Но почему именно Межев? Потому что в его солнечной долине прелесть разнеженного лета сочетается с активными зимними удовольствиями. Островерхие горы, окаймляющие эту долину, придают ей альпийский вид, но без излишнего драматизма. Небо, почти всегда голубое, делает эти декорации еще более радостными. Чтобы увидеть хребты Альп, нужно поехать в Рошбрюн. Оттуда открывается вид на гряду Монблана: ее монументальный Повелитель составляет удивительный контраст со спокойствием Межева и долины Сен-Жерве, где плавает легкий туман, придающий глубину горному рельефу. Северный склон покрыт девственным оледеневшим снегом. На другом склоне пробивается бурая трава, по ней разбросаны редкие снежные пятна. Пейзаж заключен в строгую рамку черного елового массива. В зависимости от времени суток и погоды, цвет вершин меняется от розового к серому, от белого к зеленому, а иногда за какой-то пик цепляется заблудившееся облачко. Маленькому городку Межев приходится идти в ногу со временем. С 1930 по 1954 год число гостиниц в нем увеличилось с шестнадцати до семидесяти пяти. Впрочем, здесь стараются не отходить от савойского стиля. Гостиницы — это большие дома, выстроенные в виде шале, из темного и светлого дерева. Яркие красные и зеленые ставни напоминают о сказочных городках из фильмов Диснея. Старая деревня все еще существует, сохранился и каменный мост через горную речку, но старинные дома превратились в ночные клубы и закусочные. Горное селение стало роскошным городом. Здесь, как в Сен-Тропе, появилось все, что требуется туристам: кондитерские и ювелирные магазины, цветочные лавки, оркестры. Только вместо бикини и надувных матрацев Лазурного берега в здешних витринах выставлены стеганые куртки и аксессуары для горных лыж. На улицах суетится пестрая толпа. Очень много машин. Повозки обзавелись автомобильными колесами, но сохранили колокольчики былых времен. Пешеходы одеты в облегающие черные, бежевые, синие лыжные брюки. Красные и желтые куртки напоминают по виду стеганые одеяла. Если следовать моде этого закрытого мирка, свитеры должны быть мохеровыми, ручной вязки, и на три размера больше, чем надо. Это буйство красок, которое восхитило бы Дюфи[43], венчает вязаная шапочка с помпоном. Впрочем, серьезные лыжники выглядят гораздо строже; они, как и инструкторы, носят темно-синие свитеры в красную и белую полоску. После катания люди одеваются более разнообразно, а смена туалетов, как обычно, является обязательной составляющей курортных удовольствий. Несмотря на царящее оживление, снег, которым окружен городок, приглушает звуки, и даже голоса в Межеве звучат совершенно иначе. Король здесь — солнце. Именно к нему стремятся наверх все эти толпы. При каждом отеле имеется большая терраса, где под звуки оркестра целыми днями старые ловеласы, уже не рискующие встать на лыжи, обхаживают красоток в лыжных костюмах, улыбающихся, умащенных кремами, в дымчатых очках; а те, не слушая их, мечтают об атлетически сложенных инструкторах. Многие из этих дам ищут и находят множество причин, чтобы не кататься: «Снег слишком плотный, солнце чересчур горячее». Кто-то жалуется на вымышленные растяжения. Так зачем же люди, не настроенные заниматься спортом, приезжают в Межев? А почему бы им не приехать? Они получают удовольствие от прогулок под солнцем, в то время как повсюду в других местах идет дождь или дует сильный ветер; они демонстрируют сногсшибательные наряды; они встречаются с друзьями, ведут привычный образ жизни. А в это время дети катаются на санках, а влюбленные уходят подальше от трасс и террас и исследуют пустынные подлески. Что еще нужно для сотворения мира? Когда наступает время соревнований, появляются чемпионы, и этот микромир становится серьезнее. Следующие несколько дней будет важен только «стиль», то есть непринужденность в преодолении трудностей, естественность в достижении совершенства. Для среднего лыжника самое простое испытание состоит в том, чтобы отправиться в Рошбрюн с лыжами на плече, проехаться по подвесной дороге, добраться на подъемнике до вершины Альпет, а потом, насколько позволит умение, по прямой или петляя, спуститься к подножью.
«Какая же ты трусиха!» — бросает один из этих героев своей робкой и растерянной жене, которая остановилась у подножья горы, в то время как муж небрежно покачивает железную перекладину, собираясь оседлать ее и вознестись к вершине. Ничего, она отыграется, когда немного погодя он вернется с вывихнутым плечом, страдальчески морщась от боли. В шесть часов вечера зажигаются окна; город пустеет. Все переодеваются к ужину. Многие собираются танцевать допоздна. Но если существуют не-спортсмены, то должны существовать и не-танцоры. Усевшись в кресла, они будут беседовать о налогах, о «Докторе Живаго», о Луи Мале[44] и о Шаброле[45]. В гостинице поменьше кто-нибудь из постояльцев приносит в салон портативный радиоприемник. Падающие от усталости и восхитительно томные лыжницы слушают, не слыша ни слова, какую-нибудь пресс-конференцию, концерт или репортаж с боксерского поединка, а мужчины горячо его комментируют. Когда противник фаворита падает, все хлопают, все вопят. Если бы все эти мужчины и женщины остались в своих городах, на уровне моря, они проводили бы время точно так же. Однако они знают, что в Межеве найдут чистоту, пусть даже речь идет всего лишь о чистом воздухе. Добавьте к этому красоту спорта, требующую изрядных усилий, уединение альпийского оазиса и сияющую белизну снегов. Ради этого стоило проделать такое путешествие. Ле Бо. Замок Ле Бо[46], орлиное гнездо-крепость, вознесшееся над пейзажем, достойным Апокалипсиса, словно было создано для того, чтобы тронуть сердце художника, неравнодушного к странным формам, воинственным шпилям. А здесь, у дальних отрогов Провансальских Альп, вода обточила известняки, создав беспорядочное нагромождение скал, массивы островерхих гор. Один из подступов к Ле Бо называется Адской долиной. Чудовищные по форме скалы окружают пещеры, похожие на нефы соборов. По легенде, именно здесь Данте пришла в голову идея «Ада». На провансальском наречии «бо» означает «скалистая гора». В этой местности много таких гор, и у каждой есть свое имя. Например, Красная гора. Но Ле Бо не нуждается в прилагательных. В данном случае «бо» — это просто узкое плато на вершине естественной крепости. Его окружают другие вершины — Бренгасс, Костаперо; между этими каменными великанами расстилаются прелестные долины: Антреконк, Родниковая. Долгое время на плоскую вершину Ле Бо можно было попасть только одним путем — по крутой тропе, ведущей к горному проходу Эйгьер, — речным воротам. Идеальное убежище для тех, кого преследуют. Ибо первыми, кто пришел сюда, стали именно такие люди. Преграда, которую легко было сделать непреодолимой, мощные стены стали их единственной защитой от хищных зверей. Еще сегодня на плато Ле Бо, как и на плато Бренгасс, находят следы первобытного человека. Пещера Фей, вероятно, служила местом погребения. Мистраль[47] поселил там колдунью Тавен. Кельтско-лигурийские племена, а потом и римляне строили там свои «оппидумы»[48]. Красивая галло-римская стела, украшенная скульптурным изображением трех персонажей, без всякого сомнения, отмечала вход в усыпальницу, однако в здешних местах эти три персонажа известны как «Тремайе», Три Святые Марии Морские, Сент-Мари-де-ла-Мер. Сколько призраков бродит в этих фантастических местах! Вот пещера, к своду которой притронулся пальцами Святой Мартин, и оттуда забил источник. Позже жители скрывались там от сарацин. Повсюду на юге крестьяне, даже те, кто возделывал землю в тихих богатых долинах, привыкли на ночь уходить повыше в горы. Там они прятали свои сокровища, там золотая коза[49] щипала мох на скалах. Поскольку известняки Ле Бо весьма податливы, люди вырубали в них жилища. Даже в наше время все дома наполовину уходят под землю. Стойла для домашнего скота, желоба для водопоя, погреба — все выдолблено в скалах. Это помогало выдержать осаду. Обитатели Ле Бо образом жизни напоминали пещерных людей. вернуться Дюфи, Рауль (1877–1953) — французский художник, график, декоратор и керамист; был поклонником импрессионистов, особенно Клода Моне и Камиля Писсарро. Однако их творчество представлялось ему слишком сдержанным, и позднее он обратился к Анри Матиссу и фовистам и воспринял их манеру писать яркими чистыми цветами, четко обозначая контур предмета. Затем Дюфи выработал собственный стиль, его живопись стала светлой и прозрачной, краски накладывались легкими мазками. Он был более всего известен своими акварелями и живописными полотнами, изображавшими пеструю курортную жизнь и знаменитые скачки в Довиле. Прославился Дюфи и как оригинальный иллюстратор произведений Малларме, Жида и Аполлинера. вернуться Маль, Луи (1932–1995) — известный кинорежиссер. Критики относят его творчество к «новой волне» французского кино. Получил образование в иезуитском коллеже, затем в Сорбонне занимался политическими науками и, наконец, учился в Институте высшего кинообразования (ИДЕК). Работал ассистентом у Робера Брессона, затем вместе с Жак-Ивом Кусто снял несколько документальных фильмов, лучшим из которых был «Мир безмолвия», принесший им главный приз Каннского фестиваля и премию «Оскар». Прославился Луи Маль после выхода в прокат криминальной драмы «Лифт на эшафот», затем фильма «Любовники». У него снимались известные актеры, он был не только режиссером, но и сценаристом и продюсером многих замечательных фильмов. Наиболее яркие ленты Маля — «Частная жизнь», «Лакомб, Люсьен», «Куколка», «Атлантик-сити». Маль многие годы работал в США и Канаде. Он часто обращался к документальному кино, нередко выступая не только в роли режиссера, но и оператора. Луи Маль удостоен многих высоких кинематографических наград и премий. вернуться Шаброль, Клод (р. 1930) — известный французский кинорежиссер, продюсер, сценарист. Начинал как кинокритик в журнале «Кайе дю синема» вместе с Трюффо и Годаром. Первая лента Шаброля «Красавчик Серж» (1958) произвела фурор; успех ждал и его второй фильм «Кузены». Их характерными особенностями были острый сюжет и холодный, острый взгляд режиссера на окружающий мир. Шаброль приверженец жанра «черного детектива», однако он никогда не ограничивал себя узкими рамками этого жанра и его изобразительными средствами. Особенно ярким было творчество Шаброля в конце 60-х — 70-е годы: фильмы «Неверная жена», «Мясник», «Разрыв», «Кровавая свадьба». Позднее он снял несколько лент по произведениям Симоны де Бовуар («Чужая кровь»), Генри Миллера («Тихие дни в Клиши»), Гюстава Флобера («Мадам Бовари»). Наиболее удачной из его работ последних лет критики считают картину «Церемония» (1995). В 2006 году режиссер выпустил фильм «Комедия власти». вернуться Ле Бо, точнее Ле-Бо-де-Прованс — живописное место в Провансе, куда в последние десятилетия приезжает множество туристов со всего мира. На высокой скалистой гряде стоит полуразвалившийся замок, а под ним по склону сбегает вниз маленькая деревушка. В X веке семейству Ле Бо принадлежало около восьми десятков деревень в окрестностях замка. Владельцы Ле Бо были так сильны, что соперничали с самими графами Прованса. Род Ле Бо постоянно враждовал с соседями, край неоднократно подвергался опустошению, а во время войны с графами Барселоны за власть над Провансом замок был впервые разрушен. Это произошло в XII веке. В эпоху рыцарей и трубадуров замок стал пристанищем для многих выдающихся поэтов, превратившись в обитель музыки и любви. Однако закончился и этот век. Замок стал переходить из рук в руки. Алис Ле Бо, последняя представительница древнего рода, умерла в середине XV века. Замок отошел к Тюреннам, потом к коннетаблю Анну де Монморанси. Потом лишился и этого хозяина. В эпоху Людовика XIII замок стал оплотом протестантизма на юге Франции, и его оборонительные укрепления были разрушены по приказу короля. Деревушка на склоне горы под старым замком, пережив многие века войн и разрухи, жива и теперь. вернуться Мистраль, Фредерик (1830–1914) — провансальский поэт и лексикограф. Художественные вкусы Мистраля сформировались под влиянием провансальского фольклора и поэзии юга Франции, средневековой и нового времени. Мистраль стал одним из вождей движения фелибров, возрождавших провансальский язык и литературу, составил провансальско-французский словарь «Сокровище Фелибрижа» (1879–1887). Он написал на провансальском языке поэму «Мирей», издав ее в 1859 году с французским переводом. Книга вызвала восхищение известных французских литераторов — А. Ламартина, А. де Виньи, В. Гюго, А. Доде — и получила премию Французской академии. Мистраль автор многих художественных произведений, вдохновленных народными легендами и фольклором, а также ряда научных исследований по провансальскому языку и литературе, принесших ему признание не только на родине, но и за рубежом. В 1904 году он был удостоен Нобелевской премии «за свежесть и оригинальность поэтических произведений, правдиво отражающих дух народа». вернуться Оппидум — временный город-крепость периода Римской империи, окруженный рвом и земляным валом. Конфигурация и планировка оппидума зависели от ландшафта, в котором его сооружали. Оппидумами назывались также кельтские крепости II–I веков до н. э., имевшие прямоугольную или круглую планировку. Сам термин заимствован из «Записок о галльской войне» Юлия Цезаря. Строительство оппидумов отражало процессы становления кельтских государств; развалины этих сооружений встречаются на территории Франции, в Германии на правом берегу Рейна, в областях близ Дуная. вернуться Золотая коза — мифическое существо, персонаж многих легенд и сказаний. В Провансе считали, что золотая коза появляется из пещер или подземелий, предупреждая об опасности тех, кто охотится за сокровищами. Одна из версий этой легенды гласит, что золотая коза указывает путь к богатому кладу, спрятанному сарацинами где-то под землей. В Ле-Бо-де-Прованс рассказывают, что в дни полнолуния золотая коза неспешно бродит по развалинам старого замка и по краю пропасти. Мистраль поведал другую историю. Правитель мавров, пришедший с войском из Испании, пытался захватить Ле Бо, но потерпел поражение и, отступая, решил спрятать свои сокровища где-нибудь в горах. Он набрел на Пещеру фей и, хотя его предупреждали об опасности, все же отправился туда, прихватив к качестве проводника маленькую белую козочку: считалось, что коза всегда найдет дорогу к выходу в запутанном подземном лабиринте. В пещере жила колдунья Тавен, она дала мавру три флакона с волшебными зельями, и тот отправился дальше прятать свои богатства. Сначала он наткнулся на страшное чудовище, которое схватило его и стало душить, но с ним он справился, обрызгав его из первого флакона. Затем он попал в просторный зал пещеры, где его тут же окружили призраки, но и их он разогнал, выплеснув жидкость из второго флакона. Наконец он увидел вдалеке красноватые отсветы и подумал, что это дальний выход из лабиринта, куда проникают лучи закатного солнца. Напрасно белая козочка старалась увести его оттуда. Мавр принялся складывать золото и драгоценные камни в углубление стены и, завершив работу, обернулся. Перед ним стоял гигантский зверь с огромными горящими глазами: они ярко светились в темноте, и это красноватое свечение мавр принял за отблески солнца. Третий флакон с волшебным зельем он выронил, пока прятал свой клад, и ему пришлось сразиться с чудовищем. Когда поднялась луна, слуга мавра увидел, как из пещеры выскочила козочка: вся ее шерсть была сплошь покрыта тонкой золотой пылью. Схватка короля мавров со зверем была такой ожесточенной, что от страшных ударов все его золото превратилось в пыль. С тех пор золотая коза частенько появляется у Пещеры фей и уныло бродит в окрестностях. Провансальское народное предание гласит, что тот, кто увидит золотую козу, не должен ее преследовать, иначе попадет в беду. |
