— Весьма сомнительная философия, барин, — Егорыч продолжал стоять рядом со мной, держа в руке швабру. — «Лучше мало хорошо сделанного, чем много несовершенного», — торжественно проговорил старый денщик, поднимая швабру вверх.

— Платон, — задумчиво прокомментировал я, разглядывая молодую вдовушку, муж которой так неудачно попал под сосну. — Вы знакомы с трудами Платона, Варенька?

— Что? — она моргнула и перевела взгляд на Егорыча.

— Отчаянно рекомендую. Вот, думаю, что Степан Егорович вам сейчас всё быстро про Платона расскажет, но на кухне. Да, на кухне Платон будет звучать просто сногсшибательно. А я пока, пожалуй, оденусь.

— Ой, да что вы, Денис Викторович, я смотреть не буду, просто пол домою…

— Варя, иди на кухню, — с нажимом произнёс я и очень выразительно посмотрел на Егорыча. Тот встрепенулся и схватил Варю за руку, таща за собой.

— Пойдём, Варенька, я тебе швабру покажу. Во какую найти сумел! Еле у Мурмуры нашей отбил. И кто бы мне сказал, зачем этой курице понадобилась швабра? Ох и прав Денис Викторович, настоящее исчадье его фамильяр. А куда деваться? Другого никто не подарит.

— А я думала, что фамильяр Дениса Викторовича — это тот чёрный котик в ошейнике, — голос Вари прозвучал уже с кухни.

— Нет, Барончик просто кот, никакой не фамильяр. Но до чего умная скотина! — ответил ей Егорыч.

Я только головой покачал и пошёл одеваться.

И принесло же эту Варьку так не вовремя! Нет, я стыдливым никогда не был ни демоном, ни человеком, но всё-таки это был бы перебор, если бы я начал совсем уж голяком перед молодой женщиной расхаживать. Тем более что она меня не слишком привлекла в плане возможного обольщения. Хотя молодые вдовушки всегда считались весьма лёгкой добычей. Но вот не хочу!

Одевшись, я достал зеркало и принялся с мрачным видом разглядывать себя. Оттянул веки, высунул язык, даже в горло умудрился заглянуть. Нет, вроде не заболел. Тогда что со мной происходит? Если бы меня вчера не прервал этот проклятый звонок, то с Настей мы бы вместе сегодня проснулись. А сегодня что с утра на меня накатило?

Я отложил зеркало и задумался, а потом заглянул под кровать. Вот оно! Это небесная игрушка во всём виновата! Я же рядом с ней целую ночь провёл, шутка ли. Недолго думая, достал лук и колчан со стрелами и встал, размышляя, куда бы их девать, чтобы и от меня подальше, но и чтобы в случае чего под рукой были.

Не придумав ничего другого, почти строевым шагом направился к конюшне. Поднявшись на сеновал, я посмотрел на нахохлившуюся курицу и положил рядом с ней лук и стрелы.

— Вот, охраняй, — сказал я мрачно. — Из твоего алчного клюва их ни Небеса, ни Ад не смогут вырвать. А мне нельзя долго рядом с этой штуковиной оставаться, у меня странные мысли начинают в голове появляться.

Мурмура наклонила голову набок и долго разглядывала меня своими глазами-бусинками. Затем встряхнулась, и в её глазах появилось презрение, словно курица говорила: «Ну какой же ты слабак! Соберись, тряпка! Не заставляй меня ещё больше пожалеть о том, что именно ты стал моим хозяином». Передав мне этот посыл, Мурмура схватила лук и потащила его куда-то вглубь сеновала. И как клюв при этом не вывернула⁈ Одно слово — фамильяр. Когда она вернулась за стрелами, я спустился вниз и вышел во двор.

— Барин, хорошо, что я застал тебя. Поговорить нам надо, — раздался за спиной тихий голос Егорыча. — Ты бы это… не разгуливал так по дому, почти голяком, прости Господи.

— Боишься, что Варенька сглазит? — хмыкнул я.

— Не в этом дело, — отмахнулся он. — Просто мало ли кого занесёт к нам, — серьёзно проговорил Егорыч, слегка поморщившись.

Так, похоже, я о чём-то не знаю.

— И кого может занести к нам в дом без нашего ведома? — спросил я, глядя на немного смутившегося денщика, которого я подозрительно редко лицезрел рядом с собой в последнее время.

— Дык это… Из контроля притащились из губернского ещё рано утром, всё вынюхивали что-то, — неохотно ответил он. — Но я к тебе в комнату их не пустил. Да и Барончик с Мурмурой на защиту твоей чести встали.

— А что раньше не сказал? Да и не разбудил? — я даже слегка удивился подобному заявлению.

Как-то слишком людно становится в Аввакумово. Люди здесь до моего появления жили себе спокойно рядом с Мёртвой пустошью, горя не знали. А теперь что ни день, то ангелы ломятся, то демоны, то вон твари из контроля. Им что, здесь мёдом всем намазано? Ни за что не поверю, что только из-за меня такого красивого вся мерзость решила слететься в это место. Да ещё одновременно.

— Настенька не разрешила тебя трогать. Отдохнуть тебе полноценно надо было потому что. Сами разобрались, — он махнул рукой и поморщился, видимо, вспоминая неприятный разговор. — Да и не думал никто, что они так быстро нагрянут. Но они с Настей переговорили да с соседями и уехали не шибко довольные, так и не нарыв ничего. А чего нарывать-то, если все в округе знают, что дома ты не появляешься совсем. Он на несколько секунд замолчал, после чего вновь начал говорить: — Не нравится мне всё это. Баба с ними приехала странная шибко, будто вообще не знала, что именно ищет. В каждый угол дома нос свой засунула да вопросы странные задавала. Так и бродила, словно принюхиваясь, пока к тебе в комнату не сунулась, где и получила от животин твоих по первое число. Мурмура клок волос её выдернула, а Барончик, кажется, юбку порвал, всё до филейной части добраться пытался.

Кивнув каким-то своим мыслям, он махнул рукой и направился в сторону дома, где Варенька в одиночестве порядок наводила.

Я почему-то был уверен в том, что контроль — это всего лишь предлог, чтобы дом обшманать. Нашла, получается, эта шамотра пернатая себе тело. Ну да и хрен с ней! Я и так знаю, что она тут забыла: вчера не преминула упомянуть, пока моё голое тело в душе рассматривала. Надо маслом оливковым запастись да дом в круг заключить на всякий случай, чтобы всякие здесь больше не болтались.

Покосившись в сторону конюшни, возле входа которой вышагивала Мурмура, презрительно оглядываясь по сторонам, я понял, что правильно решил доверить столь ценную вещь своему фамильяру. Надёжнее места явно не придумать, если только её в пару с Галькой Акимовой на стражу поставить. Ладно, пора вернуться к насущным делам.

Пока в доме Варька моет пол отвоёванной у моей курицы шваброй, ни о каком исследовании подвала не может быть и речи. Такие вот исследования — это весьма интимный процесс на самом деле, который нельзя совершать при посторонних. Вдруг я что-нибудь найду, о чём этим посторонним знать совсем необязательно? То же относилось к занятиям магией. Вот чего не нужно видеть неодарённым. Про призыв и говорить нечего. Тут уж я вообще ни перед кем объясниться не смогу. В больницу, что ли, пойти, чтобы пораньше вернуться и заняться так внезапно отложенными делами?

— Денис Викторович! — я медленно повернулся в сторону голоса. Звал меня Дима, больничный водитель. — Поехали быстрее, у нас внештатная ситуация произошла.

— Какая ситуация? — я поднял глаза к небу. Обрадовался, что тебе выспаться дали, и решил, что вообще сегодня не тронут? Ну-ну, помечтай.

— Внештатная, — Дима закатил глаза. — Там Юрчик припёрся. Ну этот, которого Галька слегка отрихтовала. Владимир Семёнович с князем этим и его бойцами к границе пустоши уехали. Что-то князь там посмотреть хотел. Бригада обратно в губернскую клинику укатила. Старший их, Глеб Леонидович, переговорил с цесаревичем, и тот их всех послал. Ох, как же он их послал! И по батюшке, и по матушке… — Дима на мгновение замолчал, видимо, вспоминая наиболее красочные эпитеты. — Я так понял, они настаивали на переезде, но его высочество отказался. Глеб Леонидович тогда позвонил своему начальству, и они уехали.

Я поднял руку и провёл ею по лицу. Это место проклятое, да ещё и моя кривая карма вносит коррективы. Потому что представить, что всё это происходит со мной просто так, не хотелось. Это было бы уже слишком.

— Сегодня же Саша дежурит, — сказал я тихо.