Она выключила свет, и класс погрузился во тьму. Щелкнула пультом, запустив проектор. На белоснежном полотне, натянутом поверх доски, открылось меню учебного фильма. Тоня нажала на «плей».

Не самое лучшее решение – выключать свет на сорок минут сразу на первом уроке. В какой-то момент мне даже показалось, что Глеб на задней парте начал храпеть. Меня также время от времени клонило в сон, но я всеми силами старалась держать себя в руках и не падать головой на стол. Этот урок, казалось, длился вечно. А все из-за борьбы со сном. Стрелка на круглых часах над дверью перемещалась по циферблату со скоростью улитки.

Я не могла спокойно следить за фильмом. То и дело в голову возвращались мысли о Лизе и Вадиме. Как она могла так поступать за моей спиной? Я никогда не подумала бы, что Лиза, моя лучшая подруга, так сделает. Я доверяла ей, как себе. И вот как ошиблась. Сильно ли меня это ранило? Безумно. Прошу ли я когда-нибудь ее? Нет.

– Надеюсь, все из вас следили за экраном хорошо. – на финальных титрах фильма Антонина Павловна включила свет. Глаза тут же начало резать. – Вадим, раздай по классу, – она протянула ему стопку листочков.

Вадим широко зевнул и потянулся. Спинка стула, на котором тот сидел, жалобно скрипнула под тяжестью его тела. Пара одноклассников еле сдержали смешок. Я невольно улыбнулась, понимая, что Вадим не слушал фильм и, скорее всего, завалит тест, потому что проспал весь урок. Так ему и надо. Подсознательно я понимала, что в ситуации с Лизой нет его вины. Он – не мой парень и никогда им не был. А значит мог делать все, что захочет. Но я все равно сердилась на них обоих

***

– Ев, прогуляемся после школы? – спросил Вадим после звонка. – Мама сказала, что пригласила ко мне в квартиру клининг и они задерживаются. Смогут приехать только к четырем. Не хочу им там мешать.

– Мне нужно репетировать к Последнему звонку, – соврала я.

– Но он ведь через полгода, – Вадим вопросить но изогнул бровь. – А что у вас с Лизой случилось?

– Ничего. – отрезала я. – Хочу начать репетировать уже сейчас. Совмещать это с подготовкой к ЕГЭ не так легко.

– Ну, окей. – он застегнул рюкзак, – Тогда спрошу у Дрона. Андрюх! – Вадим окликнул его около двери и оставил меня одну.

Я собрала тетрадь и свою единственную ручку и закинула в сумку. На выходе из кабинета уже стоял Филипп. Он прислонился к стене и задумчиво смотрел в пол, сложив руки на груди. Вид его был беспокойный.

– Ну, как физика? – я подошла к нему.

– Лучше, чем могла быть. – Фил слегка улыбнулся уголками губ.

– Тоня решила нас всех усыпить уже на первом уроке, – я постаралась пошутить, чтобы немного поднять ему настроение.

– У меня через один биология, стоит остерегаться?

– Если ты не выспался сегодня ночью, то точно стоит. – лицо Филиппа снова погрустнело. Черт. Невольно я напомнила ему о поездке с мамой.

– Слушай, а хочешь прогулять этот урок? – спросил он. – У нас физ-ра же сдвоенная.

Прогуливать уроки – не в моем стиле. За все свои одиннадцать лет обучения я не прогуляла ни одного урока. Я прищурилась и с вопросом посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, шутит он или нет.

– Легально, конечно же. – он заулыбался, словно придумал какой-то супер-план, который убережет нас от бега по спортивному залу.

– И как же мы это сделаем?

– Скажи Тоне, что ты хочешь порепетировать. Уверен, она тебя с физ-ры отпросит. – Филипп наклонился и перешел на шепот, – А я скажу нашей Софье, что мне нужно срочно сбегать домой. Я так уже делал. И потом прошмыгну к тебе в актовый зал. Ну, что думаешь?

Я заволновалась. Почувствовала, как от нервов зардела шея. Глаза бегали, словно я первоклашка и собиралась сделать что-то противозаконное. Первый раз в своей жизни я готовилась обмануть учителя! Еще и не одна. Фил ожидал ответа, хитро улыбаясь. Кажется, его этот план тоже приводил в детское волнение.

– А когда еще я так смогу сделать? – согласилась я и широко улыбнулась. Меня всю потряхивало от адреналина.

– Тогда жди меня в актовом зале. Если Тоня не согласится – напиши и встретимся на физ-ре.

Я кивнула и зашла обратно в кабинет биологии. Антонина Павловна сидела за столом, склонившись над грудой тетрадей.

– Антонина Павловна, – начала я. Руки предательски тряслись и я спрятала их за спину. Тоня подняла на меня голову, взглянув из-под прямоугольных очков, – знаете, у нас же сейчас физкультура. – начала я как бы издалека, – Я бы хотела порепетировать в актовом зале. Мой синтезатор дома сломался, на починку требуется какое-то время. А вы сами знаете, как много там композиций нужно разучивать, столько времени на этой уйдет…

– Так и скажи, что просто не хочешь идти на физ-ру, Ева, – Тоня понимающе улыбнулась. – Но плюс балл, что прикрываешься репетицией. Ладно, – она махнула рукой, – я сейчас позвоню в тренерскую, а ты пообещай, что все это время правда будешь репетировать. – она ткнула в мою сторону красной ручкой, зажатой между пальцев.

– Конечно, – воодушевившись, сказала я чуть громче, чем требовалось. От волнение совсем не могла себя полностью контролировать.

Один из самых очевидных плюсов быть одиннадцатиклассником – учителя начинают относиться к тебе, как к взрослому. Начинают позволять чуть больше. Закрывать глаза на то, что другим не позволено. Тоня даже отпускала Вадима на перекуры.

Прозвенел звонок. Класс наполнился учениками седьмого класса. Я просочилась к выходу и побежала на пост охраны к дяде Коле. Сердце быстро билось от осознания, что я действительно сейчас прогуляю урок. Дыхание сбилось.

– Антонина Павловна сказала, что я могу порепетировать в актовом зале. Можно ключ, пожалуйста. – протороторила я, чуть ли не запрыгнув на стойку охраны.

– Да, сейчас, – дядя Коля открыл шкафчик, в котором висели ключи от всех кабинетов, и протянул его мне. – Только верни сразу после урока, пианистка. – с улыбкой он подмигнул.

– Спасибо, – я просияла и помчалась к актовому залу.

Дверь в спортзал, который находился прямо напротив актового, закрыта. За ней учитель уже вел пересчет. По плану у нас должна была быть пробежка по залу и потом волейбол. Отлично, ни один человек не увидит, что я захожу туда. Не хочу, чтобы задавали вопросы.

Быстрым движением руки я открыла дверь. Вытащила ключ и вставила его в замочную скважину с другой стороны. Закрою, когда придет Фил. От волнения я ходила по залу, нервно покусывая ногти. Что, если кто-то увидит, как он заходит в зал вслед за мной? С другой стороны, никто ведь не застал мое появление. А значит, может подумать, что он идет туда один.

Дверь медленно отворилась, и Фил просочился в проем.

– Тебя никто не видел? – я подлетела, чуть ли не врезавшись в его грудь.

– Нет, – он рассмеялся и аккуратно остановил меня, спасая от падения. Филипп захлопнул за собой дверь. – Пойдем на сцену. Ты сядешь за инструмент, – он повел меня за собой, держа за руку. По пути взял стул из первого ряда. – Я присяду рядом, если позволишь наблюдать за твоей игрой. – Он поцеловал мою руку и направил к сцене.

– Всенепременно, – я шутливо сделала реверанс, кротко присев, и забежала по маленькой лестнице на сцену.

Я села за пианино и открыла крышку. Провела пальцами по холодным клавишам. Фил уже расположился на стуле рядом.

– Прошу, – жестом он указал на инструмент, – очень хочется послушать, что ты будешь исполнять на нашем празднике прощания с детством.

Улыбнувшись, я выпрямилась и приподняла голову. Заиграла уж заученную “Чему учат в школе” в быстром ритме. Фил облокотился на спинку стула и сложил руки на груди, довольно улыбаясь. В конце композиции он звонко хлопал в ладоши.

– Потрясающе! – сказал он, – еще никогда не слышал такую детскую песню в таком замечательном исполнении.

– Каков льстец! – я легонько толкнула его в плечо. Мои щеки порозовели, хоть я и понимала, что он сильно преувеличивает.

– Полегче! Убьешь ведь меня, – он слегка рассмеялся, хотя в глазах все равно стояла печаль.