Класс начал наполняться учениками. Мои одноклассники вошли шумно, не обращая внимания на преображение учителя, хотя Валентина Прохоровна этого ждала. Она выпрямилась рядом с доской и улыбалась каждому, кто входил в класс, словно это ее первый день в школе и нужно произвести хорошее впечатление. Грустная правда состояла лишь в том, что мои одноклассники скорее будут обсуждать преображение учителя за глаза, нежели скажут ей что-то приятное в лицо.

Я достала телефон под партой и написала Филу сообщение:

Ева: “Тоня ищет тебя. Хочет чтобы ты помог со стульями в актовом зале на втором уроке.”

Фил: “Без проблем.”

Странный ответ. Обычно Филипп более красноречив.

Ева: “Все в порядке?”

Фил: “Да, у меня сейчас алгебра. Встретимся после урока.”

“Ну ладно”, – подумала я и пожала плечами. Я достала учебник по физике и тетрадь. Пошарила в сумке в поисках письменных принадлежностей. Ручку снова оставила дома, поэтому попросила новую у Вадима. Он развел руками, говоря, что запасных у него нет. У кого же попросить?

– Держи. – Лиза, сидя в полоборота на соседнем ряду, протянула мне синюю ручку. Ее губы были сложены в тонкую линию, а взгляд серьезен.

– Спасибо. – сухо ответила я и забрала ручку.

Лиза отвернулась обратно к доске и будто специально завела разговор со своей новой соседкой по парте. С той девочкой, которую мы так любили раньше обсуждать. Конечно же.

Со звонком Валентина Прохоровна всех подняла и начала урок. Я посмотрела на часы и поняла, что время будет длиться бесконечно.

***

– Чего прохлаждаемся, Удельников? – прокричала Тоня, стоя в другом конце актового зала. – Иди помогай.

Филипп стоял около меня на сцене, где я репетировала композицию для концерта. Он только начал объясняться, что на первом же уроке Елизавета Грымзовна решила устроить проверочную работу, потому что не любила праздники и общую атмосферу. Говорила, что это расхолаживает и отвлекает от учебного процесса. Она как Гринч, который ненавидит Рождество. Только Елизавета Грымзовна ненавидела абсолютно каждый праздник.

Антонина Павловна давала наставления девочкам из младших классов, которые играли разноцветные ромашки в мини-постановке. Каким-то образом она стала главной по организации школьных праздников. Рядом с ней же стояла и Катя. Та самая одноклассница Фила, которую мы встретили в ювелирном магазине. И которая по какой-то причине знала, какие украшения любит его мать. Катя помогала Тоне с костюмами. Я видела ее и на первой репетиции, на которую меня пригласили, чтобы рассказать какую песню нужно будет сыграть. Катя тогда как раз выбирала с Тоней цвета для ромашек.

Я села за инструмент и раскрыла ноты. Открыла крышку пианино, дотронулась до холодных клавиш. Как же я любила играть. В этот момент я чувствовала себя единой с инструментом. Это приносит мне спокойствие. Гармонию. Душевный покой. Вот и сейчас я решила отвлечься от мыслей о Кате репетицией песни. Девочка из девятого класса как раз подошла. Она должна была петь. Я радовалась, что мне достается только игра без сопровождения. Пение не моя сильная черта.

Мы пару раз прогнали “Сказку моей жизни”, после чего Тоня сказала, что мы справляемся замечательно и свободны. Я перевела взгляд на актовый зал. Со сцены всегда все видно лучше.

Филипп стоял рядом с ней. С Катей. Я только видела, как она хохочет, а он активно жестикулирует, рассказывая что-то. В этот момент в моей груди разгорелся пожар. Сердце забилось быстрее. Мысли стали смешиваться, образуя огромный ком, поглощающий каждое слово, что пыталось выдавить мое сознание. Кончики пальцев похолодели. Я машинально стала крутить кольцо с гранатом на пальце, которое он подарил мне на Новый год. Поднялась из-за пианино и закрыла крышку. Собрала ноты в сумку и спустилась со сцены вниз. Катя положила ладонь на предплечье Фила, а вторую руку прижала к груди. Ее глаза горели, когда она смотрела на него. Я не слышала, что Филипп говорил ей. Мне не хотелось знать. Откуда-то во мне снова возродилась та ревность, которую я старалась потушить зимой.

Филипп и Катя обнялись. Она погладила его по спине. Объятие длилось всего пару секунд, но мне этого хватило. Я, стараясь не подавать вида, подошла к ним. Щеки горели.

– Я закончила, – проговорила я, приблизившись к Филу.

– Ева, играешь просто супер! Первый раз услышала “Сказку моей жизни” в таком исполнении. – Катя, улыбаясь, обратилась ко мне.

“Ну, конечно, что еще соврешь?”, – пронеслось у меня в мыслях.

– Рада, что тебе понравилось. – безэмоционально бросила я. – Фил, пойдем?

– Да, я тут тоже уже закончил. Тоня сказала, что мы можем пойти переждать в столовой, пока звонок не прозвенит.

– Отлично, – я потянула его за руку. Катя бросила ему вслед “пока”.

Мы спустились с лестницы и попали в холл первого этажа, оттуда вел путь до столовой. Фил не проронил ни слова. Я тоже. Меня все еще немного трясло от чувств, вызванных Катей. И я не хотела это обсуждать.

В столовой пахло геркулесовой кашей и молоком. Идеально чистые столы расставлены в ровные линии. Каждая линия столов принадлежала определенному классу. Мы присели в угол около входа, где обычно располагались дежурные. Сейчас они расставляли тарелки на стола, отведенные для первоклашек.

– Почему ты так с ней общаешься? – вдруг спросил Фил, глядя в сторону дежурных.

– С кем? – я прекрасно понимала, о ком речь, но надеялась, что он не станет развивать эту тему.

– С Катей.

– Что вас связывает? – не выдержав, спросила я напрямую.

– Уже ничего. – ответил Филипп. Он закинул ногу на ногу и повернулся ко мне.

– А что связывало? – меня начало раздражать, что приходилось вытягивать информацию клещами.

– Мы встречались с девятого класса. Расстались в августе перед одиннадцатым. Ты что, ревнуешь?

– Нет. – твердо ответила я, хотя готова была провалиться сквозь землю и зацепить за собой эту Катю.

– Мы остались просто друзьями, тут не о чем переживать.

– Хорошо. Спасибо, что рассказал.

– Ев, – он громко вздохнул. – Мы еще с тобой не говорили о бывших, не приходилось к слову. Я не скрываю от тебя ничего.

– Мне не о ком тебе рассказывать, вот и не говорили, видимо. – мое раздражение заметно начало нарастать. И заметно для него тоже.

– А Вадим? Я думал, что вы встречались.

– Что? Нет, – я внезапно рассмеялась. Нервно. Конечно, мы не встречались с Вадимом, но это не мешало мне три года представлять нас вместе. – Спасибо, что рассказал про Катю.

– Ты можешь спрашивать у меня о чем угодно. Я открыт перед тобой. – на лице Фила растянулась улыбка. Он тихонько стукнул меня по носу.

– Спасибо, – я потянулась и обняла его.

Мне стало спокойнее. Я верила Филу и была рада, что он так прямо рассказал мне обо всем. И даже не стал реагировать на мое раздражение как-то негативно. Видимо, от вида Кати не скрыться, пока мы не закончим школу. Я чувствовала, что она все еще не остыла к нему. По ее движениям, взглядам. По тому, как ярко горят ее глаза, когда она на него смотрит. Я же девушка. Я прекрасно понимаю других девушек. Ну, ничего. Осталось всего полгода.

4 апреля 2015 года.

Солнечные лучи тепло коснулись моего лица, словно горячие пальцы. Они заставили проснуться. День рождения – мой нелюбимый праздник. И это не потому, что к моей персоне обращалось слишком много внимания, которое я не сильно любила. Не потому, что подарков дарили так много, что их некуда ставить. И не потому, что цветов преподносили в таком количестве, что в них можно купаться. Все из-за отца и его привычки устраивать драму на семейном застолье. Единственное, что, как я думала, убережет всех присутствующих от очередного бесконтрольного плача о моей непутевой матери – Фил на празднике. И его отец Игорь Сергеевич. Мы решили, что это отличный повод наконец познакомить родителей. Наталью мы тоже позвали, но она деликатно отказалась, сославшись на невозможность оставить с кем-то ребенка. Маму Фила я не стала звать. После Нового года он не слишком-то с ней общался, а я не хотела еще больше портить себе настроение. Еще приедет тетя Женя, конечно же. Ее я ждала больше всего.