— И? — Асмодей отвернулся от окна и посмотрел на прислуживающего ему демона.

— Мы смогли найти только место, где они погибли, но что конкретно с ними произошло, мы так и не поняли, — демон попятился, прекрасно понимая, что за подобный ответ с ним сделают, когда они вернутся домой.

— Пойдём, — махнул рукой князь, после чего они вдвоём просто исчезли из кабинета, оставив после себя лишь едва ощутимый запах серы.

В Мёртвой пустоши было светло. Тут всегда было светло, независимо от времени суток. С чем это связано, с первого раза понять не смог даже Асмодей. Оглядевшись, он поморщился и развернул свою ауру, показывая уже подкрадывающимся монстрам, что поживиться в этот раз им будет абсолютно нечем. Тонкий слух князя Ада уловил, как от такого опасного места в разные стороны с весьма приличной скоростью уносятся местные обитатели, и только усмехнулся.

— Вот здесь, ваше Темнейшество, — указал рукой демон на серые кучи пепла, которые были едва заметны в тени кустов каких-то хищных растений. — Отряд находился именно здесь. Вообще, судя по ауре, тут совсем недавно произошло какое-то побоище. Не может же быть такого, что наши столкнулись с монстрами, с которыми не смогли справиться.

— Нет, не может, — ровно проговорил Асмодей, подходя ближе и отметив про себя, что часть пепла уже разметало на многие десятки метров едва заметным ветерком.

Присев, он зачерпнул в ладонь то, что осталось от тринадцати воинов его гарнизона, и закрыл глаза. Последние минуты жизни павших демонов пронеслись у него перед глазами. Точнее, то, что они видели перед самой своей кончиной.

Демоны всего лишь наблюдали и не вмешивались, когда на тринадцатого и цесаревича набросилась целая стая тварей пустоши.

— Вот как, — протянул он, поднимаясь на ноги и вытирая руку об одежду своего прислужника. — Это уже интересно. Откуда у него взялся Лук Света, потерянный небесами ещё несколько веков назад? Зато теперь понятно, как он смог в одиночку убить столько тварей и демонов. Непонятно только, как он смог им воспользоваться? Несмотря ни на что, у его сущности демоническое начало.

Замолчав, Асмодей задумчиво посмотрел на красное небо и рассмеялся. Что именно его так развеселило, было очень интересно демону, сопровождающему своего князя. Но спрашивать об этом было равносильно подписанию себе смертного приговора, поэтому он благоразумно промолчал.

— Уходим. Мне есть ещё чем заняться.

— Как прикажете, ваше Темнейшество, — поклонился демон, и они в тот же миг вернулись в комнату, откуда переместились несколько минут назад.

— Так, мне нужно срочно переговорить с Фурсамионом. Он единственный, кто прошёл так далеко, и мне дико интересно узнать, как ему это удалось.

Дмитрий неловко повернулся и стиснул зубы, чтобы не застонать. Сидящая у его кровати Ольга встрепенулась и вскочила с кресла, обитого кожей, которое специально для неё притащили из кабинета физиотерапии. Дмитрий бросил быстрый взгляд на изящную девичью фигурку, все изгибы которой подчёркивала хирургическая пижама, и сжал кулаки. Эту пижаму Ольга выбрала из-за удобства, даже не подозревая, какое впечатление она в ней на него производит. Тем более что сама девушка заметила, стоило ей её надеть, как для мужчин, работающих в больнице, да и для приехавшей бригады, она тут же превратилась в невидимку. Они мгновенно перестали видеть в ней женщину, и Ольга решила, что данная униформа ей просто не идёт.

Тем временем очередная вспышка боли пронзила цесаревича, и Дмитрий всё-таки не выдержал и тихонько застонал. Ольга, услышав это, склонилась над ним. Её роскошные тёмные волосы были стянуты в тугой пучок, а сверху прикрыты полупрозрачной шапочкой. При этом открывалась шея, а прекрасные выразительные тёмные глаза казались ещё бездоннее.

— Я почему-то никогда не думал, что глубоко в душе являюсь поэтом, — Дмитрий отвечал тихо, глядя в эти глаза и видя в них обеспокоенность. Не вымораживающую жалость, а именно обеспокоенность.

— Тебе больно? — за этот час, что она здесь провела, Ольга уже отбросила все церемонии. Они были не нужны. Не тогда, когда она подавала жутко смущающемуся Дмитрию утку и с серьёзным видом записывала в лист, сколько он выделил жидкости. Это ей сразу же поручила делать Наталья Сергеевна перед тем, как пойти немного отдохнуть.

— Немного, — снова прошептал Дмитрий. Но на его высоком лбу Ольга заметили испарину и нахмурилась. Протянув руку, она коснулась влажной кожи. Лоб был холодный и липкий от пота.

— Почему ты мне врёшь? — прошипела она. Это ей Наталья Сергеевна тоже рассказала, как определять, насколько нехорошо себя чувствует пациент, особенно когда он по каким-то причинам пытается это скрыть. Ольга пристально посмотрела на монитор. Пульс подскочил до ста тридцати ударов в минуту, в то время как давление немного снизилось. — Дима, почему ты меня пытаешься обмануть? Сейчас не та ситуация, когда ты должен мужественно терпеть, как ты этого не понимаешь? — она выглядела такой хорошенькой, когда сердилась, что Дмитрий улыбнулся, несмотря на боль, и тут же охнул. Ольга нахмурилась ещё сильнее: — Насколько сильно болит и где?

— Сильно, — наконец, признался Дмитрий. — Как будто мне кишки выворачивают, пытаются вырвать из тела.

— Идиот! — она всплеснула руками и побежала к дверям палаты. — Я сейчас врача приведу!

Вскоре она вернулась с хирургом из приехавшей бригады. Высокий мощный мужчина быстро осмотрел цесаревича.

— Всё нормально. После такой операции боли могут возникнуть. Сейчас мы вам укольчики поставим, ваше высочество, а утром уже болеть будет меньше, — наконец сказал он, что-то записывая в лист, куда Ольга вносила множество разных параметров.

— Почему утром? — Дмитрий невольно нахмурился.

— Потому что вы сейчас уснёте, — объяснил хирург, повернулся к Ольге и протянул ей лист. — Вот, препараты мы все привезли, у вас всё должно быть в наличии.

— Эм, — Ольга схватила лист. — Я сейчас, — и она выскочила из палаты. К счастью, Наталья Сергеевна уже не спала. Она пила кофе в сестринской, параллельно убирая растрепавшиеся волосы под шапочку. — Дмитрию назначения сделали, — и она отдала старшей медсестре лист.

— Так, что тут у нас? Хм… — и она решительно направилась в палату. — Простите, вы уверены, что всё это нужно вводить? — спросила она, бросая лист на стол. — Хотите его загрузить?

— Давайте вы не будете со мной спорить, хорошо? — хирург сложил руки на груди. — Мне вообще непонятно, почему здесь нет нормального обезболивания. И где уже тот мальчишка, который оперировал его высочество?

— Мне тоже интересно, куда он убежал, — в палату зашёл князь Безносов. — В ординаторской его нет, а мне необходимо задать ему несколько вопросов. Но пока мы его ждём, позвольте мне задать несколько вопросов вам, — сказал он хирургу.

— Пройдёмте в ординаторскую, — хирург указал на дверь. — И в следующий раз не входите в палату интенсивной терапии хотя бы без халата, — добавил он и повернулся к Наталье Сергеевне. — Выполняйте назначения.

— Как скажете, — процедила медсестра. И принялась набирать в шприцы препараты.

— Почему вы так отреагировали на то, что мне назначили? — спросил Дмитрий, когда дверь за князем и хирургом закрылась.

— Эти препараты вас слегка загрузят, — Наталья Сергеевна задумалась. — Вы уснёте, и реакция будет немного заторможенной какое-то время.

— А знаете, давайте, — решительно сказал Дмитрий. — Возможно, так будет даже лучше, — при этом на Ольгу он старался не смотреть.

Наталья Сергеевна ничего не сказала, только подошла со шприцами в лотке и принялась вводить назначенные препараты. Уже после второго цесаревич почувствовал, как отпускает боль, а веки налились тяжестью. Да, так будет лучше. Во всяком случае, при заторможенной реакции он перестанет так остро реагировать на свою добровольную сиделку, и это явно пойдёт ему на пользу.

Дмитрий уснул, Наталья Сергеевна заполнила лист наблюдения и вышла из палаты, снова оставив Ольгу с ним наедине.