– Посмотрим, ты же знаешь папу, у него последнее время какие-то дела возникают внезапные, – я решила намекнуть Жене, что знаю про женщину отца.

– Ты права, я лучше с ним это обсужу. А так если захочешь одна – будем рады тебя увидеть.

– Хорошо, – я все-таки решила поставить ноги на пол и в этот раз не отдернула их.

– Ладно, давай, солнышко, хорошего праздника тебе! Если что пиши-звони.

– Спасибо, Женя, вам тоже отлично отметить. Присылай фотки!

– Обязательно! И ты тоже.

Попрощавшись, я положила трубку. Тетя Женя – лучшее, что осталось после моей непутевой матери. И она знала это. Она всегда поддерживала меня во всем, приходила на помощь нам с отцом, когда все становилось совсем плохо. Всегда слушала и давала дельные советы. У нее не было своих детей. Они с мужем долгие годы пытались, прибегая к самым современным медицинским способам, но все тщетно. К сожалению, в наше время не все могут иметь детей. Отчасти, мне кажется, что она дарила свою материнскую любовь мне. Пусть ее сестра оставила меня, но она – нет. И я буду благодарна ей за это до конца жизни.

Я прошла на кухню. За окном медленно падал снег. Еще позавчера я повесила на оконную раму разноцветную гирлянду, чтобы создать атмосферу праздника. Елку мы с отцом не наряжали уже как года три. Он говорил, что это бесполезное действие и ее дольше убирать, чем наряжать. А мне одной это делать не хотелось. Все-таки у меня в голове этот процесс казался каким-то духовно сближающим. А когда один этого делать не хочет – и самой перестает хотеться.

Особо есть не хотелось. Мои первые мысли с утра, пока я пялилась в потолок – как бы не облажаться перед мамой Фила. А еще теперь мне казалось, что тот набор кухонных полотенец, которые я ей купила – ужасный подарок. Но выбирать уже не приходится. Надо взять себя в руки.

Я поставила чайник, достала из холодильника глазированный сырок с начинкой из вареной сгущенки. Надо начать жить этот день как-то приятно. Проверила срок годности – еще можно. Пластиковая упаковка тихо шуршала между моими пальцами. Чай я тоже решила сделать приятный сердцу – с ароматом корицы. “Christmas tea” – так я его называла, хотя на коробочке из-под чая, в окружении изображений палочек корицы и долек мандарина, красовалось совсем другое. Телефон на столе завибрировал:

– Да?

– Спасибо за поздравление, персик! – голос Фила был чересчур весел в одиннадцать утра. – Во сколько тебя ждать? Мама уже спрашивает, придешь ли ты днем помогать с салатами.

– Я приду во сколько скажете, – зажав телефон между плечом и ухом, я налила кипяток из только закипевшего чайника в кружку. – С радостью помогу с салатами и всем остальным.

– Тогда зайду за тобой около трех, нормально будет?

– Да, хорошо. – согласилась я. – Буду ждать тебя.

Что я, в самом деле, скажу – нет? Попрощавшись, Фил положил трубку. Нервное напряжение внутри меня росло в геометрической прогрессии. От мысли о глазированном сырке начало тошнить. Живот скрутило. Я убрала сырок обратно в холодильник. Завтрака в виде кружки любимого чай будет вполне достаточно – решила я. Надо начать собираться. Лучше раньше, чем потом впопыхах вспоминать, что могла забыть. Надо подготовить наряд для празднования: маленькое черное платье, черные капроновые чулки на подвязке, пара серебряных сережек и кулон. Платье нужно как минимум отпарить. Волосы я хотела накрутить на плойку, но для начала их нужно помыть. На этот раз на глазах я решила использовать тени, чтобы создать легкую дымку во внешних уголках глаза и по нижнему краю. Видела такой макияж в интернете. Всю косметику и утюжок для волос также нужно будет взять с собой. Иначе будет странно, что я приду помогать с салатами в полном образе.

Уже через полтора часа, когда все приготовления в ванной и по сбору вещей окончены, я сидела на своей кровати. До прихода Фила оставалось еще полтора часа. Я смотрела на кучу вещей, которые собиралась взять с собой, и мне начало казаться, что я еду не в гости, а загород. Целый рюкзак, набитый под завязку, и два пакета с подарками. Вадим сказал, что лучшим подарком от меня станет мое появление. Я могла бы его послушать, но уже подготовила для него подарок. Футболка, вместе с остальными подарками, лежала в куче. Я даже завернула ее в красивую синюю обертку с маленькими динозаврами. В магазине оставалась только такая. Папины деньги я тратить не хотела. Эти пять тысяч могли пригодиться мне для другого. Да и вообще я собиралась их отдать, как только найду работу.

Мысли о поиске работы заняли все мое внимание. Я снова вернулась к сайту, где размещались вакансии. Ничего нового и интересного не появилось. Оставшееся время до встречи с Филом я листала ленту в социальной сети и смотрела смешные видео. Это занятие отлично убивало время и отвлекало от волнения перед важной встречей.

***

Руки тряслись, но совсем не от холода. Казалось, я вовсе не чувствую его. Все мое тело дрожало от мысли, что вот-вот, буквально через пару мгновений, я познакомлюсь с мамой Фила. Путь от лифта до их квартиры мне знаком – я бывала здесь уже не один раз за время наших отношений.

– Все будет в порядке, персик, – Фил зазвенел ключами и повернул их несколько раз в замочной скважине.

Замок скрежетом отсчитывал секунды до встречи. Один поворот – удар сердца. Еще один поворот – еще удар. Последний поворот. Я зачем-то задержала дыхание. В ушах звенело.

– Вы так быстро дошли, – послышался женский голос с кухни. Звонкий топот тапочек по кафелю нес маму Фила к двери. – Ну, привет, Ева. Меня зовут Ольга. – Высокая женщина протянула мне тонкую руку. – Просто Ольга, можно без отчества.

Волосы цвета пшеницы мягко спадали на ее плечи. Каре аккуратно подчеркивало острые черты лица. Сама она выглядела как тростиночка: худая, с выпячивающими даже на плечах костями, почти ростом с Фила. Хотя, когда я опустила голову, увидела, что ее розовые тапочки на танкетке. Отсюда и рост. На Ольге надет серебряный атласный халат, поверх которого она повязала фартук с новогодним принтом. Чтобы не запачкаться. На руках звенели золотые браслеты, а пальцы украшали золотые кольца с камнями. Эта женщина явно любила дорогие украшения. Свежесделанный маникюр блестел и переливался на свету. В момент мне стало даже стыдно здороваться с ней рукой, ведь мои ногти далеки от идеала.

– Здравствуйте, – с улыбкой я все-таки протянула руку в ответ, – очень приятно с вами познакомиться.

Я старалась выглядеть как можно более дружелюбной и изо всех сил скрыть, как переживаю. Ольга мягко сжала мою руку и улыбнулась. Пока что все шло неплохо.

– Взаимно, – она склонила голову на бок. – Ну, Филипп, чего стоишь. Помоги Еве раздеться.

Фил тут же оказался позади меня и забрал пуховик. Повесил его в шкаф, а с нижней полки достал тапочки. Обычно мы ходили у него дома просто в носках.

– Мойте руки и проходите на кухню помогать. Сейчас как раз “Москва слезам не верит” начинается, готовить оливье будет интереснее. Ваше поколение не любит советские фильм и очень даже зря.

– Я люблю “Москва слезам не верит”. – подала голос я. – Мне кажется очень хороший фильм.

Ольга приподняла голову и улыбнулась, смотря на меня. Мне показалось, что она даже своеобразно кинула взгляд на Фила, показывая, что этот ответ ее очень даже устроил. Ольга развернулась на пятках и вернулась на кухню. Филипп подхватил мой рюкзак и повел в свою комнату оставить вещи. Ее я тоже уже знала, как свои пять пальцев. Большое окно, напротив которого стояла большая двуспальная кровать. Она делила комнату пополам. Прямо под окном стоял письменный стол, на котором вечно царил хаос. Среди бесчисленного количества тетрадей и распечаток вариантов ЕГЭ по английскому можно было найти и ноутбук. По правой стене располагался длинный белый шкаф, секции в котором разделены по наполнению: одежда и книги. Здесь даже осталось несколько моих вещей, которые Фил прятал в своем шкафу: фиолетовая зубная щетка и несколько резинок для волос, которые я постоянно везде забываю. Он сразу же дал одну из своих футболок, чтобы я не запачкала на кухне свитер. Да и в целом на кухне скорее всего жарко. Я закрыла дверь в его комнату.