— О чем ты?

— Сейчас, подожди, пожалуйста!

— Да-да, конечно!

Пользуясь тем, что сверху видно не все, еще и разница в освещении играет роль, Таня дрожащими руками приподняла стельку второго, еще целого, синего кеда, затолкала сложенный в несколько раз рисунок девушки-робота между ней и подошвой… Лишь бы он не заметил!

Глупость… Все это напрасная глупость. Такие предательские мысли мелькнули в Таниной голове, но она решительно отогнала их прочь. Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и тоже жалеть! Вдруг выгорит? Вдруг кто-то найдет бумажку с Кибертроникс и прочитает едва заметную надпись «Т. Макаровой, 18»! Девятый микрорайон, совсем недалеко от дома ее друзей! И короткое слово «спасите». Надежды мало, но она есть!

— Вот, возьми, — она поднялась по лестнице и протянула ему свои рваные кеды, краснея то ли от смущения, как он наверняка думал, то ли от волнения. — Выброси их…

— Наконец-то, — он одобрительно покивал головой. — Это правильный шаг…

Схватить его за шею, подумала Таня, крепко-крепко! И повалить вместе с собой на пол погреба! Но нет, надо гнать от себя эти мысли… Слишком рискованно и опасно. Недолго и самой убиться. И еще он сильный, поэтому может просто вытащить ее наружу и, например, избить. А потом вновь бросить в этот подвал, и тогда уже шансов не будет совсем. Нет, нужно время. И хитрость.

— Все равно они уже старые, — без сожаления подтвердила Таня. — А ты сказал, что у меня будет все только лучшее.

— Обязательно будет! А сейчас мне пора. Спокойной ночи!

Он захлопнул крышку люка, вновь загремел ключами. Накрыл секретный ход тяжелым половиком. Звуки доносились приглушенно, потом и вовсе все стихло. Он хорошо позаботился о звукоизоляции, чтобы жертвы не смогли докричаться… От этой мысли Тане стало не по себе. А вдруг она не первая, кому он говорит о любви и судьбе? Не первая, кого приволокли сюда умирать под сладкий шепот противных тонких губ.

Таня вдруг все поняла, даже вскрикнула и зачем-то зажала себе рот ладонью. По привычке, чтобы не слышали… А тут бы наоборот. Мысли в голове девушки роились пчелиным ульем: это тот самый маньяк-убийца, который охотится на девушек в Новокаменске! И она, Таня, уже не первая в этой подземной тюрьме. Вопрос только в том, как долго она здесь пробудет, прежде чем он решит избавиться от нее…

Заплакав от отчаяния, Таня внезапно поняла еще кое-что. Других жертв находили в городе. Получается, он убивал здесь и утаскивал трупы? Ужас!.. Или все-таки она опять что-то упускает? Так, спокойно, нужно взять себя в руки, собраться в кучу и думать. И искать второй вход, через который он затаскивал мебель. Главное, чтобы в этом был смысл.

Вновь раздался стрекот. Если это сверчок, то она не одна. Как в сказке про Буратино. Хоть кто-то… Таня сделала глубокий вдох, успокаиваясь, и покрутила головой, изучая комнату. Позорное ведро для туалета… Даже смотреть на него не хочется. А вот книжный стеллаж, похоже, единственный вариант, что может указать путь к спасению. Панели из ДСП и задняя стенка из оргалита, а за ней достаточно пространства. Теперь отодвинуть стеллаж… Уф, тяжело.

Девушка решительно принялась снимать с полок книги, складывая их на кровати. Проблеск надежды придал ей сил, и вскоре стеллаж был разобран. Теперь он стал легче, Таня быстро его отодвинула. Ну!

За стеллажом оказалась все та же обитая фанерой стена. Отчаявшись, Таня ударила по ней кулаком, и та отозвалась неожиданно звонким звуком. Слишком звонким для толстого кирпича.

Едва услышав, что поиски увенчались успехом, я лишь спросил, куда нужно подъехать. Затем вызвал такси, и только после этого Саня, все моментально понявший, попросил рассказать подробности.

— Артем, зал на тебе, помогай Юле, — бросил я на ходу охраннику, потом повернулся к другу, не останавливаясь. — Все-таки сработали собачки, Саня. Один из питомцев Рожкова учуял запах от местного наркоши. Надеюсь, его еще там никто не убил.

Машина приехала быстро — драная «шестерка» с молодым таджиком за рулем. Я даже слегка удивился, потому что обычно жители бывших союзных республик стремились в крупные города вроде Москвы и Санкт-Петербурга. Ну, или хотя бы в Ярик и Тверь. Оказывается, я был слишком наивен, а нужда гнала бывших соотечественник даже в такие медвежьи углы, как наш.

— Куда ехать, брат? — парень включил кассетную магнитолу, из хриплых динамиков донесся голос молодого Расторгуева, поющего про станцию Таганскую.

— В Заречье, поселок «Путь Ильича», — сказал я. — Знаешь, где?

— Был там.

— Вот и мчи к бывшему пивзаводу.

До глубокой ночи пока не дошло, время еще было около одиннадцати, но темень хоть глаз выколи. Еще и типичное для девяностых отсутствие работающих фонарей… Но возле пустующих корпусов на берегу было многолюдно и светло. Несколько милицейских машин, скорая, еще пара легковушек без каких-либо опознавательных знаков. И целая куча народу на берегу.

— На, держи, — я сунул купюры таджику, и мы с Саней вылезли из «шестерки», которая тут же помчалась прочь, но попалась гаишному патрулю.

Лаяли собаки, наверное, где-то бродил Рожков, но пока никого из знакомых не было видно. Саня выругался, я покрутил головой, и тут меня окликнули.

— Вадим! — я узнал Шляпникова. — Саша! Идите сюда!

Изошник выглядел помято, но улыбался. Махнул рукой, показывая нам идти следом, и заспешил к берегу. Там среди толпы я различил светлые волосы с синей прокурорской формой — ага, вот и Маша. И если она убедила начальника, то и Увальцев… Чем ближе мы подходили, тем громче раздавался людской гомон. Ого, да тут целое представление разыгралось!

— Да не мое это, говорю! — оправдывался мелкий и щуплый парень, похожий на тех, кто в моем будущем ходил в закатанных джинсах и пил смузи. Только одетый как попало, неряшливый и не особо чистый.

Видимо, разговор зашел в тупик, и худого заталкивали в «собачник», отсек для задержанных в патрульном «уазике». Причем запихивал его мой двоюродный брат Валерка — вот что значит маленький городок.

— О, Вадюха! — он узнал меня и, с лязгом захлопнув дверцу, решительно отодвинул в сторону рослого старшину, попытавшегося было преградить нам путь. — Пусти, это брат мой.

— И что? — флегматично отозвался тот. — Не положено.

— Колян, затихни, — беззлобно сказал Валерка. — Вон тут народу сколько.

— Привет, брат, — мы пожали друг другу руки. — Ну, что тут?

Одновременно я крутил головой, отмечая другие знакомые лица. Вон капитан Рожков с Ингусом, увидевший нас первым Шляпников. А вон там — Дюс и Озик, заспешившие к нам с другой стороны. Понятно, видимо, были поближе к телефону-автомату, с которого позвонили. Я его видел, когда мы подъезжали — пивзавод уже давно не работал, а будка у входа еще осталась. А Илюха-то, видимо, с другой группой где-то.

— Да что, — Валерка почесал голову. — По ориентировке Танюшка тут часто бывала, рыбу ловить пыталась. Вот ее и искали, а нашли наркошу того.

— А он тут при чем? — не понял я.

— Кеды ее на нем были! — объяснил подоспевший Дюс, чем сильно меня огорошил.

— И что? Он Таню из-за старой обуви, хочешь сказать, убил? Неужели и по размеру подошли?

— Идите вы в жопу! — раздался голос задержанного парня. — Я эти кеды на помойке нашел! Мне ходить не в чем, а эти подошью, и прекрасно!

— Следователи разберутся! — Валерка грохнул кулаком по двери, наркоман вскрикнул от неожиданности и принялся невнятно бормотать. — Ладно, пацаны, пора нам этого везти, его сейчас прессовать будут. Расскажет, где Танюшку прячет.

Происходящее выглядело довольно бредово, худенький нарк сильно ниже среднего роста не вязался с расчетливым маньяком, державшим в страхе весь город. Но, может, и правда маньяк на сей раз ни при чем?

— Вы куда его поволокли? — раздался рокочущий бас, и к нам подошел собачник Рожков. — Вы совсем дебилы? Кто такой приказ отдал?

— Я, — мы не заметили, как рядом оказался кудрявый мужчина в прокурорском кителе. Кажется, и его я где-то раньше видел. — Следователь по особо важным делам Ерохин. А вы кто?