётся. И что чем дольше я буду оттягивать, тем больнее это ударит по мне.

Но сегодня, сейчас я не готова. Мне нужно ещё немного времени. Совсем немного.

Встряхнув головой, я встаю и снова берусь за пылесос. Включаю и замечаю, как рядом на стеклянном журнальном столике вибрирует телефон Севы.

Конечно же я не собиралась и не собираюсь копаться в его телефоне, я даже просто морально не могу себе позволить так сделать, но взгляд сам падает на загоревшийся экран.

“Ангелина”

И можно было бы придумать для самой себя, что это секретарша или кто-то из тренеров, что работают на Севу, но… когда звонок сбрасывается, я вижу промо повисшего до звонка сообщения.

“Ты занят? Я соскучилась”

Резко отворачиваюсь и зажмуриваюсь. Понимаю, что мне буквально трудно дышать становится. Гул пылесоса будто селится в моём мозге, растекаясь там белым шумом и топя все мысли. До белых костяшек сжимаю трубку пылесоса, а в горле начинает першить.

“Ты не имеешь даже права его ревновать! — кричит вина. — Ты ему никто! Предательница! Лгунья! Не лезь в его жизнь!”

Ох, как больно. Больнее, чем я ожидала. В сотни раз.

Выключаю пылесос и откладываю его. Не могу сейчас продолжать уборку. Мне нужно хотя бы воды выпить, чтобы прийти в себя.

Захожу в кухню, наливая себе воды, а когда подношу ко рту, то чувствую, как зубы по стеклу стучат. И едва не подпрыгиваю на месте, заметив боковым зрением Севу.

Он ходит слишком тихо.

И душ принял быстро. Или это я так в свои эмоции провалилась, что не сориентировалась, сколько прошло времени.

Конечно же, спрашивать о звонке я его не буду.

Но и сообщать, что у него телефон звонил, тоже. Пусть эта Ангелина как-то без моей помощи обходится.

— Пахнет обалденно, — Сева открывает мультиварку и с наслаждением втягивает запах. — Ты будешь есть? Или уже позавтракала?

Позавтракала я только чашкой кофе, но сейчас мне точно кусок в горло не полезет.

— Не хочу пока, — выдавливаю улыбку. — Ты ешь. А я пойду закончу уборку.

Только разворачиваюсь, как тут же всё тело током пробивает, потому что на моём локте мягко смыкаются мужские пальцы. Притормозив меня, Сева тут же убирает руку, но кожа у меня на руке идёт мурашками от самых кончиков пальцев до плеча.

— Лиз, ты это… не парься насчёт уборки, правда. Домработница же убирается два раза в неделю. Если считаешь, что мало, давай поставим график три или четыре раза. Тебе не обязательно самой этим заниматься.

— Нет-нет, всё нормально, — спешу его заверить. — Уборка помогает мне расслабиться и отвлечься. Я люблю убираться дома. Это знаешь… как бы помогает мне чувствовать себя женщиной, что ли, хозяйкой. А то на работе да на работе.