— В какое Аввакумово? Да я бы ни за что не поехала в это захолустье, даже если бы тут находился сам император, — скривилась она. — О чём вы вообще говорите? Она попыталась встать и сделала резкое движение, но тут рубаха от хирургической пижамы, всё ещё надетая на меня, не вынесла такого грубого обращения и порвалась. Раздавшийся треск заставил нас замереть, а затем Зайцева шёпотом спросила: — А почему мы вот так лежим? Вы хотите надо мной надругаться?

Я уставился на неё, пытаясь сообразить, как можно над ней надругаться, если она фактически лежит на мне, придавливая к сиденью. И благо в этой машине оно сплошное и разные рычаги не впиваются мне в спину и другие интересные части тела. Внезапно меня разобрала злость на эту стерву из контроля. Ведь она всё ещё из контроля, несмотря на то, что демонессы в её теле больше нет. Наверняка ей нравится унижать и оскорблять аристократов, но делает она это в более элитных местах, например, в столице, раз её так возмутило, что находится она далеко от благ цивилизации.

— Судя по всему, вы относитесь к знати, — она прищурилась. — Я вас привлеку за попытку дискредитировать представителя контроля. Даже если это произошло в Аввакумово. Хотя убейте, я не помню, что вообще собиралась в этот забытый всеми богами куст.

Ну вот, я так и знал. Она привыкла упиваться своей властью, а по тому, как быстро очухалась, можно сделать вывод: помощница Вельзевула ничего ей не повредила. И в мозгах особенно. Там, похоже, нечему особо вредить. Да дамочка даже не заметила, что в ней что-то изменилось.

— Вообще-то это вы пытаетесь сотворить со мной что-то непотребное, — ответил я почти ласково. — Рубаху на мне рвёте. А перед этим угрожали, заставляли в машину с вами сесть, иначе, говорили вы, отдадите меня под суд просто потому, что можете. А сейчас решили притвориться, что потеряли память, потому что не смогли сломить мою волю? Дверь открылась, и я вывалился из машины, продолжая патетично завывать: — Я буду жаловаться императору! Я всё ему напишу, что контроль совсем охамел и, пользуясь вседозволенностью, пытается решить свои сексуальные проблемы за счёт подконтрольных дворян! В противном случае грозят опорочить честное имя своей жертвы.

— Да что вы такое говорите? — она с трудом села и сжала виски пальцами. — Кто вы вообще такой?

— Кто я такой⁈ — я так натурально удивился, что даже сам себе поверил. — Это вы на меня навалились, вы порвали рубаху, вы мне угрожаете и теперь смеете утверждать, что даже не знаете, до кого домогались? — я скрестил руки на груди и прищурился. — А вам не кажется, неуважаемая мною Кира Павловна, что это уже слишком? Или представители контроля настолько опустились, что уже не разбираются, с кем распутничать? И я даже знаю, что послужило этому причиной. Безнаказанность! И да, у ваших бесчинств есть свидетели. Мой денщик мне сразу рассказал, что вы хотели ввалиться в мою спальню, когда я отсыпался после тяжёлых суток в больнице. И только вмешательство моего фамильяра позволило мне сохранить честь, — я одёрнул порванную рубаху и гордо вскинул голову.

Зайцева ничего не ответила, только злобно на меня посмотрела, завела машину и рванула почему-то в сторону Петровки. Она что, на Мёртвую пустошь решила податься? Точно извращенка!

Я проводил машину задумчивым взглядом. Как бы то ни было, но от пристального внимания нравственного контроля я избавился надолго. Вряд ли они будут рисковать и позволят мне полоскать имя Киры Павловны. А я сделаю это. В конце концов белые крылышки у меня не прорезались, несмотря на то, что я сейчас жизни спасаю.

Тенабра, конечно, тварь редкостная. Не думал, что так быстро смоется. Видимо, даже в её тупой голове есть зачатки инстинкта самосохранения, основанные на собственных ошибках и следующим за ними опытом. Помню, как нас Асмодей по просьбе Вельзевула направил ей на выручку, чтобы не привлекать своих демонов, когда та угодила в ловушку, имея какую-то важную информацию для Ада. Её-то и нужно было доставить моему начальству. Не демонессу, а информацию. На эту курицу вышестоящим демонам и тем более князьям было глубоко наплевать. Надеюсь, за несколько десятков лет отношение к своим подчинённым у Вельзевула не изменилось.

В голове тут же родилась идея. Если в канцелярии не поменяли протоколы, то неважно, каким способом смылся демон из мира. Его можно было вернуть в течение получаса обратно, независимо от того, хочет он того или нет. А ведь обычные демоны, находясь у себя дома, на зов могут и не явиться, если не посчитают нужным. Это вам не демоны перекрёстка, для которых желание заказчика — закон.

Так, ладно, надо рубаху переодеть и быстро домой идти. Там попытаюсь вытащить эту демоническую гадость обратно. А то полуголым через всё село переться тот ещё экстрим. Мало ли какие мысли у местных женщин начнут в голову закрадываться. А мне нужны лишние проблемы? Развернувшись, я столкнулся с напряжённым взглядом карих, так похожих на мои, глаз.

— Оля, и с какого момента нашей занимательной беседы с госпожой Зайцевой ты здесь стоишь? — медленно спросил я, соображая, это хорошо или плохо, что появился свидетель нашего разговора.

— Не так давно, как мне хотелось бы, но достаточно, чтобы уловить суть, — сестра нахмурилась и сложила руки на груди. — Это правда, что она к тебе приставала?

— Конечно, — не моргнув глазом, соврал я. — Посмотри на мою рубаху. — И тут я увидел блеснувшее на пальчике кольцо. — Что я вижу, Дима дозрел и сделал-таки предложение?

— Да, — она слабо улыбнулась. — И я ответила согласием.

— Конечно, ты согласилась, — я закатил глаза. — Ты же не идиотка, чтобы отказать Великому князю и поставить свою семью в весьма интересную позитуру.

— Я согласилась вовсе не потому, что Дима Великий князь, — Ольга всё ещё хмурилась.

— Я знаю, — подойдя к ней, обнял сестрёнку, прижав её к себе. — И он сделал тебе предложение вот так, без пафосного официоза, потому что понял, что с твоей стороны это настоящее. Если бы дело было только в том, что он цесаревич, ты ему мочу каждый день не измеряла бы и профилактику пролежней не проводила. Он у тебя не дурак, знаешь ли. Твой Дима вообще какой-то слишком совершенный. Меня даже иногда тошнит от него, — признался я Ольге, а она глухо рассмеялась, уткнувшись мне в плечо, и одновременно негромко всхлипнула.

— Дима просит тебя пройти к нему. Как только мы услышали, что ты с дамой из контроля сцепился, — наконец сказала она, отстранившись, — я и выскочила на крыльцо, чтобы тебя догнать. А тут такое…

— Ну, пошли, послушаем, что нам твой уже официальный жених скажет, — и я подтолкнул её к двери. Всё-таки хорошо получилось. Ольгу сейчас в хирургической пижаме с нелепой шапочкой на голове за аристократку только с самого большого перепоя можно принять. Так что Зайцева всё правильно поняла: какая-то медсестричка выскочила послушать завывания молодого доктора и стала свидетельницей очень компрометирующей сцены. То-то свалила, не разбирая дороги!

Тем временем мы подошли к Диминой палате. Ольга приоткрыла дверь, но не вошла в палату, а, пропустив меня, отправилась по своим делам. Понятно, Дима попросил оставить нас наедине. Даже интересно, о чём он хочет поговорить? Надеюсь, надолго это не затянется. Мне ещё Тенабру на свет божий из Ада вытаскивать. То, что цесаревич вызвал меня на разговор, от которого я при любом желании не смог бы отказаться, никоим образом не отобразилось на моём желании провести ритуал, чтобы всё-таки попытаться выяснить, что же забыл здесь Вельзевул.

— Я слышал, ты столкнулся с контролем? — он уже довольно уверенно сидел в постели, не испытывая при этом сильного дискомфорта.

— Это было эпично, — я упал в кресло, стоящее рядом с кроватью. — Ты представляешь, эта Зайцева рубаху на мне порвала.

— Какой кошмар! — Дмитрий хмыкнул, но практически сразу стал очень серьёзным. — Не беспокойся, скоро нравственный контроль перестанет существовать.

— Прости, что? — я сел очень прямо и демонстративно поковырял в ухе. — Я не расслышал. Ты сказал, что контроль скоро распустят?