— Домой-то я схожу, надо кое-какие вещи забрать, книги опять же. Мне-то тоже здесь куковать придётся, пока смена не явится, а она не факт, что и завтра приедет. Всё-таки собрать много всего надо, жребий опять же бросить, кто будет за жизнь цесаревича отвечать… Много чего нужно будет сделать. Из оборудования собрать то, что работать будет безотказно, но и одновременно чего не жалко. И тут главное не ошибиться и не привезти нечто уникальное, потому что я выпросил часть оборудования здесь оставить.

— Вот это хорошо, — и Старостин даже руки потёр.

— Да, а где следователи? Мне, наверное, с ними пообщаться нужно?

— Потом пообщаетесь. Они сейчас вплотную за начальника охраны взялись. Да так плотно, что боюсь, как бы бедолага снова не кризанул. Там ведь и до инсульта недалеко, — он покачал головой и пошёл к сотрудникам, чтобы организовать пост возле Дмитрия.

Я же побежал к ординаторской. Нужно ещё переодеться и быстренько смотаться домой да Настю предупредить, что покой нам только снится.

В ординаторской Насти не было. Наверное, она сейчас последние новости от Старостина узнаёт. Я быстро переоделся в принесённую ею одежду и поспешил к выходу, пока меня никто не остановил, не забыв прихватить банку с ростком. За время моего отсутствия он никак себя не проявил, поэтому, думается, что притащить его домой для дальнейшего изучения вполне безопасно. А вот оставлять его здесь не нужно. Чьи-нибудь шаловливые ручки обязательно доберутся до банки и смоют росток в унитаз или сотворят с ним ещё большие непотребства.

Обе машины стояли перед крыльцом. Я подбежал к той, где за рулём сидел тёзка цесаревича. Его я хотя бы знаю. И тут мой взгляд упал на ту машину, в которой мы приехали с пустошей. Протянув опешившему водителю банку через опущенное стекло, я вытащил из второго авто лук со стрелами и только после этого вернулся к больничной машине.

— Давай до моего дома, подождёшь пять минут, и поедем обратно, — приказал я, запрыгивая рядом с ним.

— Как скажете, — протянул он, и машина рванула с места.

Никаких лишних вопросов ни по поводу лука, на который Дима постоянно косился, ни по поводу банки, которая стояла рядом с ним, он не задавал. Видимо, напряжённость момента чувствовалась и за пределами больнички.

До дома долетели за пару минут. Во дворе сидел Барон и смотрел, как перед ним выхаживает Мурмура и квохчет, размахивая крыльями. Вот же паразитка, а я её ещё искал по всей больнице! Ну почти. А она уже дома отдыхает от тяжёлого дня. У меня даже появилось ощущение, что она ему что-то рассказывает. И кошак внимательно слушает моего фамильяра, в определённых местах кивая большой лобастой головой.

На звук открывающейся калитки оба повернули головы в мою сторону и проводили до самого входа в дом неприязненными взглядами. Когда я открыл дверь, курица вернулась к прерванному рассказу. Судя по её возмущённому квохтанью, она дошла до момента, когда я пытался продать этого моралиста суккубам. Не понимаю, что в этом такого? Я демон или не демон, в конце-то концов! К тому же Дмитрию опасности для жизни никакой не было.

— Егорыч! — заорал я с порога.

— Денис Викторович, родненький, — старый денщик выскочил из кухни и так меня обнял, что рёбра затрещали.

— Егорыч, всё нормально, я жив и здоров, и у меня к тебе несколько поручений. Собирайся, — сказал я ему, когда он меня отпустил.

— Какие поручения? — Егорыч сразу же стал серьёзным.

— Ты сейчас возьмёшь стопку книг со стола и притащишь в машину. Поедешь со мной. В больнице я выйду вместе с книгами, а ты поедешь в Тверь. Там свяжешься с родителями и расскажешь, что произошло. А ещё скажешь, что Великий князь Дмитрий сильно ранен. Перевозить его нельзя, а у нас здесь, в Аввакумово есть одна маленькая проблема: у нас нет сиделок.

— И зачем я всё это буду говорить? — Егорыч почесал затылок.

— Затем, что мне нужно кое-что проверить, — ответил я уклончиво. Не стану же я ему говорить, что мне нужно реакцию Ольги проверить. Если она рванёт сюда на первом же поезде, то тут и говорить не о чем. И тогда я всеми силами буду способствовать, чтобы Дмитрий из потенциального зятя стал настоящим. Ну а нет… Тогда будем думать.

— «Точно зная лучший путь, мы выбираем худший», — подняв палец, вверх назидательно произнёс Егорыч.

— Проблема в том, что лично я ничего не выбирал. Всё уже выбрали за меня, и я внезапно понял, что меня это дико раздражает. Дмитрий вон вполне способен отстоять свою точку зрения. А я чем хуже? — прищурившись, я посмотрел в стену. Раз уж пошла такая пьянка, хватит плыть по течению. Пора уже начинать свои правила этой игры устанавливать. С этими мыслями я повернулся к Егорычу: — Еврипид был, конечно, прав, но не во всём. А ты пошевеливайся.

Посмотрев вслед умчавшемуся денщику, который нёс книги, я прошёл в свою так называемую комнату и сгрузил на кровать добытое мною в Пустоши добро. Где хранить лук с колчаном стрел я так и не придумал, не было в доме места, чтобы спрятать такую ценную вещь.

— Я так понимаю, закончилось всё хорошо, — раздавшийся позади меня голос дядюшки заставил подпрыгнуть на месте и резко обернуться. Полупрозрачная фигура стояла возле самого входа. Призрак недовольно сжимал губы, сложив руки на груди. — Я не смог с тобой связаться, точнее, с твоим фамильяром. Что-то блокировало нашу связь.

— Магическая радиация пустоши, — отмахнулся я, ставя банку с отростком на стол. — Я очень тронут твоей заботой и тем, что ты за меня переживаешь, но сейчас у меня нет времени на разговоры, да и к тому же…

Дядюшка меня уже не слушал. Как только я поставил банку на стол, он всё своё внимание переключил на неё. А потом и вовсе сорвался с места, подлетая к столу, наклоняясь и рассматривая отросток со всех сторон.

— Это… Это то, о чём я думаю? — он перевёл на меня немного расфокусированный взгляд. В таком неадеквате я его ещё ни разу не видел.

— Понятия не имею, о чём ты думаешь, — честно ответил я, обходя его стороной, чтобы выйти из комнаты. Точнее, попытался это сделать.

— Откуда это у тебя, отвечай! — перегородил мне дорогу дух престарелого Давыдова, у которого точно было не всё в порядке с головой, как бы он ни хотел доказать мне обратное.

— Из себя вытащил. Это напало на меня в Мёртвой пустоши. И у меня сейчас действительно нет времени, чтобы разбираться в изменённой флоре и фауне. А также с тем, что долбанутые на всю голову маги-извращенцы с ними делали, раз они вот такими стали.

— Точно оно! Не может быть! Считалось ещё во времена моей юности, что эта разновидность Сильфия была несколько веков, как полностью истреблена, — он развёл руки в стороны, полностью перекрыв мне проход. — Во времена, когда целительская магия ещё существовала в нашем мире, это магическое растение широко использовалось для создания лечебных эликсиров, настоев и мазей. Конечно, насчёт магии — это бабьи сказки, — он махнул правой рукой. — Если бы она существовала, то отголоски находились бы, а их нет. М-да… — он нахмурился, а потом тряхнул головой и продолжил. — Существуют легенды, что тот, в ком зародился корень этого растения, становится неуязвим для развития множества болезней. Но к тебе это не относится, конечно, из-за твоей, хм, сущности, — призрак опустил руки и отплыл в сторону, давая мне дорогу. — Что ты собираешься с ним делать?

— Ничего. Хочешь, забери себе и играйся в своё удовольствие, — пожал я плечами. Если в медицине худо-бедно я разбираюсь, благодаря памяти Дениски и прочитанным книгам, то в ботанике и фармацевтике абсолютно нулевой. И менять этот факт никоим образом не собираюсь. Я, конечно, хотел изучить этот отросток в надежде, что приобрёл какое-то неизвестное оружие. Но дядюшка меня разочаровал, сказав, что это очередная лекарственная дрянь. Так что интерес к отростку у меня пропал чуть больше, чем полностью.

— Ты… Ты это серьёзно? — глаза дядюшки загорелись потусторонним фанатичным блеском.

— Абсолютно. Всё, я пошёл, вернусь не скоро.

— Стой. Мне нужно вот это, — протянул он мне список, который успел настрочить за несколько секунд. Я даже вчитываться не стал, просто протянул его замершему Егорычу, успевшему вернуться, чтобы узнать, где меня засосало.