— Тоже так думаю, — кивнул он. — Они скорее решат, что это какая-то хитрость с нашей стороны. Например, чтобы внести разлад, а потом ударить самим, или ещё что-нибудь.

— И, вероятнее всего, император всё равно найдёт способ развязать войну. Вряд ли у нас выйдет так легко разрушить его планы, просто поговорив с тем или другим.

Князь молча ждал, вопросительно на меня глядя.

— А стало быть, воевать всё равно придётся, — вздохнул я. — И выбор у нас стоит так: либо просто воевать, либо воевать по договорённости, с наименьшими потерями и получив при этом выгоду. Но выглядит это всё равно мерзко.

— Даже не собираюсь с тобой спорить, Кеннер, — мягко сказал князь. — Всё так и есть. Вот так в политике почему-то и выходит — вроде делаешь всё правильно и во благо государства, а ощущение всё равно будто в выгребную яму окунулся.

— Вот потому-то я и хотел всегда держаться от политики подальше, — тоскливо сказал я.

— Как ты будешь от неё держаться подальше? — пожал плечами он. — Не в твоём положении. Вот был бы ты дворянчиком с нижнего конца реестра — тогда держаться подальше не понадобилось бы, никто тебя к политике и не подпустил бы. А ты в стороне от политики держаться не можешь. Ладно, хватит об этом. Вот тебе папка — ознакомься с документами, подумай как следует, каким образом Дитриха нагнуть, и вылетай в Вену.

— Сделаю, княже.

— Вот и иди делай.

Я не встал, и он с удивлением посмотрел на меня.

— У тебя ещё какое-то дело ко мне, что ли?

— Дела нет, княже, есть прошение, — твёрдо ответил я.

— Прошение? У тебя? — переспросил он с недоумением, а потом откинулся на спинку кресла, и, глядя на меня с лёгкой насмешкой, сказал: — Ну давай, проси.

Я вынул из папки лист бумаги с парой абзацев печатного текста и положил его перед князем. Тот быстро пробежал её глазами и страдальчески сморщился:

— Опять ты со своей зайчихой!

— Она заслужила, княже, — твёрдо сказал я.

— А ты подумал о том, какой вой при этом поднимется? — опять выдвинул он свой прежний аргумент. — Что на это скажет общество?

— Дворянство её заслуги признáет, княже, — парировал я. — Её способности и трудолюбие ни у кого сомнений не вызывают. И организация производства новых бронеходов для полного перевооружения княжества — эта весомая заслуга. Никто не скажет, что это мелочь, не заслуживающая внимания.

— Новые бронеходы — это, вообще-то, государственная тайна, если ты вдруг забыл, — сварливо заметил князь.

— Да какая это тайна, княже? Сколько их уже ушло в войска? Про них знают все, кто имеет хоть малейшее отношение к машиностроению и военному производству. Ко мне постоянно приходят с предложениями продать партию псевдомускулов.

— И что ты им отвечаешь? — с интересом спросил князь.

— А что я могу ответить? — пожал я плечами. — «Как только вы придёте ко мне с соответствующим разрешением князя, буду счастлив продать вам любое количество». Это же стратегический ресурс и государственная тайна, как ты только что мне напомнил. Чтобы я хоть штуку кому-то продал, мне потребуется твоё письменное разрешение, и сначала я у тебя лично спрошу подтверждения, что оно действительно тобой подписано. Правда, приходят в основном какие-то мутные поверенные — им я ничего не отвечаю, просто сдаю их Гессену.

— Всё равно, не уверен я, что заслуги у неё достаточно соответствуют такой награде, — поморщился князь.

— Ты только что пожаловал наследное дворянство мещанину Родиону Озерских за развитие электротехнического производства в княжестве. В последнем «Вестнике дворянского реестра» было объявление. Неужели заслуги Киры меньше будут?

— Это скорее твои заслуги, Кеннер, — мягко напомнил князь.

— Мои заслуги там тоже есть, — согласился я. — Но за них ты щедро расплатился, княже. Больше никаких наград мне не полагается.

— А если бы не расплатился? — с интересом взглянул на меня князь.

— Ничего не изменилось бы, — пожал я плечами. — Я служу княжеству потому, что считаю это своим долгом, а не потому, что рассчитываю получить какую-то награду.

— Надо же, какой правильный, — пробормотал князь. — Все бы такими были. Ну ладно, допустим, личное дворянство она заслужила…

— Наследное, княже, — поправил его я.

— Наследное дворянство — это уже совсем серьёзно, — с лёгким раздражением сказал князь. — Ты подумал, что на это Дворянский совет скажет?

— Я обсуждал этот вопрос с фон Кемменом, — ответил я, выкладывая на стол ещё одну бумагу. — Дворянский совет поддержал моё прошение.

Князь мельком посмотрел на новую бумагу, и уже совсем раздражённым тоном спросил:

— Почему сразу эту бумагу не показал?

— Думал, что сумею и так тебя убедить, княже, — ответил я.

А ещё потому, что покажи я её сразу, он обязательно придумал бы ещё какую-нибудь отговорку. Слишком уж удобно ему держать меня на крючке с этим вопросом — при случае можно ведь использовать дворянство Киры как морковку перед носом. А сейчас, когда я буквально уничтожил его главное возражение, сказать «нет» будет гораздо сложнее.

Князь с хмурым видом молчал, в задумчивости барабаня пальцами по столу, а я вопросительно смотрел на него.

— Не дави на меня, Кеннер, — наконец, недовольно сказал он. — Иди, я подумаю.

Я встал и поклонился:

— Благодарю тебя, княже.

— Здравствуй, Кира, — я вошёл в её кабинет без предупреждения и улыбнулся в ответ на её удивлённый взгляд.

— Что-то случилось, господин? — с лёгким недоумением спросила она.

— Совершенно ничего не случилось, — успокоил её я, устраиваясь в кресле. — То есть, случилось, но никакого повода для беспокойства нет, а совсем даже наоборот. Вообще-то, поздравлять раньше времени — примета не очень хорошая, но я вот прямо сейчас опять улетаю в империю, и решил всё-таки тебя поздравить. Да и надо бы подготовить тебя заранее, чтобы это не было для тебя полной неожиданностью.

Пока я говорил, взгляд у неё становился всё более растерянным, и в конце она, похоже, окончательно перестала понимать, что происходит. Как-то не очень хорошо у меня получается подготавливать людей заранее.

— С чем вы хотите меня поздравить? — спросила она, будучи уже в полном недоумении.

— Мне только что сообщили из княжеской канцелярии, что князь подписал указ о пожаловании мещанке Кире Заяц наследного дворянства княжества. Поздравляю!

— Что⁈ — она выглядела так, будто её как следует огрели по голове. — Это шутка такая?

— Я не любитель глупых розыгрышей, Кира, — успокаивающе сказал ей я. — Тем более настолько жестоких. Нет, конечно, это не шутка.

Она молчала — может, пытаясь собраться с мыслями, а может, просто сидела с полным отсутствием мыслей, — не знаю, что в этот момент у неё в голове творилось. Я терпеливо ждал, когда она придёт в себя.

Зайка действительно очень хотела стать настоящей дворянкой, а не суррогатом в виде стольника, но при этом понимала, что реальных вариантов у неё нет. Существовал, правда, реальный вариант с замужеством, но после того как она обожглась с Сержем Бруссо, мне кажется, она этот вариант полностью вычеркнула. Сама Кира, разумеется, ничего мне не рассказывала, но я знал её достаточно давно и достаточно хорошо, чтобы о многом догадываться самому.

— То есть, я теперь дворянка? — наконец спросила она.

— Ещё нет, — покачал головой я. — Официально ты станешь дворянкой только после опубликования указа в «Вестнике дворянского реестра». Но указ подписан и зарегистрирован в канцелярии — его уже нельзя просто отменить. Для этого нужно издать новый указ об отмене этого. Даже не представляю, что должно произойти, чтобы князь это сделал. Так что можно сказать, что это свершившийся факт.

— И что мне теперь делать? — спросила она в растерянности.

— Прямо сейчас — ничего, ты официально ещё мещанка. Хотя я тебе очень советую как можно раньше ознакомиться со своими будущими правами и обязанностями. Начни с «Древа чести благородной» — книжка, в общем-то, детская, но в ней очень понятно и подробно обрисованы основные моменты. Да, я знаю, что ты её читала, но освежить её в памяти будет крайне полезно, потому что за тобой будут очень внимательно наблюдать. Многие люди были бы счастливы заявить, что ты опозорила дворянскую честь, понимаешь?