— Понимаю, — она кривовато усмехнулась.

— Ну а после опубликования указа советую отправить князю благодарственное письмо.

— А что там писать?

— Да ничего особенного, это же чистая формальность. «Благодарю за оказанную честь, постараюсь оправдать доверие, приложу все силы на службу княжеству» — в таком вот русле. Это необязательно, но покажет тебя с положительной стороны как ответственного гражданина, ценящего доверие князя.

— Князя пришлось долго уговаривать? — она проницательно взглянула на меня.

— Долго, — усмехнулся я. — Но совсем не потому, что он был сильно против. Просто он с этим совсем не спешил. Он хотел как следует нас помариновать, а потом потребовать залог чести. Мне по секрету рассказали, что он собирался снять с нас миллион гривен.

— Миллион? — у неё округлились глаза.

— Ну да, наш князь любит делиться с теми, кто слишком богат. Их деньгами делиться. Но в нашем случае он слишком долго выбирал подходящий момент, вот и довыбирался. Раз дворянством жалуют за заслуги перед княжеством, то о каких деньгах может идти речь? А раз заслуги действительно есть, то отказать никак нельзя. В общем, он был в результате очень сильно недоволен.

— Проблемы будут? — забеспокоилась она.

— Нет, не волнуйся об этом, — покачал головой я. — Нам это в вину даже при всём желании не поставить. Это он планировал взять с нас по максимуму, а мы о его планах ничего не знали. Да и сейчас ничего не знаем, понимаешь?

Она кивнула и опять задумалась.

— А я останусь стольником? — вдруг спросила она.

Похоже, немного пришла в себя и начала, наконец, задумываться о действительно важных вещах.

— Нет, конечно, — удивлённо посмотрел на неё я. — Дворянин не может быть стольником, это же способ возвысить мещанина без пожалования ему дворянства. Но нам надо будет как можно быстрее известить Дворянский совет о создании отношения вассалитета.

— То есть я должна буду стать вассалом? — уточнила она.

— Ты не должна, Кира, — мягко ответил я. — Ты имеешь полное право расстаться с семейством Арди и уйти, так сказать, в самостоятельное плавание. Но вассалитет нужен прежде всего тебе. Очень нужен. Давай, я объясню тебе почему.

— Нет, объяснять не надо, — она резко смутилась. — Ни в какое плавание я уходить не собираюсь. Я с семьёй Арди на всю жизнь.

— Нет, объяснить всё-таки необходимо, — покачал головой я. — Не для того, чтобы убедить тебя не уходить, просто ты должна ясно понимать, зачем и почему. Начнём с того, что все те акции, с которых ты получаешь доход, мы переведём в твою собственность. Но это будет возможно только в том случае, если ты будешь членом фамилии. Мы не можем продавать акции, только перераспределять их внутри фамилии — ты же помнишь, что самые доходные наши предприятия являются стратегическими, и княжество имеет приоритет в покупке их акций? Если мы в годовом отчёте отразим, что прибыль от них ушла куда-то на сторону, княжество немедленно интерпретирует это как необъявленную продажу акций и конфискует соответствующее количество акций. Точнее, принудительно их выкупит. Если ты не примешь вассалитет, ты сразу же сильно обеднеешь.

— Я это понимаю, господин, — кивнула Кира. — Кому это понимать, как не мне?

— Привыкай называть меня просто Кеннером, — улыбнулся я. — У дворянки не может быть господина. Однако деньги — это, конечно, момент существенный, но всё же не основной. Есть и более веская причина. Если ты уйдёшь от нас и останешься одна, тебя просто уничтожат. У нас хватает врагов, которые нас ненавидят, и ты в их списке далеко не на последнем месте. Самое главное свойство вассалитета — это то, что он обеспечивает защиту со стороны сюзерена.

— То есть получается, что вассалитет — это то же самое, что и протекция, которую дворянские семейства дают предприятиям простолюдинов?

— С первого взгляда сходство есть, — согласился я. — Но есть и очень существенные отличия. Протекция защищает только предприятие, а не простолюдина лично — в отличие от вассалитета. Это во-первых, а во-вторых — протекция не является обязывающей. Ты же помнишь, как Доричи отказались защищать Буткуса? Чеслав Дорич поговорил со мной, решил, что наши претензии обоснованы, и сказал Буткусу, чтобы тот выплывал из этого сам.

— Да, поплавать ему пришлось, — засмеялась Кира. С Буткусом она как-то примирилась, но по-прежнему сильно его не любила.

— Ну, я не имел в виду настолько буквально, — тоже засмеялся я. — Но ты поняла. Так вот, за вассала я обязан вступиться, даже если он неправ. И если он неправ, то я накажу его сам, и сам буду улаживать вопрос с претензиями к нему. Отсюда легко понять, почему вассалов выбирают очень придирчиво — один чрезмерно наглый дурак в вассалах может в буквальном смысле погубить семейство сюзерена.

— Я всё поняла, — кивнула Кира. — Действительно, отличия заметные. Но если смотреть в общем, а не вдаваться в детали, то вассалы ведь точно так же платят за защиту?

— Все платят за защиту, Кира, — усмехнулся её наивности я. — Абсолютно все — от князя и до последнего крестьянина. Нет, всегда есть какие-то крайние варианты вроде отшельника, живущего в лесу. Он никому не платит за защиту, зато его может убить проходящая мимо банда, и никто не почешется, чтобы за него отомстить. Защита есть только у тех, кто платит.

— В таком случае кому платят Арди? — в замешательстве спросила она.

— Дружине, — я посмотрел на неё с удивлением. — И службе Антона Кельмина. Очень странный вопрос именно от тебя, Кира — кто лучше тебя знает, во что нам обходится безопасность? И сколько мы платим за то, чтобы даже самый отбитый на голову бандит не смел поднять руку на человека Арди?

— Я не смотрела на это с такой стороны, — смутилась Зайка.

— Так посмотри, — серьёзно посоветовал я. — Мы продаём защиту нашим вассалам и тем, кому даём протекцию, но мы продаём просто часть того, что покупаем сами.