— Я на здоровье и так не жалуюсь, — мрачно проговорила женщина. — Ты пойми, я прожила хорошую жизнь. У меня муж был, на руках меня носил, иначе как Алечкой не называл ни разу. Ребятишек пятерых воспитали мы на зависть многим. Внуки уже взрослые, того и гляди скоро правнуками порадуют. Скажи, зачем мне молодость, если я не смогу больше прожить такую жизнь? Я же всё за Кузьмой своим собиралась, да Господь никак не прибирал. А теперь что прикажешь делать? Ещё столько же лет куковать? — она нахмурилась.

— А заново попробовать? — я старался понять, как ей помочь, но ничего на ум не приходило. — Жизнь, она ведь такая, можно ещё раз счастье найти.

— Да не хочу я ничего искать! Я ещё пару дней назад бабой Алей была. Что хотела, то и делала и последние деньки в своё удовольствие проживала! Что ещё от бабки взять? Я даже в лавке нашей могла воздух испортить. Потому что бабка! И никому в голову не могло прийти что-то мне против сказать. А сейчас что? — она сдвинула брови и шагнула ко мне. Я же малодушно попятился.

— Да не могу я ничего вернуть, как было, — почувствовав, что сзади стоит диван, остановился. Пятиться больше было некуда, потому что сам, идиот, сразу взял неверный курс. — Я вообще не уверен стопроцентно, что это именно я вас омолодил. Целительской магии у нас нет, если вы забыли, а медицина ещё не дошла до такой степени совершенства, чтобы по щелчку пальцев можно было несколько десятков лет жизни сбросить. Откуда я знаю, может быть, вы каким-то прогрессивным методом лечения занимаетесь? Особым видом мухоморов с пустоши суставы лечите. А тут раз, и побочный эффект в виде омоложения наступил. Что, не может такого быть, что ли? — я внезапно осознал в полной мере, что лучшая защита — это нападение, и попёр буром. Только вот бывшую бабку этим было не пронять. Она упёрла кулаки в бока и двинулась на меня.

— Да как у тебя язык только повернулся? Я же тебя сейчас в окно выкину за такие слова!

— И лишите Аввакумовский куст врача, — ляпнул я, пытаясь сделать шаг назад.

— Ничего, всю жизнь жили без него и сейчас проживём, глядишь, проблем больше никаких от вас тут не будет, — она продолжала на меня наседать, злобно прищурившись. Именно в этот момент я увидел, что взгляд, отражающий прожитые года, никак не сочетался с молодой внешностью Алевтины Тихоновны. — Тем более здесь один этаж. Ничего, выживешь, поди! — недобро усмехнулась она.

Проклятый диван подбил меня под ноги, и я упал на него спиной. Тут же выскочила особо подлая пружина и больно уколола меня в задницу.

— О-у-у! — я взвыл так, что Алевтина Тихоновна затормозила от неожиданности, а дверь резко открылась, и на пороге застыла Наталья Сергеевна.

— Та-а-ак, — протянула старшая медсестра и вошла в ординаторскую — Что, Алевтина, не успела годки скинуть, и сразу на молоденьких мальчиков потянуло?

— Да чтоб у тебя, Наташка, язык отсох такое говорить, — Алевтина Тихоновна запахнула на груди платок. — Тьфу на вас на всех! Духу моего больше в вашей богадельне не будет!

И она вышла из ординаторской, громко хлопнув дверью.

— Ну и слава богу, — тихо сказала Наталья Сергеевна. — Вот же вздорная баба! Ох и наплачемся мы с ней, помяните моё слово, Денис Викторович. Когда Кузьма жив был, только он один мог её утихомирить. А сейчас некому. Вот же напасть какая! Сейчас вообще вразнос пойдёт. Ладно, и не такое переживали, — махнула она рукой, всё ещё глядя на дверь, куда унеслась наша бывшая бабка. — Шли бы вы уже домой, Денис Викторович, а то, не ровён час, ещё кого-нибудь принесёт.

— Это очень хорошая идея, — пробормотал я. — А что вообще про Кольцову говорят? Ну про то, что она так омолодилась?

— Да понятно что, — Наталья Сергеевна рукой махнула. — Зять у неё частенько на границе с Мёртвой пустошью шатается. Из Петровки он, а они там все слегка двинутые. Вот бабке травы и таскал стогами. Алевтина же, что та лошадь, ни разу даже не чихнула, всё с травками экспериментировала, ведьма старая. Вот, похоже, и доэкспериментировалась.

— Что-то мне за неё как-то даже боязно стало, — я посмотрел на дверь. — Её саму на эксперименты не утащат?

— Нет, конечно, — Наталья Сергеевна удивлённо посмотрела на меня. — С Мёртвой пустошью никто в своём уме шутить не будет и что-то пытаться повторить тем более. Слишком часто мы видим последствия таких вот экспериментов. Ещё ни разу не случалось, чтобы всё заканчивалось хорошо. И с Алевтиной, скорее всего, не случится. Она это прекрасно знает, поэтому и истерики закатывает, просит помочь откатить всё как было. Только кто ей поможет? Разве что те древние маги, чьи замки там стоят, могли бы. Но… — она развела руками.

— М-да, дела, — проговорил я и направился к двери. — Может, на этот раз обойдётся?

— Да кто же знает, — Наталья Сергеевна развела руками. — Может, и обойдётся.

На этот раз мне удалось выйти из больницы без препятствий. Алевтины Тихоновны видно нигде не было, и я быстро пошёл к воротам, но тут во двор въехала машина, не так чтобы давно увёзшая Настю и Зинаиду Карловну.

Я слегка притормозил рядом с машиной, из которой выпрыгнула наша сексапильная акушерка. Она была явно не в духе, но я не увидел Настю, поэтому решил выяснить, куда они её дели.

— Домой увезли, — Зинаида Карловна бросила злобный взгляд на водителя. Дима под её яростным взглядом потупился и уставился на руль. Да что у них произошло? — На Анастасию Сергеевну чего только не попало, начиная от околоплодных вод, — она посмотрела на меня и принялась рассказывать. Видно было, что ей надо выговориться, поэтому я стоял и слушал, не перебивая.

Та самая Ленка Изюмова начала рожать в машине. А ведь когда они её из дома забрали, у неё ещё даже воды не отошли. Роды были восьмые и оттого протекали быстро. Зинаида Карловна быстро просчитала, что никуда они Изюмову не довезут, и приказала Диме остановить машину у медицинского пункта одной из деревень, мимо которой они как раз проезжали. В это время спецмашина из Твери уже ехала им навстречу, и нужно было только принять ребёнка и дождаться Петровскую в относительном комфорте.

Машина остановилась, Зинаида Карловна бросилась искать ключ, потому что медсестры, караулящей медпункт, на месте не оказалось.

Пока она бегала, Ленка Изюмова благополучно родила девочку, и Настя успела её принять. Но…

Вот с этого момента Зинаида Карловна начала говорить, периодически срываясь на маты. Это было странно и довольно волнительно слышать настолько изощрённые ругательства из уст такой женщины.

В общем, произошло следующее. Так как роды были стремительные, то Настя действительно только и успела подставить руки, чтобы принять ребёнка. И вот с ребёнком на руках, скорчившись в три погибели в машине, она соображала, что же делать. Нужно было чтобы кто-то хотя бы бикс открыл и помог вытащить всё необходимое для туалета новорожденного. Правильно рассудив, что в машине остался только один человек, способный это сделать, она повернулась туда, где сидел водитель, и позвала.

— Дима! Дима, иди сюда, мне нужна помощь. Дима! — вот только Димы в машине не было. Он выскочил из неё вслед за Зинаидой Карловной и буквально испарился, потому что в зоне видимости его не оказалось.

Насте пришлось укладывать ребёнка на живот матери, и всё бы ничего, но в проклятой машине было не развернуться! А тут ещё послед начал рождаться, а ребёнок всё ещё был соединён с матерью пуповиной. Но Настя молодец, ей удалось всё сделать правильно, и когда Зинаида Карловна распахнула дверь машины, с трудом переводя дыхание, Настя уже обрабатывала новорожденной всё, что нужно было обработать. Зинаида Карловна отправила её с девочкой в медпункт, а сама занялась Изюмовой, у которой никак не рождался послед.

Задержка отделения плаценты — это всегда плохо, а тут ещё в таких условиях. В общем, когда приехала Петровская, Зинаида Карловна уже готовилась к ручному отделению, что тоже не очень хорошо. И Петровская не нашла другого времени, чтобы отчитать её. Зинаида Карловна закусила губу и сдержалась. Тут Изюмова приподнялась, и долгожданное рождение последа произошло само собой без вмешательства. Выдохнув с облегчением, Зинаида Карловна передала женщину бригаде, приехавшей с Петровской. После чего зашла с главным акушером-гинекологом в медпункт, и они там так сцепились, что Настя выскочила на улицу и сама передала ребёнка прибывшим неонатологам. Всё это время Димы нигде не было видно. Он появился, только когда спецмашина от губернской клиники отъехала. И где он всё это время скрывался, Дима так и не признался. Ни тогда, ни сейчас. Сначала он только отмалчивался, а теперь пытался оправдаться.